Военные конфликты, ужесточение внутренней политики, национализация нефтянки. Политпрогноз от Валерия Соловья

Многие независимые аналитики и политологи уже выступили с довольно пессимистичными политическими прогнозами на наступивший год. Почему в прогнозах царит сплошной апокалипсис и к чему нужно готовиться обычным россиянам, «Собеседник» спросил политолога Валерия Соловья.

— К сожалению, у мрачных ожиданий есть серьёзные основания, — сразу заявил Валерий Дмитриевич. — Они связаны, во-первых, с великой вероятностью военного конфликта с Украиной. Этот конфликт может выйти и за рамки Украины. И во-вторых, с тем, что происходит в Казахстане. События в Казахстане несомненно повлияют на нашу жизнь. Несомненно. Что касается других частей бывшей советской империи, то уже вряд ли в ближайшее время где-то по периметру РФ ещё так же громыхнет, как в Казахстане. Революция в Киргизии? Она никого бы уже не удивила, как вы понимаете, но там вроде бы для неё нет оснований. В Белоруссии тоже нет — там всё задавили. Поэтому подобное… ну разве что уже в России теперь произойдёт. Бомбы падают вокруг — должны же они взорваться и здесь. Полтора года назад взорвалась Беларусь, сейчас Казахстан. Вот приходит очередь и России. Именно поэтому я и говорю, что события в Казахстане рождают мрачные прогнозы — они совершенно точно вызовут ужесточение внутренней российской политики. 

— Куда уж дальше ужесточать?

— Казалось бы. Но тем не менее я знаю, что решение ужесточить административно-полицейский контроль и дисциплинарные меры по отношению к российскому обществу президентом уже принято. И думаю, что в первую очередь речь пойдёт конкретно о давлении на лидеров общественного мнения, на инфлюэнсеров — блогеров, рэперов, ютуберов и стендаперов. Неспроста уже уехали и Моргенштерн, и Face, неспроста штрафы и аресты. Вот такого сорта ожидания есть, и они буквально носятся в воздухе в соответствии с популярным мрачноватым мемом о том, что где бы ни возникла проблема, а бомбить будут все равно Воронеж. 

— Ну, Воронежу уже не привыкать. А вы сами не боитесь, что вас, как инфлюенсера, назначат новым иноагентом? 

— Могут. Но назначить иноагентом в наших условиях это ещё полбеды, как вы понимаете.

— А полная беда это что? 

— А полная беда — это обвинение в экстремистской деятельности или в чём-то подобном. Я не знаю в чём ещё можно обвинить — это зависит от того, в каком направлении ужесточат законодательство. Я охотно допускаю, что скоро просто пикнуть не позволят. Я — и не только я! — ожидаю, что всё это с весны будет происходить. 

— А ещё какие изменения вы предвидите?

— Возможны экономические проблемы. Пока не очень понятна их потенциальная природа, потому что цены на нефть высокие и скорее всего будут держаться. Но тем не менее, восстановительный рост в России, похоже, завершается. Может быть, граждане и не почувствовали этот недавний рост, но тем не менее он был. Крупные, и очень крупные проблемы могут произойти еще вот из-за чего: у нас готовят план по национализации ряда частных корпораций. И первой такой корпорацией в списке стоит «Лукойл». Владимир Путин отдал распоряжение готовить юридические обоснования для его национализации. Это вызовет потрясение на российском фондовом рынке и таким образом тоже скажется на нашей жизни — опосредованно или напрямую. Скажем, пострадают те, кто вложился в российские акции. 

— И новый Ходорковский будет? 

— Уже есть предварительное распоряжение касаемо менеджмента «ЛУКОЙЛа»: если топ-менеджмент будет сопротивляться, то обвинить его в отмывании средств и выводе их за границу. Тогда возникнет и новый Ходорковский. Только если в деле Ходорковского было и политическое измерение, то здесь никакого политического измерения точно не будет. Его конечно могут нарисовать с пропагандистскими целями — смотрите, мол, богатые тоже плачут, смотрите, как Путин расправляется с олигархами и в стране, мол, начинается левый поворот. Конечно, никакой левизны в данном случае не будет, но использовать в популистских целях подобные вещи вполне реально. 

— А что делать обычному россиянину в таком печальном раскладе? 

— К сожалению, вариантов не много. Например, придерживаться прежней стратегии адаптации. Но дело в том, что адаптироваться становится всё сложнее, то есть цена адаптации всё время растёт. Если, скажем, начинается полноценная война с Украиной, то скорее всего, потребуется и мобилизация резервистов. Так что и здесь настигнут россиянина, и спрятаться ему не удастся. Так что или стараться адаптироваться или уезжать. Или сопротивляться. Но это только коллективное сопротивление должно быть. И понятно, почему.