Сын Лигачева, рассказал, как Егор Кузьмич прятал генетическую лабораторию от Хрущева

7 мая скончался Егор Лигачев – одна из наиболее знаковых фигур как в СССР, так и в эпоху перестройки. Какой знак поставить, оценивая его личность, – плюс или минус – каждый решал в меру своего понимания пользы или вреда для страны, принесенной Лигачевым.

Томичи приезжали к нему всегда

Сам Егор Кузьмич всю жизнь стремился лишь к тому, чтобы принести своей родине как можно больше пользы (видимо, поэтому не стяжал себе ни яхт, ни состояния). И люди ценят это. К примеру, в Томской области, которой он руководил без малого 18 лет, до сих пор его вспоминают добрым словом.

Много ли вы сможете вспомнить ситуаций аналогичных, например, этой? Лигачев перестал быть секретарем обкома области в 1983-м, а томичи (и руководители региона, и простые граждане) до последних лет приезжали к нему. И ведь уже не мог он ни помочь им выбить субсидии, ни пролоббировать что-то. Нет, люди просто хотели по-человечески его поддержать. Еще бы: при Лигачеве регион начал бурно развиваться: появились новые предприятия, академические институты, мосты, дороги. К слову, его именем недавно предлагали назвать местный аэропорт (регионы тогда выбирали имена для своих воздушных гаваней) – и это тоже бескорыстная благодарная память. Он, впрочем, отказался.

А в середине перестроечных 1980-х, когда Лигачев был вторым человеком в СССР, его имя в демократической среде вдруг стало считаться синонимом ортодоксальности. Сейчас, спустя годы, это представляется незаслуженным. Ведь сегодня уже не столь однозначными кажутся призывы того бурного времени немедленно все разрушить «до основания, а затем». Не потому ли Лигачев, опытный хозяйственник, ратовавший за перемены постепенные, без слома страны, и казался скороспелым реформаторам ретроградом?

Но не исключено, что ярлыки появились и потому, что Михаил Горбачев видел его своим главным соперником, всерьез опасаясь смещения «по-хрущевски».

У него всегда был наготове чемодан

Егор Кузьмич всегда много работал и мало отдыхал. И у него всегда был наготове дорожный чемодан, даже когда он стал членом Политбюро и секретарем ЦК КПСС. Понадобился этот чемоданчик и после аварии на Чернобыльской атомной станции в 1986-м. Хотя нельзя сказать, что присутствие там Лигачева было обязательным – работы по ликвидации возглавлял зампред Совмина Борис Щербина, а Лигачев был в то время секретарем ЦК КПСС по организационно-партийной работе и идеологии. Фактически – вторым человеком в партии и государстве. Но поехал туда вовсе не поэтому. Просто не мыслил, как можно оказаться в тот момент в стороне от общей беды.

– Накануне 1 мая мама собрала отцу, как обычно, дорожный чемодан и они приехали на дачу. Там уже были мы с женой и наш сын, – рассказывает Александр Егорович, сын Лигачева. – Когда были праздники, на дачу обычно привозили кино.

А в тот раз привезли пленку, которую снимали с вертолета на следующий день после аварии на ЧАЭС. Это была хроника без звука. Мы с отцом смотрели ее в оцепенении.

Потом он тут же схватил свой дорожный чемодан, они где-то пересеклись с Николаем Рыжковым, который был тогда главой Совета министров, и сразу улетели туда, в зону.

Были они там дня два. Егор Кузьмич сам там много мест исходил вместе с рабочими, это мне начальник охраны потом рассказывал. Ездил он и в Припять, разговаривал с людьми. У нас дома остались фотографии, на них видно, какие трагические у всех лица.

Тайная генетическая лаборатория

Лигачев долгое время работал в Новосибирской области. Немало сил положил на развитие Академгородка, да и позже, руководя Томской областью, особое внимание уделял созданию передовых научных центров в регионе.

– Когда отец был секретарем райкома в Новосибирске, на территории его района был и Академгородок, – рассказывает Александр Лигачев. – Как известно, в то время генетика была объявлена лженаукой. Но в Новосибирске так не считали, и втихаря в институте гидродинамики организовали небольшую лабораторию – 2-3 комнаты – для Николая Дубинина (впоследствии крупного советского и российского генетика, основателя и разработчика многих новых направлений биологии, автора классических работ по эволюционной, радиационной, молекулярной и космической генетике, проблемам наследственности человека).

Между тем Новосибирск довольно часто посещал Никита Сергеевич Хрущев. Отец рассказывал, как однажды Хрущев приехал неожиданно, и отцу едва удалось распорядиться наставить в коридор, куда выходили двери лаборатории Дубинина, шкафы – вроде как там ничего нет, – продолжает Александр Лигачев.

– А Хрущев, словно что-то почувствовал, шел прямо туда, и никак не удавалось его увести в другую сторону. Егор Кузьмич был в третьем ряду сопровождавших генсека, сделать особо ничего не мог, очень переживал.

Но первый секретарь обкома все же сумел отвлечь Хрущева, начав обсуждать с ним какой-то вопрос о строительстве домов.

Тогда пронесло. Дубинина удалось спасти, а потом вскоре и генетику «реабилитировали».

– Егор Кузьмич напрямую никакого отношения к академической науке не имел, – объясняет его сын, кстати, и сам ученый-физик, профессор. – Но у него развились прекрасные отношения со всеми академиками в Сибирском отделении. И когда отец туда приезжал, и когда ученые приезжали в Томск, это было не не разлей вода. Они блестяще сотрудничали. Отец всегда считал науку приоритетной. Он неизменно поддерживал начинания ученых, ходатайствовал за них наверху. Просил не из личной выгоды, а потому что достойных людей и смелые их замыслы считал правильным поддерживать.

Последние годы

Удивительно, но еще в свой 95-летний юбилей, перенеся тяжелейшую операцию на сердце, Егор Кузьмич был полон сил. Он много гулял пешком, занимался дома на велотренажере, шведской стенке, писал, встречался с разными людьми.

А потом сломал ногу, и с этого началось угасание.

– Нога срослась, и он уже сидел, нормально ел, – с горечью говорит Александр Егорович. – Но внезапно отец заболел пневмонией. Если бы не она…

С тех пор Егор Лигачев только на короткое время выписывался из больницы. Однажды целых 8 месяцев пролежал с зондом. Правда, на свой 100-летний юбилей в ноябре прошлого года ему все-таки повезло оказаться дома.

Но все равно это были лишь короткие моменты, хотя семья надеялась – с пневмонией все же удастся справиться. Последний раз Егор Кузьмич попал в больницу 5 апреля. Коронавируса у него не было. Сын рассказывает:

– У него до последнего оставалась светлая голова, он прекрасно ориентировался. Вы не представляете, как он мучился последний месяц, но держался. Он всегда держался.

Егор Кузьмич прожил долгую жизнь, в которой, конечно же, было немало бурь. Но, кажется, он был прав, бросив некогда главреду «Огонька» Виталию Коротичу: «Вы о нас, мамонтах, еще пожалеете». Люди его времени были разными, но то было поколение действительно масштабных личностей.

Егора Кузьмича Лигачева похоронят на Троекуровском кладбище.