Неизвестная история. Украина и Беларусь в 1939-м: присоединение или аннексия?

В сентябре 1939 года через 17 дней после начала Второй мировой войны в Польшу вслед за вермахтом вошла с востока и Красная армия. СССР и Германия разделили между собой страну согласно секретному приложению к подписанному в конце августа пакту.

Гитлера не особо заботило «оформление» этого процесса, а для Сталина и советского правительства, тогда еще мечтавших о мировой революции, было важно подать его как добровольное, долгожданное и единодушное воссоединение компактно проживавших там украинцев и белорусов с семьей советских народов. И эта задача была выполнена. Очень быстро.

Что было ДО

17 сентября в 03:00 ночи за несколько часов до начала военного вторжения в Польшу в советский МИД был вызван польский посол Вацлав Гжибовский. Для него была приготовлена нота за подписью Молотова, которая начиналась со слов: «Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность Польского государства». Советское правительство высказывало намерение «вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями». Ноту со столь сомнительными комментариями начала Второй мировой войны посол, несмотря на уговоры, принять отказался. Она была доставлено в посольство с утренней почтой, когда восточная Польша де факто уже стала западной Украиной и Белоруссией.

Советские газеты рапортовали о том, что на новых территориях западной Украины и западной Белоруссии (во Львове и Белостоке) прошли народные собрания (НСЗУ и НСЗБ), делегаты которых, выбранные народом, единогласно и с большим воодушевлением просили принять их в состав СССР. Уже 1 ноября в Кремле на заседании Верховного совета делегат Панчишин из Львова под бурные аплодисменты зачитывал речь, славящую великого Сталина.

На местах энтузиазм был не меньше: сохранилась видеозапись заседания НСЗУ в Львовском оперном театре: под портретами Ленина и Сталина делегаты произносят пламенные речи, а зал захлестывают просоветские эмоции. Как советской власти буквально за месяц удалось добиться такой «стерильности»? Или энтузиазм был искренним?

Сценарий народного волеизъявления писали в Москве, детали дорабатывали в Киеве и Минске. 1 октября ЦК ВКП(б) приняло постановление, где было расписано всё: где и когда должны заседать «народные собрания», какие решения там принять, по какой формуле и под какими лозунгами необходимо провести выборы, сколько агитаторов туда направить (из находящихся там войск демобилизовали 1000 коммунистов и 500 комсомольцев для агитации на «новоукраинских» землях и 800 и 400 — на «новобелорусских»).

— Вслед за Красной армией пришли не только агитаторы и партработники, но и люди из НКВД, — сказал «Собеседнику» научный сотрудник «Мемориала» Сергей Филиппов. — Сразу же начались депортации, которые проводились не из-за открытого сопротивления, а просто по классовому признаку. Кандидатов в делегаты отбирали партийные органы. Ставка делалась на малообеспеченных людей и часть интеллигенции, которая симпатизировала сталинскому режиму.

Белоруссия

Центром в западной Белоруссии сначала был выбран город Вильно (Вильнюс), но 10 октября был подписан советско-литовский договор, по которому Виленский край отходил к тогда еще независимой Литве. Собрание провели в Белостоке. Белосток Белоруссия в итоге тоже потеряла: после Второй мировой войны его решили отдать социалистической Польше. Там преобладали поляки и сопротивление советизации было более ощутимо.

О том, как проходило расширение Белорусской ССР, с «Собеседником» поделился проректор минского Института парламентаризма и предпринимательства, кандидат исторических наук Виталий Гарматный:

— В предизбирательный комитет Западной Беларуси вошли три командира РККА. Все кандидатуры в обязательном порядке должны были согласовываться с органами госбезопасности. Проверкой каждого потенциального кандидата на благонадёжность и лояльность советской власти занимались особые оперативные группы НКВД. Политические партии от участия в выборах категорически отклонялись, этот запрет относился даже к партиям социалистической направленности — Бунду и ППС (Польской партии социалистической). Первый секретарь ЦК КП(б)Б Пономаренко, давая рекомендации по организации выборов, советовал: «Бундовцам прямо не позволять, руководителей их надо арестовывать».

По данным белорусского историка, в западную Белоруссию было завезено 4 млн листовок, 43 тысяч плакатов и почти 100 тысяч портретов вождей. «Много кумача, зелени, портретов. Везде очень чисто и уютно. Всюду по радио передаётся музыка», — свидетельствовал о дне выборов советский писатель Валентин Катаев.

На митингах, которые проводили в городах, присутствие жителей было обязательным, а за каждым районом, а иногда и домом закреплялся своего рода участковый, следивший за политическими настроениями. Иногда это заканчивалось плачевно: 17 октября чекисты арестовали лесника и польского учителя-офицера за разговоры о том, что «Польша скоро будет восстановлена с помощью Англии и Франции, плохо будет тем, кто проголосует за коммунистов».

— Западнобелорусское общество было удивлено тем, что в избирательных бюллетенях находилась только одна кандидатура, часто из числа «восточников»-партийцев, а порой даже присланных из других союзных республик. «При поляках» таких кандидатур всегда было несколько, причём хорошо известных местному населению, — заключает г-н Гарматный.

Украина

Интегрировать западную Украину поручили Никите Хрущеву, тогда первому секретарю ЦК КП(б)У. Ему было труднее: здесь еще 20 лет тому назад в разгар русской революции были слишком популярны идеи украинской государственности.

Впрочем, доцент Луганского национального университета Юлий Федоровский, проводящий кропотливую работу по восстановлению тех событий, уверен, что энтузиазм народа был искренним, и предпочитает называть это время «золотым сентябрем»:

— Причины? Крайне незавидное положение русинов (сегодня называемых «западными украинцами») в польской державе, где они подвергались дискриминации. «Сходни Кресы» практически официально считались Польшей второго сорта, здесь не развивалась индустрия, сдерживалось развитие торговли. Плюс существование украинского государства — заветной мечты «самостийников» — было реальным фактом, хоть и в форме УССР. Да и первые шаги советской власти были реально направлены на радикальное улучшение жизни: ликвидация помещичьего землевладения, открытие бесплатных больниц, украинских школ.

Что касается безальтернативности выборов, г-н Федоровский это опровергает, ссылаясь на воспоминания делегата НСЗУ Гринько: «Моим соперником был врач Божко из соседних Ланивцев, он был лояльным польской власти. Хотел выслужиться и перед новой властью. За Божко агитировал и политрук». Гринько утверждал, что его фамилии в итоговом бюллетене не оказалось, но настоял, что избиратели ее могут вписывать от руки, и победил. При этом итоги выборов он преподносит так: за Божко — всего несколько селян, за него — 2500, а против него же — 40.

Как в одном бюллетене уживались «за» и «против» разных кандидатов, луганский историк объяснить затруднился, поэтому рассматривать эти воспоминания как доказательства альтернативных выборов вряд ли можно. Впрочем, по словам г-на Федоровского, «даже ярый украинский националист-историк Кульчицкий признает: "В процедуре выборов допускались немыслимые для СССР отклонения, когда на одно место претендовали несколько кандидатов в депутаты"». В этом случае одну фамилию можно было вычеркнуть карандашом.

По данным луганского историка, в число делегатов НСЗУ попали несколько членов Организации украинских националистов (ОУН) [деятельность признана экстремистской, запрещена на территории РФ решением суда — прим. Sobesednik.ru]. Он это объясняет не только первоначальной неразберихой, но и тем, что ОУНовцы подвергались гонениям в Польше, а СССР воспринимали поначалу как шанс. «Необходимо дать наказ своим представителям, чтобы они на Собрании поставили вопрос об организации "самостийной Украины"», — говорилось в одной из сводок НКВД в Луцке со ссылкой на совещание националистов. Тактику ОУНовцев «не проявлять себя и стремиться в комсомол и партию» подтверждают и сводки из Тарнопольской области. Однако уже в конце 1939 года делегатов-сторонников независимости Украины стали арестовывать (несмотря на то, что они, как и все, голосовали «за СССР»), и они взяли курс на открытое восстание. Пик их борьбы с советской властью пришелся на военные и послевоенные годы, но это уже совсем другая история.

Попытки отклониться на собрании от большевистского сценария действительно были, хотя и довольно робкими: например, польская писательница Галина Гурская хотела предложить автономию для Львова, где население было на 80–90% польским и еврейским (украинцы проживали в основном в селах), но ее отговорили. Сталинских репрессий она избежала, но была расстреляна фашистами в львовском еврейском гетто в июне 1942 года.

Еще более драматично сложилась судьба доктора Марьяна Панчишина — того самого, который от имени народа западной Украины зачитывал в Кремле полную сталинского экстаза речь. Перед началом Великой Отечественной войны он возглавил в родном Львове медицинский институт, но отказался его эвакуировать в Россию по приказу из центра. С приходом немцев вошел в состав созданного Бандерой Украинского государственного правления как «министр здоровья». Бандеровский «кабинет министров» немцами был быстро распущен, но под гитлеровские чистки Панчишин не попал, его оставили во главе клиники. Умер от разрыва сердца в немецкой оккупации в резиденции львовского митрополита, где скрывался от польских радикалов. За что именно активисты-поляки жаждали расправиться с ним — за Сталина, за Бандеру или за обоих сразу, достоверно выяснить не удалось. В 1993 году во Львове небольшую Байкальскую улицу переименовали в улицу Панчишина, а в 2018-м руководство облбольницы выступило с инициативой назвать в его честь улицу покрупнее, на которой размещены больничные корпуса (сейчас она носит имя Некрасова). В городе Марьяна Панчишина помнят прежде всего как одного из лучших врачей.

официальные данные

Белоруссия: явка 96,71%, за советских кандидатов — 90,67%.

Украина: явка 92,83%, за советских кандидатов — 90,93%.

Против советского кандидата проголосовали в общей сложности на 13 участках (два в Белостокском, восемь — в Луцком и три — во Львовском округах).

Что было после

28 ноября 1939 г. — денонсирован договор о ненападении с Финляндией.

30 ноября 1939 г. — вторжение советских войск на территорию Финляндии.

12 марта 1940 г. — после оказанного Финской армией сопротивления подписан мирный договор с Финляндией, по которому 40 тыс. кв. км ее территории отошли к СССР. Местное население эвакуировано вглубь страны.

14 июня 1940 г. — советский ультиматум Литве. Президент страны Сметона настаивал на сопротивлении советским войскам, но, не получив поддержки членов правительства, уехал в Германию.

15 июня 1940 г. — ввод советских войск в Литву.

16 июня 1940 г. — ультиматумы Латвии и Эстонии. Президенты обеих стран ультиматумы приняли (вскоре оба были репрессированы).

17 июня 1940 г. — ввод советских войск в Латвию и Эстонию.

26 июня 1940 г. — ультиматум Румынии.

27 июня 1940 г. — ввод советских войск на румынские территории — в Бессарабию и северную часть Буковины. Совершен после одобрения главы МИД Германии Риббентропа. Коронный совет Румынии, объявив мобилизацию, в последний момент решил не оказывать сопротивление Советскому Союзу.

14 июля 1940 г. — «победа» коммунистических блоков на безальтернативных «выборах» в Латвии, Литве и Эстонии (с результатом соответственно 97,8%, 99,19% и 92,8%).

12 января 1941 г. — выборы в Молдавии (Бессарабии). За кандидатов «блока коммунистов и беспартийных» отдано 99,5% голосов.

* * *

Материал вышел в издании «Собеседник» №45-2018 под заголовком «1939: присоединение или аннексия?».