По путинским местам... через место крушения самолета Пригожина

Месяц назад, 23 августа 2023-го, около села Куженкино в Тверской области разбился самолёт с владельцем ЧВК «Вагнер» Евгением Пригожиным на борту. Чуть больше чем через неделю после этого события, 1 сентября, Владимир Путин приехал на родину своих предков в Тургиново. Тоже в Тверской области. Напрасно ждали, что глава государства заглянет на место гибели Пригожина. А вот корреспондент «Собеседника» посетил сразу оба села.

«Он прямо над нами падал»

В пятнадцати километрах от Куженкино находится воспетый ВИА «Весёлые ребята» город Бологое, от которого в обе столицы приблизительно одинаковое расстояние. Чуть севернее села располагается президентская резиденция «Валдай», охраняемая комплексами ПВО. В первый момент, опираясь на свидетельства местных жителей, в телеграм-каналах писали, что из этих орудий могли сбить бизнес-джет командира наёмников. Но в разговоре со мной куженкинцы говорили об одном хлопке, а не о двух, как должно быть в случае работы противовоздушной обороны.

Добраться до села непросто. Из Твери ездит одна старенькая маршрутка, и расписание движения у неё весьма приблизительное. На ней-то я и отправляюсь в путь. За окном мелькают заброшенные развалившиеся избы, заросли борщевика, ставшего настоящим бичом для русской деревни, и леса, леса, леса.

Куженкино разделяется на две части скоростной трассой между Москвой и Петербургом – единственной асфальтированной дорогой во всем селе. По одну сторону находятся давно не работающая гостиница с кафе и небольшой магазинчик, по другую – пригорок с белой, как летняя северная ночь, Преображенской церковью и несколькими кирпичными двухэтажками. Все остальное село, как и полагается, состоит из деревянных домов.

Первым у остановки попадается нетрезвый мужчина в цветастых штанах. Разговор с ним не клеится.

– Месяц назад? Да я уж ни хрена не помню, чё тогда было, – машет рукой и уходит восвояси.

Идущая из магазина с сумкой женщина более настроена на беседу.

– Я как услышала хлопок, сразу на балкон выбежала. Он прямо над нами падал. Вон видите вышку? – показывает на ржавую железную конструкцию во дворе. – Прямо над ней пролетал. За разрушенным коровником грохнулся, и сразу дым поднялся. Самолёт по всей округе раскидало – одна часть даже в Бологое упала. Как никого не убило – уму непостижимо. У нас тут детский сад, ребятишки как раз гуляли.

– Много к вам, наверное, людей приезжало в первые дни?

– Ой много. Замучили нас.

– Ну, теперь про ваше село будут больше говорить. Может, обратят на него внимание. Жить-то тут, наверное, не очень хорошо?

– Да чего уж хорошего. Отец у меня директором совхоза был, а сейчас все развалилось. Почту вот закрыли. Теперь ни пенсию получить, ни за квартиру заплатить. В магазине тоже ничего нет. Постоянно в город ездим. Автобуса не дождёшься, приходится по четыреста рублей за такси платить.

Вагнеровцы в медвежьем углу

Прежде чем отправиться за заброшенный коровник на другой стороне магистрали, останавливаюсь сфотографировать стайку котов около дома. Женщина в банном халате, по всей видимости возвращающаяся с водных процедур, подозрительно смотрит на меня.

– Ваши кошки?

– Мои. Дачники из Москвы и Питера наиграются за лето и бросают. Недавно остановилась машина, вышла дама в платочке, достала из багажника собаку и поехала спокойно в церковь молиться, – рассказывает женщина, представившаяся Еленой Анатольевной. – А мне всех жалко, я подбираю. Хотя кормов на них не напасёшься – все очень дорого. Поэтому никто в селе скотину больше не держит – котов даже не прокормишь, не то что корову. Да и кому сейчас держать – молодёжь вся разъехалась. Людей стало меньше, и в этом году даже медвежонок к нам повадился заходить в деревню.

– Но у вас же в селе хозяйство есть. За ним как раз самолёт упал. Видели?

– Не видела, но слышала. Будто шина лопнула, а потом скрежет был какой-то, как шифер трескается на крыше, когда дом горит. Выглянула в окно, пацаны наши местные полетели на машинах на конец деревни. У Ваньки, одного из них, там родители как раз живут. Подумала, не дай бог с ними что-то случилось. Жизнь на трассе идёт по своим законам – бывает, что водитель фуры уснёт и врежется в дом. Потом смотрю: Ванька уже в противоположную сторону едет. Он первым проскочил и наснимал видео на месте крушения. Ещё никого там не было. А дней пять назад к нам столько народу на дорогих машинах приехало – у нас таких сроду не было, Ваньку все опрашивали.

– Следователи приезжали?

– Нет, вагнеровцы. Они своё, видимо, расследование ведут. А мальчишки-то ездили, чтобы посмотреть, вдруг кто живой остался в самолёте.

Мемориал с каменной пирамидой

К месту крушения самолёта ведёт пыльный просёлок, пролегающий между магазином и гостиницей. На дороге встречаю заросшего щетиной мужчину восточной внешности в панаме.

– Метров пятьсот прямо пройдёшь и увидишь, – отвечает на мой вопрос о направлении фермер. – Только там ничего не осталось, все обломки давно собрали. Я сам из Савино, соседнего села. Землю там арендую. Когда самолёт упал, зелёнку косил на сено. Подумал, что баллон какой-то взорвался. А здесь мне уже рассказали, что случилось.

Найти заветную точку на местности оказывается действительно нетрудно. Голый клочок земли со следами колёс большегрузов отчётливо выделяется среди растительности. Перед ним торчит бетонный остов хозяйственной постройки и разбросаны куски от неё – следы былой цивилизации. Чуть поодаль пасутся коровы чёрной с белым масти. Самолёт упал филигранно на пустырь, не задев ни дома, ни людей, ни живность.

Но главным опознавательным знаком произошедшей авиакатастрофы служит деревянный шест с водружённым на нем чёрным вагнеровским флагом. Под ним стоят венки, на синей ленте одного надпись: «Любимому и единственному сыну – мама», на другом – «Папа, ты герой» и «Мы гордимся тобой и очень любим». Венков ещё недавно не было. Возможно, их привезли с собой упомянутые гости села на дорогих машинах.

Мемориал дополняют фото мятежника со всеми тремя «Золотыми Звёздами (ЛНР, ДНР и РФ), отрывок из «Натюрморта» Иосифа Бродского, как и на могиле Пригожина на Пороховском кладбище, и сложенная из валунов пирамида. Россыпь живых цветов, судя по состоянию бутонов, принесена недавно. Кроме Пригожина, никто из погибших почему-то не упомянут и не отмечен.

Совсем скоро о Куженкино будут вспоминать все меньше и меньше, и село вновь заживёт своей привычной тихой жизнью, в которой много трудностей и забот, помимо большой политики.

Моложе, чем по телевизору

А вот о Тургиново точно ещё долго не забудут. Все-таки родовое гнездо нынешнего обитателя Кремля.

До президентского села от Твери чуть больше часа, и маршрут обслуживают знакомые москвичам синие автобусы – списанный в столице транспорт подарен бывшей конкурентке в деле собирания русских земель. «Приятным» музыкальным сопровождением моего путешествия становятся песни знаменитого уроженца Твери Михаила Круга.

«Жиган-лимон – мальчишка симпатичный!» – надрывается телефон всю дорогу у изрядно выпившего пассажира.

В Тургиново мы въезжаем по гладкому, как стекло, шоссе. По словам местных, дорогу, ведущую из Завидово, недавно тоже заасфальтировали для визита высокого гостя. Внешне Тургиново выгодно отличается от большинства российских сел, включая Куженкино, – дома отремонтированы, Богородицкий храм, где крестили родителей Путина, реставрируется, больница, школа с детсадом и культурно-досуговый центр, пришедший на смену клубу, – новые, а на базарной площади ведётся бойкая торговля. Даже автобусные остановки сделаны из стекла и больше напоминают о городе, чем о деревне, – разве что электронного табло не хватает.

В проулке возле церкви старожилка села Надежда Васильевна с лопатой ворошит землю у ограды деревянного барака.

– Хламину нашу собрались сносить, сказали, чтобы до апреля все выселялись. А у меня тут столько цветов растёт – сейчас ведь семена не укупишь. Раньше все как-то проще было – менялись саженцами, и никто денег не брал, – объясняет старушка.

– К вам недавно Владимир Владимирович приезжал. Видели его?

– Прямо как тебя. Мне ещё показалось, что он моложе и лучше выглядит, чем показывают по телевизору. Народа была тьма. Его со всех сторон обступили, мужики спрашивали о разном. Один все талдычил, что специалистов у нас нет. Сноха моя – директор школы, она мне потом сказала, что у неё полный штат. Какие ему ещё специалисты нужны? – Надежда Васильевна вытирает выступившие то ли от обиды за родственницу, то ли от солнечного света слезы.

– Вам-то удалось что-нибудь спросить?

– Какой там! Я на задках была. Да и что я у него спрошу? Я могла бы сказать только, что он молодец!

– Предки у него тут ещё жили, знаете?

– А как же! Бабушка его на берегу реки похоронена. Могилка всегда ухожена. Он и сам к ней иногда приезжает – вечерком, чтобы никто не видел. Уважаемая и рассудительная она была – все на селе её слушали. В войну её немец застрелил, когда она нашим партизанам еду носила.

История с визитами Путина, конечно, больше напоминает легенду, хотя все возможно.

Работа – только на пожарке

По пути к могиле бабушки Путина встречаю другую бабушку, спешащую за внуком.

– Школа у нас красивая. Говорят, всего пять таких на всю страну. Со всей округи туда детей собираются свозить, – рассказывает Любовь. – И построили за одно лето. Конечно, недоделок много всяких второпях оставили. Замазали кое-что для видимости, но куда от этого деваться? Памятник ещё открыли у культурного центра. Там всю семью Путина изобразили. И сам он, маленький, есть.

Мимо проходит из магазина молодая пара. Здоровается по сельской традиции даже с незнакомцем.

– Село у вас хорошее, – говорю им.

– Село-то хорошее, только работать негде. На пожарке – и всё, – бросает мужчина.

– Здесь работы нет, – подтверждает Любовь. – Я когда приехала сюда в 80-м году за мужем, то здесь был колхоз-миллионер. Сейчас только в Горках (Большие Горки в Тургиновском сельском поселении – Ред.) частник выращивает картошку на чипсы – и больше ничего от сельского хозяйства не осталось.

Вообще, тургиновцам можно порадоваться, что у них хотя бы есть пожарная машина. Множество сел такой привилегии лишены, и любой мало-мальский огонь становится для них бедой, иногда разгорающейся в катастрофу.

Могила бабушки Путина Елизаветы Шеломовой с каменным крестом находится как раз за пожарной частью. Раньше на этом месте было кладбище, но теперь осталось всего несколько захоронений. Зато соблюсти инкогнито при посещении стало проще.

Вдоль берега реки Шоши от мемориала можно дойти до того самого памятника, посвященного крестьянам Тверской губернии, на котором среди отлитых из металла членов большой крестьянской семьи земляки узнают маленького будущего президента. Им, как говорится, виднее.

Брошенные дачи

Река Шоша отделяет Тургиново от закрытой территории национального парка «Завидово». В этих лесах властители России повадились охотиться ещё во времена Ивана Грозного. В двадцатые прошлого столетия с ружьём часто бродил Владимир Ильич, а при Брежневе отстроили его любимую загородную резиденцию. Охотиться в «Завидово» бровастый генсек привозил многих иностранных лидеров и, согласно известной байке, палил вместе с Эрихом Хонеккером по наряженным в зайцев кошкам, спасавшимся от стрелков на деревьях.

Нынешний хозяин «Руси» (так правильно называется резиденция), в отличие от своих предшественников, куда меньше жалует завидовские угодья, предпочитая валдайскую дачу близ места падения самолёта Пригожина.

Однако на территории нацпарка стоит небольшая деревенька Поминово с домом, где до своего переезда в Ленинград жили родители Путина.

Попасть в Поминово, кажется, непросто. За мостом – КПП, дорога перегорожена шлагбаумом. Особо охраняемая зона как-никак, и проехать в неё можно только с пропуском.

– Вы садитесь на автобус, он скоро подойдёт. В нем никого не проверяют, – советует мне женщина на остановке.

Дорога до Поминово занимает всего минут пятнадцать. После бойкого и многолюдного Тургиново деревня выглядит вымершей. Вдоль дороги чередуются роскошные особняки с простыми избами, словно золотые зубы с обычными во рту у цыганского барона. Но в домах – ни души.

Наконец-то удаётся услышать, как за забором громко говорят по телефону. Здоровый мужчина с пышными седыми усами быстро объясняет, как дойти до родительского дома президента.

– Гордитесь, наверное, что живете на малой родине Путина?

– И чем тут гордиться? Жизнь на селе везде одинаково трудная, что на родине Путина, что в Сибири, – столь же торопливо отвечает здоровяк. – Нам, наоборот, чем меньше внимания, тем лучше. А то как начали все про это трындеть, так вон дач напокупали. Видели?

– Видел. Шикарные.

– Ну вот, а теперь никто не ездит. И бросить им жалко, и мотаться неохота.

Аккуратный домик Путиных попадается почти в центре деревни. Лужайка перед ним ровно выстрижена, на окошках висят чистые беленькие занавески, но за ними никого нет, и на заборе висит замок с цепью. Прямо-таки готовый музей. Смотреть только особо не на что.

На остановке вижу ещё одну жительницу села. Правда, она оказывается дачницей из Твери. Собралась в бассейн, открывшийся в Тургиново. Признается, что обитать на земле Путиных ей нравится, но больше из-за привилегий, которые даруют соседи из прошлого. В деревне есть газ, вода, свет – большего и не надо, чтобы встретить почтенную старость.

Место авиакатастрофы самолёта Пригожина и прародина Путина хоть и находятся в разных краях Тверской области, но во многом похожи. Рядом с ними обосновались правительственные резиденции, но больших плюсов сельчанам они не приносят. Работы нет ни там ни там, молодёжь отовсюду уезжает в мегаполисы. Впрочем, это проблема, характерная для всех сел и маленьких городов России в эпоху правления выходца из крестьянской семьи Тверской губернии.

Куженкино – Тургиново – Поминово, Тверская область.