Смерть по дешевке. Почему в России не платят за гибель по вине государства

Сколько стоит ч­еловеческая жизнь? Российские суды уверены, что не дороже однодневной зарплаты топ-менеджера госкорпорации.

По стопам Евсюкова

В апреле Мосгорсуд отклонил апелляцию Алёны Дудаль, которая пострадала при стрельбе, устроенной девять лет назад начальником ОВД «Царицыно» Денисом Евсюковым. Все это время женщина добивается компенсации вреда. Но суд считает, что Россия не несет ответственности за Евсюкова, так как в момент убийства двух и ранения еще семи человек тот находился «не при исполнении».

Однако даже в случаях, когда полицейские убивают прямо на рабочем месте, выплаты близким оказываются мизерными. Пару месяцев назад суд взыскал с МВД в пользу Натальи Зверевой, чей сын был застрелен в отделе полиции, всего 150 тыс. руб.

Трагедия произошла в отделе полиции по Красногвардейскому району Петербурга. Находившийся в состоянии… да просто пьяный капитан полиции Андрей Артемьев в служебном кабинете из табельного пистолета Макарова выстрелил Дмитрию Демидову в голову, отчего тот скончался на месте.

– Моя доверительница требовала взыскать 4 млн руб. в качестве компенсации морального вреда. Но суд решил, что и 150 тысяч являются суммой «разумной и достаточной». Мы справедливым это не считаем. И если апелляционная инстанция с нами не согласится, то пойдем с жалобой уже в Европейский суд,  – сообщил «Собеседнику» сотрудничающий с правозащитной организацией «Зона права» адвокат Виталий Черкасов.

Пытки в полиции оцениваются в стране явно по «скидочному» прайсу. 33-летний житель Казани, лишившийся после ударов полицейского «детородной функции», сумел отсудить лишь 200 тыс. руб.

В том же Татарстане брат умершего после пытки «ласточка» в отделе полиции требует взыскать с МВД за нравственные страдания 2 млн руб.

– Павла Дроздова доставили в отдел полиции «Юдино» за административное правонарушение. Там его посадили в камеру. Желая успокоить, чтобы не шумел, полицейские связали Павла веревками, с помощью ремня и наручников сковали руки и ноги за спиной и в таком состоянии оставили лежать на бетонном полу. Через 13 минут его на­шли уже мертвым, – рассказывает юрист Игорь Шолохов, представляющий интересы брата. – Поначалу возбуждать дело отказывались, но мы добились. Четверых полицейских приговорили к условным срокам.

Требуемая сумма компенсации  основана на практике ЕСПЧ, указывает юрист. Однако в щедрость российского правосудия он не верит:

– Уверен, что сумма будет намного меньше. В России за пытки в среднем дают около 150 тыс. руб.

Родина в долгу

Летом 2016 года 19-летний Павел Беспрозванных из Читы отправился служить. По словам родителей, без попыток увильнуть: «Надо в армию – пойду».

Спустя неделю после призыва родителям Беспрозванных позвонили и сообщили, что их сын погиб. Согласно официальной версии, Павел выбросился из окна пятого этажа госпиталя, где находилась его палата. А в сам госпиталь он попал из-за травм, полученных якобы после падения с кровати.

В версию о самоубийстве родные солдата не поверили сразу. Тем не менее именно она легла в основу уголовного дела: подполковника, начальника медицинской службы военной части осудили за смерть рядового по статье «Халатность». 

В марте 2018 года суд в Чите постановил взыскать с Министерства обороны в пользу отца погибшего... 300 тыс. руб. Хотя в исковом заявлении тот запрашивал 2 млн. 

Всего в среднем в год в Российской армии гибнут 660 человек. На страхование всех военнослужащих в 2018–2019 гг. Минобороны потратило 11 млрд руб. Однако добиться страховых выплат сложно: по данным ведомства, 80% смертей происходит во внеслужебное время и зачастую они квалифицируются как несчастные случаи и бытовые травмы.

Диагноз: скупость

Елизавета Шеверова из города Нурлат часто публикует на страничке в «Контакте» фотографии маленькой дочки и пишет, как сильно ее любит. Вспоминает, как в будущем хотела купить ей самое красивое свадебное платье… Девочки вот уже почти два года нет в живых.

Двухлетняя дочка Елизаветы летом 2016 года была госпитализирована в ЦРБ с лихорадкой. Заведующая педиатрическим отделением неверно оценила тяжесть состояния ребенка, не передала его под наблюдение дежурному врачу и покинула рабочее место. В результате на протяжении 15 часов девочке не оказывалась медицинская помощь и она умерла.

«Девочке не было назначено этиопатогенетическое и симптоматическое лечение, – отмечается в материалах уголовного дела. – Это привело к полиорганной недостаточности, развившейся в результате генерализованной вирусной инфекции с поражением миокарда и центральной нервной системы (в форме вторичного вирусного энцефалита)».

Виновную в смерти сотрудницу больницы приговорили к полутора годам ограничения свободы, но разрешили в будущем работать врачом.

Спустя два года иск о денежной компенсации добрался до рассмотрения в суде. Мама погибшей просила взыскать с больницы 1,5 млн руб. в качестве компенсации морального вреда. Однако прокурор в прениях сказал, что заявленная истицей сумма является «завышенной». Суд оценил жизнь малышки в 500 тыс. руб.

За врачебные ошибки власти расплачиваются с гражданами так же неохотно, как и за пытки в полиции, за издевательства над солдатами. Государство, призванное защищать людей, не несет ответственности за их безопасность и право на жизнь.

цифра

20.000 рублей стоит один удар полицейского

Участковый ОМВД по городу Новочебоксарску (Чувашия) Александр Семенов беспричинно избил двух мужчин на автозаправочной станции. Одному он нанес удар ногой по спине, а другому – рукой по животу. За превышение должностных полномочий правоохранителя осудили условно, а потерпевшим выплатили 40 тыс. руб. компенсации на двоих.

Игорь Каляпин, член СПЧ, глава Комитета по предотвращению пыток:

– Я помню, как после аварии на Саяно-Шушенской ГЭС семьям погибших выплатили компенсацию по 2 млн, половину тогда выделили из федерального бюджета. Хотя ответственности властей в произошедшем не было. А родственникам погибших по прямой вине государства дают в десятки раз меньше. Почему так происходит, я не знаю. Никаких стандартов выплат не существует, все остается на усмотрение судьи. Унификация на законодательном уровне здесь не только возможна, но и необходима. Но беда в том, что и в законе могут быть закреплены низкие компенсации.

* * *

Материал вышел в издании «Собеседник» №18-2018.