Кто воздвигает Владимира-крестителя: репортаж Sobesednik.ru

Наш корреспондент побывал на стройке года напротив Кремля и узнал, как оценивают памятник князю возводящие его рабочие.

Чтобы из метро добраться к месту возведения памятника Владимиру Великому (около двадцати метров с постаментом), нужно пройти по длинному подземному переходу: мимо степенных скрипачей, играющих что-то до боли классическое, мимо преклонного возраста мужчин, торгующих историей (букинистические издания, старинные монеты, значки), мимо женщины, безостановочно выпрашивающей тоненьким голосом двадцать рублей у прохожих, мимо бродяги с собакой, который и сигарете рад. А рядом ваяется новая история.

После перехода — через Александровский сад, огибать длинный временный забор стройки, в двух шагах от которого проносятся черные машины с мигалками. Одна из таких блестит возле ворот стройки: внутри горит свет, водитель дожидается своего начальника. А рядом — ржавый ВАЗ-2111 без номеров; водителя в нем нет.

Вокруг Владимира суетятся люди: стучат молотками, таскают кабели и камни, взрывают землю лопатами — это работы по благоустройству прилегающей к Владимиру территории. В строительных лесах вокруг святого загораются огоньки сварки, по настилам неторопливо карабкаются вверх и вниз мужчины, курят у ног князя. Фигуру памятника выхватывают из темноты лампы прожекторов.

Стройку фотографирует интеллигентного вида мужчина лет сорока: седые волосы, очки, пальто. Представляется Вадимом. Он считает, что о внешнем виде князя пока судить рано: говорит, дуракам полработы не показывают:

— Но все равно не очень понимаю, откуда потом на памятник смотреть надо будет. Разве что оттуда, — показывает рукой в сторону Волхонки. — Но там особо и встать негде. Ну да ладно, посмотрим. Да и опыт показывает, что любой памятник всегда можно сломать или переставить, — хитро щурится Вадим.

Еще недавно у Владимира не было ни руки, ни креста, а теперь есть — приварили. Проходящие мимо памятника молодые люди, парень с девушкой, вспоминают эту историю:

— Мы рады, что его не строят около [Главного здания] МГУ, он бы испортил весь вид. Но это, наверное, типичная проблема [современных памятников].

[:image:]

— А вы, значит, студенты? А как саму фигуру князя расцениваете?

— Так точно, студенты. А саму фигуру... (после секундного раздумья и моего уточнения, что под «фигурой» я имею в виду не внешний вид Владимира) Да никак. Ну крестил и крестил, чего уж тут.

Зато позитивно оценили внешний вид монументального крестителя выходцы из Средней Азии, фотографирующиеся неподалеку. Памятник им очень нравился, хоть и не был до конца сварен. Правда, назвать имя увековеченного исторического деятеля гости столицы не смогли. Я не стал раскрывать интригу, и мы распрощались.

За забором, у самого ограждения, в мерзлую землю укладывают плитку. Благоустраивать территорию рабочие, по их словам, начали еще полтора-два месяца назад. Говорят, теперь сильно подгоняют со сдачей — нужно успеть к концу месяца. Но мужчины уверены, что успеют сделать работу в срок, и надеются на небольшие премии (в том году, когда укладывали плитку на Лубянке, дали):

— Красиво, конечно, приятно: создается красота, город все лучше и лучше выглядит, — улыбается говорящий с легким кавказским акцентом мужчина из группы рабочих. Остальные согласно и устало кивают.

Говорят, что каждый день приезжают с проверкой: «А вот они и сейчас здесь, из мэрии наблюдать приехали», — говорит охранник стройки.

Он сидит на табуретке возле условных ворот: одна из секций забора (в этом месте это просто проволочная сетка на металлическом каркасе) приподнимается и легко отодвигается. Мужчина сидит лицом к памятнику и тоже наблюдает — как за входящими и выходящими строителями, так и за ходом работ: «Ни с кем из литейщиков я не могу вас, к сожалению, познакомить — не так давно работаю здесь. Но вон они там ходят, в камуфляже как у ОМОНа».

Ворота едва успевают закрываться: со стройки и обратно постоянно шаркают берцами группы рабочих. Один из выходящих, Александр, охотно делится своими мыслями по поводу памятника:

— Вот я смотрел, как его привезли, фотографировал, и знаете, можно сказать, что это новая эпоха России. Я вам сейчас несколько фотографий покажу, свое мнение выражу, и сами увидите. Вот этот снимок (Владимир лежит на земле лицом вниз) я бы назвал «Россия эпохи Ельцина». Этот вот (Владимира приподняли) — «становление России». Вот (Владимира еще чуть-чуть приподняли) Россия расправляет плечи, вот (Владимир встал) приход Путина к власти. В общем, совсем скоро, как только памятник закончат, он как раз это и будет символизировать — величие России. К нам начали прислушиваться.

— К России прислушиваются, а Россия стала к своим людям прислушиваться?

— Если в одном месте прибыло, то в другом — убыло, я так считаю.

В этот момент из-за ворот появляется официальное лицо, садится в блестящий автомобиль с водителем, и все вместе они пропадают в вечернем потоке машин.

Вскоре после чиновника стройку покидают и мужчины в куртках «как у ОМОНа», литейщики-обработчики. Это они занимались памятником последние несколько дней. Выходят тяжелой поступью, нагруженные инструментами, оттаскивают их в машину. Евгений, высокий и крупный мужчина — шапка надвинута на глаза, усы полностью закрывают верхнюю губу, — немногословен. Когда я спрашиваю его о работе над памятником, Евгений неторопливо и вдумчиво, низким голосом, выдает короткие фразы, приправленные малороссийским выговором:

— Привезли его из Химок. В Химках отливали. Автор — Салават Щербаков. Салават Александрович. Сейчас обрабатываем швы. Насчет премий не знаю. Ничего не обещали.

Я пытаюсь его разговорить: «Ну расскажите о себе, а то все знают Щербакова, а о вас и не скажут ничего».

Евгений улыбнулся, и его усы стали как будто еще больше:

— А оно нам и не надо.

[:wsame:][:wsame:]