Адвокаты оказались вне закона?

На фоне этих новостей российских адвокатов могут лишать статуса в случае их отъезда за рубеж – как сообщает Федеральная палата адвокатов, правительство предложило добавить такую поправку в закон об адвокатуре.

За что, по-вашему, можно лишать адвокатов статуса?

Гаджи Алиев

– За отъезд за границу лишать адвокатов статуса, безусловно, нельзя – это нарушает пункт 2 статьи 27 Конституции: «Каждый может свободно выезжать за пределы РФ». Но лишать статуса, разумеется, можно за грубые дисциплинарные проступки и нарушение адвокатской этики. Меня лично потряс один случай, когда несколько лет назад мой коллега из Удмуртии, адвокат Ленар Исмагилов, на судебном заседании встал и сказал: «Мало что хорошего можно сказать о подсудимом. Поклясться здоровьем, что он не скроется, я не могу».

Вадим Багатурия

– Адвокатское сообщество – саморегулирующееся, то есть сами адвокаты решают, кто достоин статуса, а кто нет. Будь иначе, мы вернемся в советское время, когда защитники были как бы придатком Министерства юстиции. Если двигаться в направлении госрегулирования, я бы согласился на него, но в обмен на полномочия как у следователя, чтобы быть совсем на равных. И назвать должность «адвокат-аудитор» как вариант. Если говорить про лишение статуса в текущих реалиях, то совершенно точно за «мошенничество» в отношении клиента, когда пообещал золотые горы, но палец о палец не ударил, вдобавок «накинув» подзащитному лишние годы в приговоре (как Эльман Пашаев – Михаилу Ефремову). Или за неподобающее поведение. К примеру, как у Марка Фейгина**, ужасного сквернослова! Он отборной бранью «позорил честь мундира» всей адвокатуры, ведь по его поведению могли сделать вывод об остальных.

Нужны ли вообще обвиняемым по политстатьям адвокаты, если почти все решения суда обвинительные?

Гаджи Алиев

– Конечно, адвокат нужен! От работы адвоката прежде всего зависит взаимодействие обвиняемого со следственными органами – чтобы он не давал лишних показаний и не давал согласия на ненужные процессуальные действия. А также – кто еще подскажет, как вести себя в суде? Чтобы, выступая на заседаниях, не наговорить себе на еще одно дело. Во-вторых, это законная возможность передать привет семье, родственникам, друзьям и сочувствующим – сказать, что он по ним скучает, успокоить, что с ним все в порядке (или, наоборот, подать сигнал о помощи, если к нему применяют насилие и пытки), попросить в его отсутствие оформить такую-то доверенность. Такое можно передать через адвоката устно, либо адвокат это пишет у себя под диктовку. Встречаясь с подопечными, мы сегодня выполняем важную – и, повторюсь, совершенно легальную социальную функцию, ведь многим подзащитным на этапе следствия, которое может длиться годами, не разрешают ни свиданий, ни звонков, а письма часто идут месяцами либо вовсе «теряются». А насчет того, что почти все решения – обвинительные, тут я могу провести аналогию с медициной. Вы же все равно вызовете врача своему умирающему родственнику, чтобы тот оказал ему посильную паллиативную помощь и тот ушел на тот свет достойно? Ну вот так и в суде.

Вадим Багатурия

– Нужен – не нужен, по закону участие адвоката в уголовном процессе по тяжким и особо тяжким статьям (к первым относятся, например, «фейки» о ВС РФ по мотивам политической ненависти, ко вторым – создание экстремистского сообщества с использованием служебного положения) обязательно, даже если подсудимый хочет обойтись без него. Однако защитники-бездари и защитники-бездельники обществу и правда не нужны. Почему проигрываются дела? Все просто: у одного адвоката в производстве может быть до десяти дел, а у судьи – до пятидесяти, у следователя еще больше... Это перегибы системы. Не адвокаты сплошь тупые, а решения принимаются «замыленным» глазом.

Напугал ли вас лично арест адвокатов Алексея Навального*?

Гаджи Алиев

– На меня давления, слава Богу, не оказывали, и какого-либо страха я не испытываю. Если адвокатам Навального* действительно вменяется в вину то, что они якобы осуществляли передачу информации между ним и оставшимися на свободе участниками ФБК*** и она носила противоправный характер, возникает вопрос: а где в колонии были сотрудники ФСИН, которые должны следить за отбывающим наказание и пресекать незаконную деятельность? Раз они «закрывали» на подобное общение глаза или не выполняли своих обязанностей должным образом, они соучастники этого преступления! Если оно вообще имело место быть. Если же, как и положено по закону, Навальный* и его адвокаты на свиданиях общались конфиденциально, а документы между ними не подвергались незаконной цензуре, то тогда как вообще можно знать, о чем они разговаривали и что было в этих бумагах? Тогда обвинение ни на чем не основано – с таким же успехом можно повесить на них что угодно. Отмечу, что я заступаюсь не за Навального*, а за всю нашу адвокатскую братию в лице моих уважаемых коллег Вадима Кобзева, Алексея Липцера, Игоря Сергунина.

Вадим Багатурия

– Не напугал, но лично я защищать Навального* не взялся бы никогда и ни за какие деньги! Ради пиара попадать под бдительный контроль государства – да зачем мне это надо?! Кроме того, по моему личному мнению, Навальному* уже ничем не поможешь – он себя окончательно «закопал», когда вернулся в Россию и ожидал, что его снова не посадят. Сожрали и не поперхнулись! Важно понимать: когда адвокат вступает в громкий политический процесс, он начинает ассоциироваться у государства со своим подзащитным. И последствия для обоих могут быть какими угодно, так как государство априори сильнее, чем отдельно взятый оппозиционер и все его защитники, вместе взятые. Совершили ли преступление адвокаты Навального*? Если они передавали ему или от него какие-то записки, но сами их не вскрывали и не читали и соответственно были не в курсе их содержания, тогда состава преступления нет, потому что нет умысла. Их можно привлечь разве что к дисциплинарной ответственности, максимум по административке за нарушение правил внутреннего распорядка колонии. Но если они, зная о решениях суда в отношении ФБК***, пользуясь своим правом навещать осужденного в ИК, передавали от него и ему различные указания, поручения, призывы, планы и прочее, то их действия, на мой профессиональный взгляд, все же имеют признаки противоправной деятельности согласно УК РФ. Перед законом все равны, никакой неприкосновенности у адвокатов в этом плане нет.

Как добиться справедливости в суде?

Гаджи Алиев

– Все, чего скрывать, зависит от судьи. Судьи бывают разные. Да и вся наша судебная система, что самое главное и печальное, заточена на то, чтобы человека осудить – наказать, исправляя. В российской системе фактически такая установка: лучше покарать сто невиновных, чем отпустить одного виновного. В развитых цивилизованных странах – наоборот. Поэтому именно в России нужно бороться за снятие всех обвинений на стадии предварительного следствия, а не в суде. В суде это делать в подавляющем большинстве случаев уже поздно.

Вадим Багатурия

– Лучше всего просто в суд не попадать. Но если случилось страшное, то надо грамотно выстраивать свою позицию и основывать ее на качественных доказательствах.

*Внесен в список террористов и экстремистов.

 **Внесен в реестр иноагентов.

***Организация признана иноагентом, экстремистской и ликвидирована по решению суда.