Егор Беликов: «В Киеве был день всеобщей истерики»

Московский кинокритик Егор Беликов стал известен за месяц до этого приключения: он дал скандальное интервью Ксении Собчак, в котором каялся в избиении своих девушек. Хейт Егора продолжался недолго: 24 февраля 2022 года страна обсуждала уже совсем другое. При этом сам Беликов в ночь на 24-е случайно оказался в… Киеве, рассчитывая транзитом добраться из Европы в Москву. Спустя год он приехал в редакцию «Собеседника». До девушек в нашем разговоре уже не дошло.

Первым делом – самолёты

– Егор, как ты оказался в Киеве?

– Это довольно глупая история. После скандала вокруг моей личной жизни я поехал в Берлин на кинофестиваль. Потом в Данию. Самый дешёвый билет из Дании был в Киев. К тому же 25 февраля в Киеве должен был пройти концерт американского стендап-комика Луи Си Кея, а я очень хотел на него попасть.

– Но из Киева уже давно не летали самолёты в Россию.

– Можно доехать до Минска на автобусе.

– К 23-му напряжение уже витало в воздухе. Ты его чувствовал?

– Друзья отговаривали. Но никто не знал конкретную дату, а я ещё и не верил в принципе в то, что это может произойти. Изначально все звучало, как бред.

– Итак, 23 февраля ты оказался в киевском аэропорту Жуляны…

– Меня с российским паспортом отвели в закрытый кабинет к пограничнице, которая на чистом русском языке задала мне справедливый вопрос: зачем я приехал. Говорю: транзит, и вот билет на концерт Луи Си Кея. Я много границ в жизни проходил и знаю, что на любые вопросы независимо от твоей позиции надо отвечать так, как нужно тому, кто спрашивает. Но пограничница в итоге сказала: «Ваши причины для въезда мне не показались убедительными. Я вам выдам бумагу об отказе. Мы посадим вас на обратный рейс в Данию за счёт авиакомпании». Обратный рейс 24-го утром.

Сутки прошли в транзитной зоне, как в фильме «Терминал». А с утра нас будят военные, отводят от окон и сторожат. Я открываю новости и вижу: началось… наступают… уже под Киевом. Нас выводят служебными коридорами, отдают паспорта, не отдают багаж и говорят: «Уходите из аэропорта, он закрыт, вы не можете здесь больше оставаться». Что делать? Надо было где-то жить. В своём телеграм-канале я написал, что по не объяснимой наукой причине оказался в Киеве, и одна местная подписчица пустила меня пожить.

Пустые аптеки

– Что происходило в городе?

– Это был день всеобщей истерики. Мне кажется, никто не был готов. Пока ехал на маршрутке, видел, что очередь на заправку растянулась на несколько остановок. В спальном районе огромная очередь на вход в супермаркет на улице. Такие же очереди я видел потом и в аптеках. Помню семью с ребёнком, они искали инсулин, который заканчивался в городе, пришли узнать, где он в принципе может быть. Им сказали, что даст врач по диабету. Врачи детям давали, но тоже с трудом. Я отстоял очередь, чтобы узнать, что нет контактных линз. Нигде в Киеве. И большинство так же: в аптеках пустые полки, люди целыми днями ходят и ищут нужные лекарства.

Ещё 24 февраля меня поразили люди, которые стояли у входа на какое-то промышленное предприятие. Я ждал светофора и подслушал их разговор: они пришли на работу, а все предприятия в Киеве закрыли. Может, хотели как-то уйти в работу от реальности. А по всему городу были включены электронные билборды: «Русский солдат, тебе тут не рады, уезжай».

– Ты разговаривал с киевлянами о происходящем?

– Да, в метро, которое стало убежищем, мне говорили, что если Зеленский не сдастся, то они готовы сколько угодно так жить. Кто-то говорил, что Донецк и Луганск все равно уже стали отрезанными ломтями и довольно депрессивными и, мол, не очень-то хочется их возвращать. Но, кстати, Крым все хотели. Был эпизод, когда отец девушки, у которой я жил, служивший в теробороне, с кем-то разговаривал по телефону и произнёс фразу: «Ты же понимаешь, что наша главная цель на этой войне – убить как можно больше русских». Говорил не мне, но понимал, что я это слышу.

– Как выглядело киевское метро?

– На перронах сидят люди, но поезда ходят невероятно редко. В метро переехали ребята, которые жили со мной в этой квартире, и в итоге они ушли добровольцами в медсанбат теробороны. Потом я подумал, что нет смысла ходить в метро, тем более что меня там задержали. Но это было не первое моё задержание там. Первое было СБУ.

«Никуда не выходи»

– Давай начнём с первого.

– Оно было на второй день. В первый я спустился в бомбоубежище, потому что включилась воздушная тревога.

– Это просто подвал дома?

– Да, многоэтажного. У меня тогда не было украинской симки, и я попросил «раздать» мне интернет. «А какая у тебя симка?» – спросили меня. «Русская». На следующий день, когда я вышел в ларёк, меня поймали двое мужчин в кожаных куртках со стволами: «Ты русский? А почему ты здесь находишься?» Меня сдали жители. Стуча зубами от холода, я рассказывал им свою историю и понимал, что звучит она как полный бред. Похоже на Петрова и Боширова.

Поднялись в квартиру, чтобы проверить, не спрятал ли я там кого. Там были только два монгольских тушканчика, их звали Путин и Трамп. В итоге сказали: «Никуда не выходи, потому что при первой проверке тебя заберут». Но нужно было какой-то еды купить, и я вышел. За помощью пошёл к этим ребятам, которые жили в метро. А у всех, кто входил в тот момент на станцию, проверяли документы. Меня отвели в какой-то погреб, покрашенный советской зелёной краской. Досмотрели мой рюкзак, телефон, не знали, как со мной поступить, и в итоге сказали: «Ты должен в течение 24 часов покинуть страну». А как это сделать?

– То есть в целом терпимо: проверяли и отпускали?

– Да, но через день или два, когда я пытался получить помощь в синагоге, был ещё эпизод: я вызвал такси, но по глупости не сообразил, что к приложению у меня привязана российская симка. И таксист, проезжая мимо блокпоста, сдал меня теробороне. Приехала машина спецназа, коленями на асфальт, руки за голову. Думал, убьют.

Со мной держали человека в наручниках, у него нашли казахский паспорт, Коран и капу для кикбоксинга, говорил, что приехал добровольцем. А я как-то подружился с их главным. Он рассказывал, что раньше воевал на стороне русских в Донбассе, а потом перешёл на украинскую сторону. А ещё они узнали, что у меня есть телеграм-канал с 6000 подписчиков, и начали туда заливать какую-то адскую пропаганду. Под дулами автоматов вывели меня на улицу, дали украинский флаг, велели читать обращение к русским матерям, хулить Путина и славить Украину. Но вид у меня был жалкий и скорбный, и выкладывать это они никуда не стали. Ну что со мной делать? Подвезли меня до дома на «Лексусе» и сказали: «Никуда не выходи».

– День сурка…

– Сейчас с улыбкой вспоминаю. Через пару дней дошёл до вокзала, каким-то чудом избежал проверки документов и сел на бесплатный поезд для беженцев во Львов. Поезда ходили не по расписанию, но на каждом пути что-то стояло или отправлялось. Народа – море. Моим поездом была обычная электричка с деревянными лавками, полностью забитая людьми. 11 часов я провёл, стоя в тамбуре и пытаясь не выдать свой московский акцент.

Поезд из Львова в Польшу был забит не меньше. Украинцы выпустили из страны легко, попросив больше не приезжать, а поляки задержали. Свою личность мне удалось подтвердить благодаря «Гуглу». Они убедились, что я не Петров и не Боширов. В Варшаву добрался на попутке, подсев к двум украинкам и наврав им, что белорус. Вся Варшава тогда выглядела как огромный пункт приёма украинских беженцев. По всему городу надписи с переводом на украинский. На вокзалах и площадях огромные пункты раздачи горячей еды, одежды, распределение по общежитиям. Помощь мне была очень нужна, но идти туда с русским паспортом я побоялся.

…Когда водитель автобуса Варшава – Минск сказал мне, что у него нет мест, я заплакал. «Сто злотых», – смилостивился он, и я уехал в… полупустом автобусе. А первым человеком, на лице которого я увидел улыбку, была белорусская пограничница. Она увидела мой штамп въезда на Украину 24 февраля 2022 года и, кажется, поняла, через что я прошёл.