Иван Охлобыстин: Россия — страна хаоса

Последние пять лет актер и режиссер, писатель и запрещенный в служении священник абсолютно недоступен для СМИ ни по телефону, ни в соцсетях. Сделать с ним большое интервью можно, только поймав где-то лично. И такой случай представился: после презентации его новой книги «Великая тушинская зга» (АСТ) наша журналистка «задержала» Ивана Ивановича.

«Фиговый я священник...»

– У вас много ипостасей. Одна из них – священник. Но с 2010 года – временно отстраненный. Нет, конечно, ничего более постоянного, чем временное...

– Противоречиво, когда священник снимается в кино и занимается публичной деятельностью. Это может бросить тень на репутацию Церкви, а я очень люблю Церковь и не хотел бы никакую тень отбрасывать. Очень может быть, мое следующее вхождение в Церковь состоится уже на смертном одре. Не раньше. Я верующий, приходской человек, у меня очень хорошие отношения внутри Церкви, но вот выяснилось: фиговый я священник! Хотя со своим статусом смирился.

– И сейчас сидите передо мной в футболке с принтом Harley-Davidson. Гоняете на мотоциклах?

– Это как эхо прошлого. Сегодня конечно же нет. Когда у меня родился третий ребенок (дочь Варвара в 1999 году. – Авт.), понял: ездить медленно – бессмысленно, а быстро в моем случае – безнравственно. Любовь и пиетет к этому делу остались, но на мотоцикл не позволяю себе садиться, чтобы не искушать и не рисковать. Лучше уж на фронте умереть, чем в глупой аварии!

– У вас не только шестеро родных детей, но и более пятидесяти крестников. Можно спросить про одного из них – Артура Смольянинова* и его заблудшую – в вашем понимании – душу? Общались ли вы с ним после того, как он открыто выступил против СВО и уехал за границу?

– Нет, не общался. Последний раз мы разговаривали лет 7–8 назад, когда вместе снимались в сериале «Ростов» (вышел в 2019 году. – Авт.).

– Тогда вы уже поддерживали события на Донбассе – в беседах с ним эту тему поднимали?

– Не помню. Раз не помню, значит, не поднимал.

– Теперь, когда против крестника возбуждено уголовное дело, чувствуете свою ответственность, что должны приложить все усилия, дабы связаться и направить на путь истинный? Или это бесполезно?

– Бесполезно. Он горделивый человек, его слабое место – медные трубы, гордыня. Будучи популярным человеком, он попал под влияние вот этих вот прилипал – такую тусовку даже не либероидную, а неопределенную, аморфную, поликультурную, которая увеличивает собственное самомнение, льстя себе нахождением рядом с известным человеком.

– В это окружение входила тогда его будущая, а теперь бывшая жена – актриса Дарья Мельникова?

– Нет-нет, у Даши своя рок-н-ролльная история. А в том окружении, поддавшись влиянию, он случайно что-то ляпнул. Ему польстило, что пришла Гордеева**. Она не пришла бы, если бы речь не шла о таких серьезных вопросах, которые они обсуждали. И конечно, по-другому он не мог ей ответить. И он был убежден, что именно так думает, а я убежден, что он никак не думает – зная его.

– То есть ради интервью Катерине Гордеевой** он переступил через себя, предал собственные убеждения?

– Да, да! И он, может, и сам этого не осознает. Никогда в нем не видел интереса к общественно-политической деятельности. Он, в отличие от меня, не переживал по поводу происходящего на Донбассе. Он был как Кьеркегор, как вещь в себе, при этом был профессионалом и работягой, играл прекрасно. Он хороший человек, хоть и резкий.

Задушить во сне ребенка

– Вы ютуб смотрите?

– Да, Троицкого**, Шендеровича**, Альбац**. Я всех врагов смотрю.

– И выступление ни одного из них ничего не тронуло в вашей душе?

– Нет!

– С какой целью их смотрите?

– Интересно, как они эволюционируют. Сейчас они находятся в страшном упадке, потому что пришли к откровению (совершенно очевидному для меня) – хотят они этого или нет, есть силы и ракеты в России или нет – все равно Россия всех победит! Родина-мать перевернется во сне и задушит спящего нерадивого ребенка!!! Грудью! Россия – это чуть больше, чем страна. Это чуть больше в принципе. Это фатум, который даже объяснить нельзя. Это то, за что мы ее любим, почему мы за нее держимся, несмотря на множество несправедливости, неискоренимую коррупцию и хаос. Россия – это страна хаоса и божественная гармония хаоса. Кто-то из великих, какой-то государственный крупный деятель сказал: «Россия напрямую управляется Богом, а если это не так, то непонятно, как она вообще существует» (это сказал граф фон Мюнних – русский военный и государственный деятель времен императрицы Анны Иоанновны. – Авт.). Нет ни человека, ни методы, ни закона, который был бы способен Россией управлять. Это нечто отдельное. Это как светлая сторона инферна.

– Ну то есть как сверхдержава? Или еще круче?

– Еще. Что-то на мистическом уровне. Я ратую за русский мировой порядок, но больше пугаю собеседника, нежели настаиваю. Хотя что-то в этом есть. Как если бы Вселенная поставила перед Землей условие: вы должны выбрать один народ, который будет вами управлять – какой выберете? Кроме русских, никто не сработается. Мы – единственный народ, которому наплевать на себя.

«Великая антиидея»

– С таким восприятием Родины нет ли опасности прийти к шовинизму и нацизму?

– Нет, нет! Мы же живем в теории, на которой многие паразитируют, – катехона. Апостол Павел говорит во 2-м послании к Фессалоникийцам: «Тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь». На нас возложена эта своеобразная миссия – препятствовать окончательному торжеству зла в истории и приходу Антихриста. У каждого народа есть своя великая национальная идея. Как правило, в болезненном своем пике это идея мирового господства – что у поляков она была, что у немцев, что у японцев. У американцев она сейчас пытается реализовываться. И только у одной нации эта идея противоположная – у русских. У нас это великая национальная антиидея: не допустить реализации национальной идеи ни у одного народа, чтобы мир Божий был представлен по-прежнему во всем своем многообразии.

– То есть наша идея в том, чтобы другие что-то не сделали? А нет идеи, чтобы самим что-то сделать? К примеру, снова покорить космос или найти лекарство от неизлечимой болезни?

– Это все побочка. Все подобные идеи большие, но не глобальные. Ими может заниматься весь мир одновременно – в симфонии. Научное сообщество так и работает. Различия у нас начинаются в геополитической области. В нашем случае это интересы государства. Нам свойственны взяточничество, кумовство, но это не доминирующий фактор. Народу безразлично, что у нас такие олигархи или что нами управляют те или иные. А вот в других странах – полная иллюзия. Там нет никакой демократии и свободных выборов. В Америке у меня много друзей, которых приобрел, путешествуя там. Это люди разных мнений, поддерживающие и не поддерживающие меня. Но все они находятся в одном убеждении, что все демократические установки – не более чем ширма.

Миром управляют финансовые кланы, и в данный момент происходит глобальное перестроение, предсказанное известным американским футурологом Элвином Тоффлером, автором теории «Третья волна». Первая волна – аграрная, вторая – индустриальная, третья – постиндустриальная. Сначала деньги водились больше у землевладельцев, они политикой крутили, потом – у промышленников, и биржи подавили аграриев, аристократию. Сейчас больше всего денег вертится в криптовалютах, в IT. На одном айпаде можно и дойкой коровы управлять, и книгу писать. Ведя заодно конференцию в зуме. Все упрощается. Отношения между людьми меняются, они и селятся по-другому. В наших губерниях (типа Тульской, Калужской) деревни, которые раньше сосредотачивались вокруг колхозов, умирают. Они свой срок прожили, они эволюционно не нужны. Однако появляются новые деревни – на границах, просматриваемых видеокамерами, где работают удаленщики, которые могут управлять технологическими процессами и выпускать свой продукт хоть из центра тайги – была бы связь.

«Как в свинье выращивают плод»

– При всех изменениях остаются вещи, к которым наше общество относится очень консервативно. ТНТ объявило о старте съемок сериала «Суррогатная мать» – с вами в роли биологического отца. Многие считают суррогатное материнство величайшим благом, а РПЦ – грехом. И даже отказывается крестить родившихся таким образом детей без покаяния родителей. А вы что думаете?

– К этому у меня отношение достаточно осторожное, как и к ЭКО. Кто-то не имеет возможности естественным путем зачать или выносить ребенка, а без ребенка погибнет. Но в то же время это и настораживает. Ведь суррогатная мать – это кто: берут женщину и, как в свинье или в куске мяса, в ней выращивают плод. Потом соответственно изымают этого ребенка...

– Почему же изымают, она его рожает – естественным образом или кесарево. Такие же роды, как и обычные.

– Но эта сурмама, даже если она дура набитая, неужели она не будет испытывать никаких чувств? А если не будет, значит, она абсолютное зло!

– Конечно, она испытывает чувства. И в то же время старается не испытывать, чтобы не травмировать себя еще сильнее в этой ситуации – отдавая новорожденного биологической маме.

– Вот это уже сатанизм! Ее боль и ее история, той, что носила девять месяцев под сердцем, перебьют историю тех, кого она сделала родителями. Надо все рассматривать индивидуально.

– То есть, чтобы суррогатное материнство было разрешено не как в действующем законодательстве – по медицинским показаниям, а только в каждом отдельном случае?

– Да, конечно, в каждом отдельно.

– И кто бы взял на себя такую ответственность это решать?

– Для этого есть медики и психологи. Честно, я не знаю... Слава Богу, меня эта проблема не коснулась.

– А что же вы тогда покажете в своем сериале? Если сами еще не разобрались.

– Ой, это комедия. Там все не так глубоко, как вы спрашиваете. Там будут показаны тысячи условностей и неурядиц, возникающих во время этого процесса, и их нужно как-то разрешать. Но этот сериал нельзя рассматривать ни как рекламу суррогатного материнства, ни как борьбу с ним.

– Еще к выходу готовится комедия «Холоп-2». Клим Шипенко в продолжении самого успешного по сборам в нашем прокате (до «Чебурашки») фильма снял опять и вас, и всех остальных. А между «Холопами» слетал в космос – и там кино сделал. Следили, рады за него?

– Ну это круто! Это подвиг. Мне и девочка понравилась...

– Юлия Пересильд.

– Да, что бы там ни говорили. Извиняйте – заваренная в железной бочке, не пойми куда усланная... Это катастрофа! Я бы там умер от страха, если бы выдержал перегрузки.

– Ее упрекают в том, что она – учредитель благотворительного фонда «Галчонок» для помощи детям с органическими поражениями центральной нервной системы. Пишут в комментариях: лучше бы потраченные на космический полет «космические деньги» отдали этому фонду, а не собирали бы эсэмэсками.

– Не отдали бы. Ну, 6 миллиардов – да вы что! Кто бы там отдал? Им всем плевать на этих детей! Кроме нее. Она сейчас больше пользы принесет своему фонду, снявшись в рекламе «Вкусно – и точка» в космическом костюме. Зашквар, но ради благого дела все прощается. И картину саму видел. Крепкая, хоть и не ахти чего. Честно – если бы они не слетали в космос, я бы эту ленту смотреть не стал, она проходная.

«Работа не отпускает...»

– Иван Иванович, а почему мы сейчас с вами вообще все это обсуждаем – и кино, и мировой порядок? Почему вы здесь, на презентации своей книги, а не там, в окопах, будучи ярым сторонником СВО? Ах да, припоминаю: вы говорили, вас то ли кто-то конкретный из военного руководства, то ли некие высшие силы туда не пускают. Так кто не пускает-то?

– Да нет, меня не отпускает работа. Я приношу больше пользы здесь, чем там. Что я, песни там буду петь раненым бойцам?

– А с автоматом в руках побегать?

– С удовольствием бы, но это же неэффективно. Есть много молодых ребят, готовых бегать за деньги. Пока что, увы, не за идею.

– Чего мы хотим от этой спецоперации?

– Наша программа-минимум: лишить их моря. Западную Украину, что нас никогда не любила и не полюбит, отдать полякам (они давно эту землю облюбовали), часть в Белоруссию уйдет (Чернигов или что там представляет интерес для туристов съездить, как в зомбиленд). Все остальное – разумеется, наше. А в идеале – подчистить все, чтобы не было и намека на украинское государство. Из-за нашей халатности и некомпетентности мы позволили им сплотиться как нации. Пока все это не укрепилось в сознании, все это надо уничтожить. При этом народ, разумеется, останется. Они же южане. Через месяц украинцы станут большими руспатриотами, чем мы с вами. Я много работал с ними, прекрасно знаю, как они ветрены. И с языком надо разобраться. Он не нужен, он создан искусственно и только помогает самоидентификации новообразованной нации, которая всегда будет представлять для нас опасность. Единственный способ от этой опасности избавиться – нейтрализовать всю государственность. Вот прям все зачистить! И даже название я бы поменял.

– И на какое же?

– Малороссия и есть Малороссия. Украина – это окраина. Даже не наша – это поляки ее так назвали.

– У вас, по-моему, наблюдается какой-то ПТС – посттравматический синдром.

– У меня его нет. Как, кстати, нет его и у ребят, возвращающихся с этой {.....}. Наблюдал многих вернувшихся из Афганистана, Югославии, с первой и второй чеченской войны. У всех был посттравматический синдром. А сейчас отсутствует – парадокс.

– Парадокс, что вы думаете, что его нет.

– На всех уровнях – ну нету! Есть крайние случаи, аномалии – как и везде в процентном соотношении. Возможно, эта {.....} столь жестокая, что стресс перебивает шоры и блоки, которые устанавливаются при ПТС. В Чечне было: «Да, правильно, неправильно, чуть не убили, ужас, это я убил...» И такое ме-ме-ме. А здесь времени нет: «Бух, бух, а-а-а-а-а!» Вот это все. Выбивает пробку.

– Сами стресс не испытываете? Не боитесь, когда к вам на таких презентациях подходят малознакомые и незнакомые люди, что-то подсовывая для автографа? Помня о том, как пострадали Пегов, Прилепин, как погибли Дугина, Татарский... Вы тоже для кого-то цель.

– Для меня будет большая честь встать в ряд этих достойнейших людей. Но не уверен, достоин ли такого финала. Мы все умрем. А если умереть так – это будет лишний повод в Церкви людям проявить себя. Мне-то что? Уже пожил, шестеро детей – как детопроизводитель план выполнил. Много работал в кино и много работал честно. Где-то выходила ерунда, но местами удачно. Много писал. Увидел мир. По большому счету мне ловить-то уже нечего. Я не буду сожалеть. Это, напротив, послужит делу. Однако великомучеником вряд ли стану – с моим мутным реноме и мутной историей отношений с Церковью.

Китайцы говорят: не дай вам бог родиться в эпоху перемен. А для нас это как подарок. Мне все нравится. Мы стоим на рубеже таких изменений в мире, что грех жаловаться.

*Признан иноагентом, внесен в перечень террористов и экстремистов.

**Признан(а) иноагентом.