Добрый доктор Даллакян. История ветеринара из Челябинска, который спасает экзотических животных

Ветеринар Карен Даллакян из Челябинска основал единственный на Урале и в Сибири приют для диких животных, попавших в беду. Благодаря ему был принят закон, который не позволяет больных зверей и птиц утилизировать или продавать на аукционах.

Детство и первое спасение

Карен Даллакян родился в Ереване. Его мама была по профессии биологом, и Карена с детства окружали книжки про зверей, кошки и собаки. Впервые он спас животное еще ребенком.

– Мы с мальчишками купались в фонтане и из воды достали черепаху, она оказалась сухопутной, то есть утонула бы – вспоминает ветеринар. – Потом дома по очереди прятали ее в коробке, чтобы не нашли родители, пристроили к соседям. Она жила долго.

Вместе с друзьями маленький Карен по выходным ездил на птичий рынок поглазеть на животных и птиц. Это было любимое развлечение у детворы. Однажды на рынок пришел мужчина, который купил сразу всех мышей, хомячков и птичек. Пацаны были в восторге, что им нашелся хозяин, и чуть не расплакались, когда продавцы объяснили, что животных купили на корм змее.

После окончания школы Карен поступал в Ленинградский ветеринарный институт, но не добрал одного балла и пошел учиться в Вологодский молочный институт на ветеринарный факультет. Год после него проработал ветеринаром в Ереване, в Челябинск приехал к заболевшему отцу-металлургу, за которым надо было ухаживать, и так и остался в суровом уральском городе.

Даллакян занимался частной ветеринарной практикой. В 1998 году во время кризиса к нему повалили люди, которые просили усыпить породистых животных – на корм и лечение у них не было денег. Знакомые из фонда, помогающего ВИЧ-инфицированным, посоветовали ему создать похожую структуру, чтобы помогать животным, лечить их и пристраивать. Даллакян съездил в Москву в Ленинскую библиотеку, проштудировал эту тему и открыл с друзьями свой фонд зоозащиты «Спаси меня».

– Мы делали первые в России бесплатные кастрации животных, провели первую выставку кастрированных котов и кошек. Над нами смеялись, но это была пропаганда полезной для животных практики, – рассказывает Даллакян.

Лев – это «просто кошка больших размеров»

Однажды в Челябинск из Новосибирского зоопарка привезли больного льва. Его уже пытались лечить, но безуспешно: у животного была тяжелая экзема по всему телу, как потом выяснилось, из-за антисанитарных условий содержания. Обратились к Даллакяну, и у него получилось.

– Мне было абсолютно не страшно, это была просто кошка больших размеров, – признается доктор. – Лев воспитывался в семье и не был агрессивным, позволял с собой делать любые манипуляции. Животные чувствуют страх человека. Конечно, всегда это делается с соблюдением техники безопасности, есть специальные шприцы, которыми стреляют с расстояния.

С тех пор к челябинскому ветеринару стали обращаться дрессировщики цирков, сотрудники зоопарков, частники, которые держали дома экзотических животных.

– Один из таких громких пациентов – тигр Жорик – заставил меня задуматься и создать этот центр (приют. – Ред.). – рассказывает Даллакян. – Я столкнулся с серьезной проблемой: после того как вылечил животное, долго идет реабилитация, его надо где-то держать.

У Жорика из передвижного зоопарка была огромная флегмона на морде, он гнил заживо. Тигра покормили живой курицей и мелкая кость проткнула небо, начался воспалительный процесс. Даллакян год лечил Жорика.

– Никогда не забуду лечение и реабилитацию лебедя зимой. Ему пришлось ампутировать крыло. В хозяйственной части клиники мы поставили бак, чтобы у него была возможность купаться, – рассказывает доктор.

После создания приюта ситуация изменилась в лучшую строну. Сегодня это тысяча квадратных метров площади. Животные живут на воздухе в вольерах, теплолюбивые – под крышей, летом их выводят на улицу. Через два года после открытия ветеринар понял, что и этого мало: его центр не может приютить всех нуждающихся в помощи. Как только животное после реабилитации переводят в специализированное место, например в заповедник, где живут тигры, на его место тут же берут другое. Сейчас у Даллакяна живут 32 диких и 60 домашних животных. 

Тигры тоже плачут

К Даллакяну животные попадают по разным причинам.

– Присутствует все – и человеческая жестокость, и браконьерство, и природные катаклизмы, все факторы, у каждого животного своя история, но все-таки больше к нам попадают из-за человеческой жестокости. Те же медвежата, у которых убили мать, или лебеди, в которых со злости стреляют браконьеры, а потом оправдываются, что приняли их за уток, – рассказывает ветеринар.

Много жертв контактных и передвижных зоопарков, владельцы которых выбрасывают старых, заезженных животных как изношенные вещи. Обезьянку, проработавшую в шапито семь лет, сдали в приют и ни разу не позвонили. Или вот енот, который ослеп от фотосессий и стал не нужен фотографу.

Но раньше Даллакян не мог этим животным помогать, по закону дикие звери и птицы, если их нельзя было вернуть в дикую природу, должны были отправляться на утилизацию или аукцион (их покупают таксидермисты, делают чучела). Так должны были поступить и с рысью, которая попала в капкан и ей пришлось отрезать лапу, но эта история, громко прозвучавшая в СМИ, помогла изменить закон. Теперь животные в приюте находятся вполне легально.

– Говорят, что у животных нет души, бездушные божьи твари, но все указывает на обратное. Тигр Жорик, когда увидел меня спустя 13 лет после расставания, заплакал и вел себя, как маленький тигренок ведет, увидев свою маму, – рассказывает ветеринар.

Его приют сегодня больше, чем просто приют: это научный центр. Студенты биологических факультетов проходят здесь практику, учатся делать операции. Здесь действует музей спасенных животных, куда приводят школьников и учат их быть добрыми к зверям, рассказывая реальные истории. Здесь проводятся круглые столы и семинары по вопросам зоозащиты.

К работе в приюте Даллакян подключил всю свою семью, близкие его понимают и поддерживают. У него и дома животные – чихуахуа и две кошки.

– Я никого из животных никогда не покупал. Все они пришли ко мне сами, – говорит Даллакян.

Впрочем, об этом следовало догадаться.