11 лет вместо Нобелевки

Обнинскому онкологу за спасение жизни людей вместо премии обещают реальный тюремный срок.

На днях Нобелевскую премию по медицине за 2018 год вручили американцу Джеймсу Аллисону и представителю Японии Тасуко Хондзе — за разработку новых подходов к лечению злокачественных опухолей. На этой неделе важность борьбы с онкологическими заболеваниями вновь подтвердил и президент России Владимир Путин:

— Любые сбои здесь должны быть абсолютно исключены, тем более, что деньги мы выделяем здесь очень приличные. На 2019-2021 годы на проект борьбы с онкологическими заболеваниями предусмотрены 470,6 млрд рублей. Это приличные ресурсы, нужно ими грамотно распорядиться.

Правда, пока президент призывает тратить ресурсы на борьбу с онкологией, правоохранительные органы свои ресурсы бросают на борьбу с онкологами. На следующей неделе суд должен вынести приговор обнинскому онкологу Павлу Свиридову, для которого сторона обвинения требует за его работу 30 млн рублей штрафа и 11 лет лишения свободы (и, соответственно, лишения возможности спасать жизни его пациентов). Такое вот своеобразное понимание очередного президентского наказа в области медицины.

Об уникальном докторе Свиридове «Собеседник» уже писал. Это первый в России специалист, который ввел в нашей стране практику лечения рака предстательной железы без хирургического вмешательства. Метод эффективный и, соответственно, не самый дешевый. Но когда речь идет о жизни и смерти, об экономии мало кто думает. Разве что чиновники. С 2015 года при стоимости операции порядка 700 тысяч рублей Минздрав срезал и без того не заоблачные нормативы финансирования лечения одного пациента практически вдвое — с 459 до 234 тысяч рублей. Так что Павлу Свиридову, чтобы лечить людей, ничего не оставалось, кроме как закупать необходимые материалы на свои же собственные средства.

К счастью, в отличие от чиновников и представителей прокуратуры, практически все пациенты эту ситуацию прекрасно понимали, и те, кто имел такую возможность, уже после лечения компенсировали доктору те деньги, которые он потратил, чтобы спасти им жизнь. Кто-то больше, чтобы помочь еще и другим больным, кто-то — вообще ничего. Но без этого вынужденного софинансирования «Центр брахитерапии рака предстательной железы», где излечились от онкологии более 2,5 тысяч граждан России, просто был бы вынужден закрыться.

— Именно этим Свиридов объяснил необходимость получения от пациентов денег, потому что при лечении одного пациента требуется от 60 до 80 микроисточников и около 30 игл, 2 пары рентгенозащитных перчаток и 2 катетера Фолея, — пояснил адвокат доктора А. Павлов. — И если недостатка в микроисточниках не было, то все остальные расходные материалы в отделении отсутствовали и требовалось их приобретать самостоятельно, поскольку иначе возникала ситуация, при которой источники невозможно будет имплантировать пациентам.

Допустим, при лечении пациента Заморина, успешно прооперированного в июне 2015 года, только на микроисточники и иглы было затрачено 365.604 рубля, на микроисточники Дациева — 367.776 рублей, Карасева — 393.696 рублей, Баландина — 428.256 рублей, Ронжина — 470.392 рубля, Аванесяна – 552.292 рубля и так далее. Выделяемых государством денег даже по «двойной квоте» чаще всего не хватало даже на необходимое, не говоря уже о расходниках.

«Что в данной ситуации остается делать Свиридову, — риторически поинтересовался на судебных прениях его защитник Э. Бурушко. — Ему, Ваша честь, оставалось только 2 пути:

- прекратить работу Центра брахитерапии за отсутствием необходимых медицинских материалов и финансовых средств для их приобретения. С учетом сказанного выше, данное решение было самым наихудшим и для Свиридова, и для нуждающихся в его помощи онкологических больных.

- найти дополнительное финансирование для приобретения этих расходных материалов и продолжить лечебную работу.

Свиридов попытался идти по второму пути».

Как это было, рассказал, например, пациент Карасев:

— Свиридов сказал, что вообще операция бесплатная, но денег не хватает, и если я могу, то лучше добавить. Даже если бы я деньги не передал, операцию бы мне провели. Вопрос оплаты был оставлен на моё усмотрение.

— До операции я никаких оплат не делал, что меня удивило, так как везде медицина платная, — это уже пояснил пациент Булгурян. — Мое решение о передаче денег было добровольным.

А это говорит пациент Зибров:

— Денежные средства отдал Свиридову уже после операции, хотя тот их от меня не требовал. Более того, я выписался и уже ушел из клиники, когда вспомнил, что не отдал деньги, и тогда вернулся. Свиридов меня никогда про деньги не спрашивал, занимался только лечением. Если бы это была взятка, то Свиридов потребовал бы деньги до операции, потому что иначе я мог бы уйти и не заплатить. 

Десятки опрошенных свидетелей, и ни один из них (ни один!) не сказал, что без денег врач отказывался их лечить или, как продолжает упрямо твердить обвинение, выдать им на лечение квоты (квоты выдают региональные Минздравы не местах, но никак не лечащий врач). 

За каждую (и снова с восклицательным знаком — за каждую!) полученную от пациентов тысячу, рубль и копейку врач перед следствием отчитался. Мало того, его обвиняют в получении от пациентов денежных средств на общую сумму 4.245.000 рублей, тогда как стоимость закупленных им на собственные средства расходных материалов превысила 5,4 млн рублей. Странный взяточник, работающий себе в убыток. 

Зачем вообще ему с этим было возиться!

Это кажется невероятным, но лишь для тех, кто не знает Свиридова, которого постоянно звали работать за рубежом на баснословную зарплату, но он постоянно отказывался, предпочитая родину деньгам. Он прекрасно помнит, каким трудом он достиг своего мастерства, когда в конце 90-х, учась в Германии, несколько месяцев ходил в клинику с 8 до 18:00, а по ночам отдраивал туалеты, чтобы заработать на еду и учебу. Он помнит, как ему тогда помогали родители. И помнит, как 17 лет назад его пациент (герой России, конструктор атомных подводных лодок) оплатил ему билет на самолет, чтобы врач продолжил совершенствовать свою квалификацию в США. Он помнит, что такое помощь, и знает, что такое благодарность. И ему везло с пациентами, которые тоже это понимали, и компенсировали то, что врач, им помогая, потратил из собственных средств на спасение их жизней. В условиях дефицита госфинансирования другого выхода ни у него, ни у его пациентов просто не было. Разве что у одних умирать, а у другого — смотреть, как они умирают. Врач действовал в условиях крайней необходимости, но…

— Чиновники руководствуются одним-единственным правилом — ничего не делай и ничего не будет, — пояснил адвокат Павлов. — Свиридов решил иначе, он решил делать, потому что перед его глазами были сотни смертельно больных людей, и он, как врач, не мог с хладнокровностью чиновника бросить этих людей умирать. Возможно, эти слова звучат пафосно, но лишь только потому, что для каждого из нас смерть это что-то далекое, пока она не коснулась нас или наших семей. В случае же с пациентами Свиридова, они находились на пороге смерти или как минимум у них стояла перспектива хирургического вмешательства с последующей инвалидностью. Свиридов взял не свойственные врачу функции завхоза, пытаясь хоть как-то решить возникшую проблему. Но, как известно, в нашей стране, инициатива наказуема. 

— Принимал Свиридов денежные средства от указанных пациентов не «за» выполнение определенных действий, входящих в его полномочия, а «для» осуществления конкретной задачи — приобретения недостающих расходных материалов и осуществления лечения больных, — считает адвокат Бурушко. — Это абсолютно разные вещи, смешивать которые с правовой точки зрения абсурдно.

Но прокуратура смешала. Видимо, врач задел слишком серьезных людей, когда, чтобы не подвергать угрозе жизни своих пациентов, отказался закупать для операций микроисточники сомнительного качества. Сейчас обвинение требует от него уплаты штрафа в 30 млн рублей (хотя откуда у него у него такие деньги, он же не сотрудник прокуратуры) и лишения свободы сроком на 11 лет. Иными словами, прокуратура требует, чтобы ни Павла Свиридова как врача, ни его «Центра брахитерапии рака предстательной железы», ни спасения там тысяч онкобольных больше не было. Никогда. Невзирая на то, что Путин там что-то где-то обмолвился о борьбе с онкозаболеваниями. 

Теперь судьба онколога зависит уже от судьи. Но приговор этот будет уже не сколько конкретному доктору, сколько всей отечественной онкологии, которая стала заложником медведевского «денег нет», коррупции и правоохранительной системы.

И пусть Джеймсу Аллисону и Тасуко Хондзе вручили Нобелевскую премию за их разработки лечения рака. Им ведь ее в Швеции вручили, не у нас. Пусть вообще радуются, что не в России живут. Тут им вместо Нобелевки светило бы по 11 лет.