А не подумать ли нам о народе?

У появления этого законопроекта могла быть целая куча причин. Сама по себе идея в общем-то нормальная. Фактически речь идет о бытовой коррупции. По крайней мере, у нас (фонд ИНДЕМ. – Ред.) последние данные серьезных масштабных исследований датируются примерно 2010 годом. Тогда в относительных единицах, с учетом инфляции, роста доходов и прочих факторов, шло снижение бытовой коррупции. Это первое. Второе – тем не менее по охвату, точнее, по числу жертв бытовая коррупция рассматривалась в более традиционном виде: взяткодатель – это жертва. И с точки зрения этой традиционной психологии и этого подхода я не вижу ничего противоестественного.

Если говорить о негативных эффектах для коррупции, прежде всего в сфере деловой коррупции, ее масштабы несопоставимо выше. Хотя число взяток там значительно меньше, чем в бытовой. Бытовая коррупция, как известно, зарабатывает не с цены, а с оборота. Кроме того, нужно рассматривать не только бытовую и деловую коррупцию, но и политическую. Где вред по части последствий еще существеннее.

Когда это некая изолированная мера, то на коррупцию как на бедствие это не оказывает почти никакого влияния. Это такой жест в пользу широких народных масс: мол, наконец-то занялись действительно важным делом. Как в том анекдоте: а не подумать ли нам действительно о народе? А если говорить о коррупции как об источнике разложения и крушения государства, то это почти несущественно.

Было высказано мнение, что этот законопроект приведет только к увеличению бытовых взяток примерно до 50 тысяч. Тут есть ограничение спроса. Сказать, что население богатеет, было бы некоторой натяжкой. И размер увеличения взяток здесь бы привел к снижению спроса. Как это было, например, в бытовой коррупции еще в нулевые годы. Мы как раз проводили первое исследование в нулевом году. Там, например, рост взяток в медицине приводил к отказу людей от услуг государственной медицины. И здесь могут быть аналогичные эффекты.