"Для многих, кого находим, это второй день рождения". 10 лет "Лизы Алерт"

Поисково-спасательное движение «Лиза Алерт» приближается к своему первому большому юбилею – 10 лет

Кто они – волонтеры, которые помогают искать пропавших людей?

Поисково-спасательное движение «Лиза Алерт» приближается к своему первому большому юбилею – 10 лет. За это время отряд добровольцев превратился в мини-МЧС. И нередко бывает поэффективнее официальных структур.

«Потеряться – не значит пропасть»

Девиз «Лизы Алерт»

По тревоге

В 2010 году владелец мебельного магазина Григорий Сергеев увидел в интернете объявление с просьбой к владельцам внедорожников помочь в поиске 5-летнего мальчика Саши. «Что за ерунда? МЧС, что ли, нет?» – подумал предприниматель. Но почему-то сел в машину и поехал. Мальчика тогда нашли.

На второй поиск Сергеев поехал с друзьями – искали девочку Лизу Фомкину и ее тетю, которые заблудились в лесу. Пока лазили по лесам, познакомились с такими же добровольцами. Это и стало началом волонтерского поискового отряда, который в честь Лизы Фомкиной назвали Лиза Алерт («алерт» – «тревога» в переводе с англ. – Ред.). Девочку и ее тетю обнаружили на 10-й день поисков. Для их спасения не хватило ровно одного дня...

Второй день рождения

У Максима Максименко – кабинетная работа. Учебно-методическая часть в вузе. Но увидев в поисковом чате слово «Алерт» (информацию о пропавших людях волонтеры принимают по бесплатному телефону горячей линии. – Ред.), он переодевается в камуфляж, берцы, берет дежурный комплект снаряжения, который у него всегда с собой в машине, и отправляется искать абсолютно незнакомого человека. Мой вопрос, сколько всего у него было таких случаев, смешит Максима.

– Несколько тысяч! Мало кто задумывается, сколько пропадает людей. Только у нас в Ростовской области по статистике – 1,5 поиска в день. Чаще всего теряются пожилые люди, на втором месте – сбежавшие подростки, дальше – взрослые (здесь чаще всего причина – несчастный случай или криминал). В конце списка – дети. Но детские истории всегда становятся самыми резонансными и сопровождаются самыми масштабными поисками, – рассказывает Максим.

По его словам, чувство, когда ты нашел пропавшего человека, описать в понятных простым людям терминах сложно.

– У нас, даже когда между собой говорим об этом, – одни междометия, слова-паразиты вроде «круто», «прикинь», машем руками. Я эти чувства могу сравнить с рождением своих сыновей. Ну а что?! Для многих, кого мы находим, это второй день рождения и есть, – говорит волонтер.

Но лучше всего помнишь, уточняет Максим, те истории, которые больше всего хочется забыть.

– У меня фотография мальчишки из Ивановской области часто возникает перед глазами, – вспоминает поисковик. – Они с другом забрели в заброшенный дом, и на одного из них упал здоровый шкаф. Насмерть... Второй испугался, убежал и никому ничего не рассказал. Мы искали, и почему-то было чувство, что найдем. До последнего верили...

После таких историй бывает желание уйти, признается Максим. Но по статистике большинство случаев заканчивается положительным результатом. «НЖ», – пишут тогда в чате волонтеры. Значит, найден живым. «НП» – когда человек найден погибшим.

– В Ростовской области 6 лет назад похитили девочку с целью выкупа, – рассказывает историю из своего прошлого Максим. – Мы в 4 слоя обклеили объявлениями весь город. И как только похититель с жертвой высунул нос из своего убежища, их сразу опознали и сообщили в полицию. В таких случаях понимаешь, что всё не зря.

Координаторский танец

Сколько точно волонтеров в «Лизе Алерт», сказать невозможно. По России – тысячи 3–4. В Москве – основной костяк человек 150. Плюс несколько сот периодически присоединяющихся. Детские поиски набирают по 20 тысяч человек. А вообще в организации говорят, что даже обычный пользователь сети, сделавший репост о пропавшем человеке – уже их доброволец.

Бизнесмены, директора, депутат Арбатского округа, родственники пропавших и найденных людей, студенты, неработающие мамы – волонтерами становятся люди всех религий, возрастов, любого пола. Есть только два ограничения: «18+» и «0 промилле».

– Что приводит сюда людей? – теряется Екатерина Гогина, координатор «Лизы Алерт». – Вам, наверное, надо что-то возвышенное сказать, про великую идею? Так нет этого. Мне просто интересно. И это оказывается полезно другим людям. Вот и всё.

Екатерина – генеральный директор небольшой компании, работает удаленно. Волонтерит 5 лет, из простого поисковика выросла в координатора. Говорит, из-за своего «странного» хобби растеряла друзей («Ты все время в своих поисках, с тобой ни поговорить, ни посидеть, ни выпить»). Зато нашла новых.

Самая запомнившаяся Кате история произошла в Ярославской области.

– Пропал 12-летний Миша, аутист. Уехал кататься на велосипеде и не вернулся, – вспоминает Екатерина. – Нам поздно сообщили, мы приехали на 4-й день поиска. Мальчика нашли, но он уже умер от переохлаждения. На месте не было никого – ни полиции, ни МЧС. Один сельский участковый, который по мере сил нам помогал.

Отношения «Лизы Алерт» и силовиков – тема больная.

– Сейчас все зависит от человеческого фактора, у нас есть полицейские чины в отряде, которые ищут людей и по службе, и вне ее. А есть те, кто говорит: «Ну что вы здесь шляетесь? Хлеб у нас отбираете!» Какой хлеб, вы о чем? – реагирует координатор «Лизы Алерт».

В «Лизе» пропавших называют «потеряшками». Пешие спасотряды называют «Лиса-1», «Лиса-2» и т.д., поисковиков на транспорте – «Ветер-1», «Ветер-2»...

– Когда находят человека, каждый реагирует по-своему. Кто-то смеется, кто-то выкрикивает что-то типа «йес!», кто-то тихо радуется. Я – танцую, – признается координатор.

Работают без денег

Денег за свои операции волонтеры никогда не берут. Но охотно принимают в дар то, что помогает в дальнейших поисках – рации, фонари, батарейки.

Почти все «алертовцы» работают. Днем на службе, а ночью выезжают на поиски. Всеволод Будкин по профессии программист.

– В 2011 году мне на глаза попалось объявление о пропавшей Ане-Алёне Ломакиной 2,5 лет, которая ушла со своего дачного участка в Смоленской области. У меня внутри что-то щелкнуло, я сорвался и поехал на ее поиски. Так и остался в отряде. Из всех случаев чаще вспоминаю спасение своего тезки, 80-летнего дедушки Всеволода, который пошел за грибами и пропал. Мы выехали прочесывать лес небольшой группой, надежд найти его живым было уже немного. И тут я, переходя из одного квадрата поиска в другой, увидел его – он лежал, уже почти не двигался, не говорил, ноги были изодраны, обувь потеряна. Смотрим друг на друга. Радоваться спасению у деда уже не было сил, а у меня – времени. По рации срочно вызвали носилки – и бегом с ними через лес, до места, куда скорая могла проехать... Потом родственники нас разыскали, привезли тортик, мы долго чай пили, разговаривали.

Хорошо же!