Григорий Михнов-Войтенко: РПЦ закрыла глаза на политическое вранье

Sobesednik.ru поговорил со священником Григорием Михновым-Войтенко, открыто осудившим позицию РПЦ по войне в Украине.

Михнов-Войтенко стал известен после того, как заявил о бездействии православной церкви в примирении русских с украинцами. В результате, после семи лет служения в РПЦ священник вынужден был выйти за штат и теперь служит в независимой от церкви общине.

«Я – не оппозиционер!»

– Григорий Александрович, вас часто называют в прессе оппозиционером...

– И это неправильно. Оппозиционер занимается политической деятельностью и имеет совершенно определенные цели и задачи. Не хочу называть их отрицательными или положительными, но понятно, что политическая оппозиция интересуется приходом к власти. Иначе это не оппозиция, а видимость. Я не являюсь человеком, который стремится к власти, мы с единомышленниками пытаемся реализовывать так, как мы понимаем, проповедь христи­анскую.

– А как вам определение вашей организации – альтернативная православная церковь?

– Эту формулировку я тоже не очень люблю, получается, как будто мы противостоим православию, но у нас православие не другое, а то же самое. Альтернативу мы предлагаем не вероучению, а системе церковной организации. К сожалению, в XX веке Русская православная церковь пришла к тому, что оказалась полностью зависима – в какие-то времена экономически, а в какие-то политически – от государства. А это, на мой взгляд, совершенно неправильно. Мы пытаемся, снизу прорастая, действовать по-другому.

– В вашей общине служат те священники, которых изгнали из РПЦ?

– Вовсе нет, у нас большинство людей не имеют опыта священнослужения в РПЦ, они были рукоположены уже у нас. Я в этом смысле представляю собой особый случай, потому что семь лет служил в РПЦ. Мне этот опыт помогает, я изнутри знаю, как не надо служить, на что не надо обращать внимания, что мешает и вызывает в обществе резонанс по отношению к церкви.

– Вы имеете в виду пресловутые «Мерседесы» Пат­риарха?

– И это тоже. А еще – влезание церкви не в свои дела, какие-то искусствоведческие экспертизы, о которых никто не просит. Или участие церкви в политической жизни страны. И так далее.

– И где у вас проходят с­лужбы?

– У нас нет своих церковных зданий, поэтому чаще всего мы служим либо у кого-нибудь на квартире, либо в частных домах или офисах. Там, где можно это делать с согласия владельца. Мы как зарегистрированная Министерством юстиции религиозная организация проводим службы, молитвы, проповеди. Понимаете, наличие любой собственности заставляет о ней заботиться. И тогда церковь переходит к храмопопечению, напрочь забывая о душепопечении. Активная церковь должна заниматься образовательными, воспитательными, благотворительными проектами, а для этого хватит помещений скромнее, чем храмы.

– То есть вот эти грандиозные постройки с куполами церкви не нужны?

– Считаю, что они сегодня только вредят. На эти здания тратятся огромные финансовые ресурсы, и священнослужителей заботит только одно: у кого эти деньги взять. А это прямая зависимость от государства.

– Григорий Александрович, а не говорит ли сейчас в вас некая обида за то, что пришлось уйти из РПЦ?

– Никакой обиды нет, только большая благодарность. Говорю это без всякой тени иронии. Лично я себя от РПЦ не отделяю, я тоже часть церкви. Другое дело, что после трагедии 1917 года так или иначе единая церковь распалась на много-много разных составных частей. И административно-командное решение в 1943 году собрать ее воедино объединило отнюдь не только здоровые силы. Надеюсь, однажды нам еще предстоит увидеть реальное возрождение церковной структуры. Но это потребует определенных усилий и со стороны церкви, и со стороны общества, которое должно влиять на церковь.

Сначала поддержал Патриарха Кирилла

– Когда вы пришли в церковь, вы понимали, куда идете, что не все хорошо в этой системе?

– Да, понимал, что с самого начала будут определенные противостояния. Но тогда все же был другой Патриарх, другой президент, и мне показалось, что этот мой шаг будет оправдан. Иллюзии еще были, а сейчас рассыпались. Сегодня церковь абсолютно поглощена процессом накопительства и подавлением инакомыслия, она не готова к диалогу, а спикеры церкви работают исключительно в режиме монолога. Я общаюсь со многими действующими священниками, которые продолжают оставаться внутри РПЦ, и часто слышу от них мнение, что более позорного верховного иерарха (Кирилла), чем сегодня, сложно себе представить.

– Куда же смотрел Патриарх Алексий II, когда митрополит Кирилл был чуть ли не его правой рукой? Помните, как писали о том, что Кирилл занимался табачным бизнесом, журналисты его обвиняли в каких-то финансовых махинациях.

– Конечно, Алексий II и Кирилл – из разных церковных кругов, у них еще тогда была конфронтация. Но, понимаете, степень влияния на высшую и­ерархию государственных структур нельзя недооценивать. Тут срабатывает, кто за кем стоит: за этим митрополитом – эта кремлевская башня, а за тем – другая. И это, конечно, неправильно. Признаюсь: когда Патриархом стал Кирилл и делал первые шаги на этом поприще, в чем-то я его поддерживал. Например, всегда был уверен, что нельзя крестить человека с улицы, надо сначала постараться с ним как-то поговорить, рассказать, куда он идет и зачем. Кстати, когда в 1984 году я приехал к отцу Александру Меню с просьбой крестить меня, он отказался это делать сразу и целый год готовил меня: проводил беседы, давал читать разную литературу. Я полностью уверен, что именно так и должен поступать священник. И вот первое указание Кирилла – проводить подобные беседы. Я радовался этому. Но потом, повторюсь, иллюзии пропали.

– В свое время вы осудили наказание девушек из группы Pussy Riot. Затем выступили против войны на Украине. Вас за это отлучили от РПЦ?

– Я ушел за штат по собственному желанию, хотя, конечно, меня к этому активно подталкивали. Да, за эти мои убеждения. Взять, например, события на Украине. Считаю, что церковь очень много недоделала, еще в декабре 2013 года, когда начался Майдан. Она должна была погасить этот накал, выступить с призывом к перемирию. И в ситуации с Крымом... Проблема не в том, чей он. Крым – Божий. Но церковь просто закрывала глаза на откровенное политическое вранье. Более того, церковные спикеры стали высказываться в пользу только одной стороны, а это неправильно.

– Вы однажды объявили об отлучении от церковного причастия тех, кто воюет на Украине. А что это значит?

– Это мое персональное мнение. Считаю, что в церковных канонах есть достаточно оснований для того, чтобы осуждать братоубийственные войны. Посыл простой – чтобы люди, которые это услышат, задумались: «Что я делаю не так?!» Но в этом нет никакой моей политической ангажированности. Мы ведь теперь понимаем, что воюют там не за русский язык, не против притеснения русских, не за что-то духовное, а за хорошую многомиллиардную промышленность. А ведь все прикрывалось хорошими, благородными помыслами, причем с обеих сторон. В результате гибнут ни в чем не повинные люди.

Справка

Григорий Михнов-Войтенко – внебрачный сын известного поэта и сценариста Александра Галича. Родился 3 сентября 1967 года в Москве. Окончил в 1989 году ВГИК (сценарный факультет). В 1985 году принял крещение в общине протоиерея Александра Меня. Работал на телевидении. В 2008 году был рукоположен в сан дьякона архиепископом Новгородским и Старорусским Львом, в 2009 году рукоположен в сан пресвитера и назначен штатным священником Георгиевской церкви города Старая Русса. В декабре 2014 года подал прошение о выходе за штат РПЦ. В 2015 году уклонился в раскол, перейдя под юрисдикцию «Апостольской православной церкви». Во «епископа Варяжского и Балтийского» рукоположен 29 июля 2015 года.

[:wsame:][:wsame:]