АУЕ шагает по стране. Почему молодежь подсаживается на блатную романтику

Там, где нечем больше заняться, где слаб авторитет власти и взрослых, молодежь самоорганизуется и находит себе неформальных кумиров. В последнее время в уличную и даже школьную среду просачиваются понятия из уголовного и тюремного мира.

хроника

• В Петербурге толпа подростков с криками «АУЕ!» напала на 16 мирных граждан.
• На Кубани приверженцы АУЕ после ссоры забили двух подростков до потери памяти.
• В Челябинске школьники выгнали с урока 48-летнего учителя за «незнание понятий АУЕ».
• На окраине Казани сторонники АУЕ забили насмерть подростка, отказавшегося сдавать деньги в общак, затем убили пришедшего ему на помощь отца, выкрали ключи, пробрались в квартиру и закололи отверткой мать убитого школьника. 
• В Новопавловке Забайкальского края родители учинили расправу над юными ауешниками, орудовавшими в местной школе, и в итоге сами попали под следствие. 
• В Хилокском районе Забайкалья 20 воспитанников интерната с лозунгами «АУЕ!» разгромили полицейский участок.
• Тренера по самбо из города Похвистнево Самарской области судят за то, что застрелил напавшего на него ауешника.

Смотрящий за поселком

– Я был классе в 6-м, когда ко мне подошли ребята-старшеклассники, – рассказывает  18-летний Михаил (имя изменено по просьбе героя) из Забайкальского края. – Блатные. На районе их все знали – ходят блатуют. У многих наколки на пальцах или на груди, но не гламурные, а с криминальным смыслом. Чаще всего это буквы на фалангах пальцев или такие 8-угольные звезды на груди. Значения разные: «Сам живи и давай жить другим!», «Вор – птица высокого полета», «Дави ментов» и так далее. Самые распространенные у нас всем известны. 

Разговор у них всегда один: «АУЕ! Жизнь ворам!» Это как приветствие. Если реагируешь нормально или поддерживаешь, разговор идет дальше. Если нет – по обстоятельствам. У нас все-таки бывший военный поселок и откровенного жесткача нет. А в «Советском», «Острове», «КСК», «17-й школе» (микрорайоны Читы. – Ред.) можно и «отхватить», если не поддерживаешь «правильных пацанов». 

Про АУЕ у нас знают все – учителя, директор, полицейские, родители. Когда их спрашивают официально, они всё отрицают. Ну, или говорят, что это все молодежные игры, которые были всегда. Особенно если вспомнить 90-е. Но поперек «братвы» никто не идет. Есть смотрящий за поселком. Смотрящий по малолеткам. Среднее звено – «пацаны», «бродяги». Ну и собственно малолетки на подхвате. Пока никого не убили и не покалечили, и их никто не трогает. 

справка

Есть две расшифровки АУЕ:

1. «Арестантский Уклад Един»

2. «Арестантское Уркаганское Единство»

«Пацаны голодают»

Главное, что нужно от новобранцев – скинуться «на грев» тюрьмы. Тема всегда одна и та же: «Ты дома чай с сахаром пьешь? Булку с маслом ешь? А на зоне пацаны голодают!» Причем это могут быть как вполне конкретные «пацаны» – у нас это Мустафа, Лёха Гусь, Пашка Мелкий. А может быть абстрактное «арестантское братство».

Чуть позже я разобрался, что до зоны что-то доходит, а что-то так и оседает в карманах «блатных», которые на эти средства живут, курят, выпивают. Доить молодняк – это бизнес под прикрытием криминальной романтики. 

В более жестких районах есть такса – по сколько с носа, со школьников это может быть рублей 200 в месяц. Где возьмешь, богатая у тебя семья или бедная – не волнует, твои проблемы. У нас в поселке брали сразу сигаретами, заваркой и конфетами – самые ходовые товары для передачки на зону. Я передавал. Брал деньги у мамы, не говоря, на что, а пару раз подработал – у нас недалеко строили автостоянку, там всегда были нужны рабочие руки на подхвате. Несколько раз меня отправляли отвезти посылки на зону. Здесь это недалеко. У нас край вообще  каторжный, здесь еще декабристы сидели, да и потом куча народу, включая даже Ходорковского. В нашем поселке тоже много отсидевших, сидящих, ну и будущих сидельцев, наверное, тоже. 

Самая распространенная статья – 158 – воровство. У кого-то работы нет, кому-то неохота за 6–10 тысяч в месяц горбатиться, поэтому воровство в системе АУЕ зазорным не считается, некоторые даже бравируют. Выносят квартиры, снимают золото с прохожих, отбирают мобилы. Пока не попадутся. 

Когда деньги или заварку сдал – все, ты уже «в теме». В АУЕ.

Досуг – улица 

Я живу в поселке городского типа под Читой. Раньше это был закрытый военный городок, тут стояла ракетная часть, но потом ее расформировали, военно-служащих вывели. На их место стали заселяться гражданские из разных мест, в том числе и из неблагополучной среды, отсидевшие. 

Досуг у нас – улица. Есть кафе, но не всем по карману. Спорт в поселке есть, но это если прям задаться целью записаться в секцию. В футбол на улицах не играют, хоккей – вообще, как у нас говорят, «для детей депутатов»,  там одна амуниция разорит среднюю семью. При желании, конечно, можно даже шахматами или шашками заниматься, но улица перетягивает.

Учеба и хорошее поведение у нас не гарантируют, что будешь хорошо жить. А рост по криминальной лестнице кажется проще. Там взяток давать не надо, блата вроде как тоже нет. Ценятся твои «заслуги». На это и ловят молодняк. Вроде как альтернатива несправедливому устройству общества – со своими законами, которые называются понятиями. Хоть это и выглядит карикатурно, когда малолетки-школьники «рамсят»: «Ты вообще кто по жизни?», «Да ты знаешь, кто я такой и сколько я на зоне чалился!» 

Движение набирает силу

У нас есть целые микрорайоны, где быть в АУЕ считается круто. Ну там и альтернативы нет – на скрипочке просто негде играть, на рабочих окраинах. Да и не поймет никто. В центре и более благополучных районах нашего края мода на АУЕ уже понемногу спадает. Хотя я читал, что на европейской территории России движение, наоборот, набирает силу. В том же «В контакте» больше десятка групп, у каждой – десятки тысяч подписчиков. Значит, кого-то привлекает. 

Многим девочкам почему-то нравятся ауешники. Видят в них таких Робин Гудов, что ли. 

Правда, если поближе приглядеться, романтика слетает, остается неприглядная правда жизни. Украл, выпил – в тюрьму. Я это вовремя понял и вышел, не успев натворить непоправимого. 

Из поселка уехал. Устроился работать монтажником-высотником, в свободное время волонтерю в одной благотворительной организации.

Не всем так повезло. Кто-то сел. Кто-то уже вышел. Хватаются за голову. В жизни все не так романтично, как в блатном шансоне. А молодые годы прошли, образования, работы нет, арестантское прошлое не вычеркнуть. Сводят наколки, но остаются шрамы. 

* * *

Материал вышел в издании «Собеседник» №37-2018.