Леонид Барац: Смех – это способ сопротивления

Sobesednik.ru обсудил со звездой фильма «День выборов» Леонидом Барацем опасные шутки о религии и ситуацию на Украине.

«Квартет И» снял продолжение своего знаменитого кинохита «День выборов», фильм выйдет в прокат 18 февраля. Мы поговорили с Алексеем Барацем (по паспорту он Леонид, а в жизни Алексей, Лёша), который не только сыграл во втором «Дне», но и приложил руку к его сценарию, о кризисе среднего возраста, украинском конфликте и шутках Charlie Hebdo.

«Демократические выборы? Оригинально!»

– Прошло восемь лет с первого «Дня выборов». Целая эпоха. Тогда было еще относительно динамичное время, а сейчас властная вертикаль стабильна, почти твердокаменна. Чем сегодня может быть интересна предвыборная кампания в провинции? Ясно же, что это формальность. Кого скажут, того и выберут.

– Это верно, но мы придумали, почему все-таки возможен реальный выбор. По сюжету в области происходит инцидент, порочащий нашего губернатора и сильно опускающий его рейтинг. Всплывает второй кандидат, и чиновники понимают, что нужно согласовать либо ту, либо другую кандидатуру. А начальство им говорит: «Ну, если и та, и другая кандидатура подходит, то, в общем, нам все равно». И вот они, стоя в туалете, обсуждают эту проблему. Один предлагает: «А может, демократические выборы?» Другой: «А что? Это оригинально…» И понеслось.

[:image:]

– Смешно. Что бы ни случилось, вы шутите. А вокруг-то все довольно серьезно. Падают самолеты, идет война, и даже в быту люди готовы вцепиться друг другу в горло. Море ненависти. Не самое веселое время.

– На мой взгляд, шутить можно обо всем, в том числе и об ужасах жизни. Почему нет? Все зависит от уместности шутки и ее качества. Если уровень шутки так высок, что пересилит трагизм ситуации, то думаю, что да, можно. И даже нужно. Это способ сопротивления.

– Сразу хочется спросить о Charlie Hebdo. У них уместные шутки?

– Тут дело не в уместности, а в том, что это борьба культур. В европейской культуре у человека есть право шутить на любые темы. За это право люди выходят на улицу и пишут на груди «Же суи Шарли». Это право завоевывалось веками, его нельзя уступать. Уступишь, а потом через очень короткое время окажется, что женщинам нельзя красить губы, ходить в мини-юбках и дальше по нарастающей. Дело в этом, а не в том, что кто-то обиделся. Люди, готовые обижаться, всегда найдут повод. Это и по России заметно. Наши православные активисты – что, они повода не найдут? Да легко. С их точки зрения, все, что не они – плохо. И тогда понимаешь, что кругом одни поводы.

Представьте себе человека, который не очень хорошо живет, мало зарабатывает, лишен многих удовольствий и радостей. А ему рассказывают, что в его несчастьях виноваты вот эти люди внутри страны и вон те снаружи. И называют его злобу к миру праведным гневом. Неверующие люди – и те, кто эту доктрину навязывает, и те, кто ее принимает. Это не имеет отношения к вере. К церкви, к сожалению, да, имеет. Мне кажется, человек, по-настоящему верующий, не обижается, когда шутят на эти темы. Уверенный в себе мужчина не будет шпынять свою женщину за то, что она разговаривает с другим. Он уверен в себе, уверен в ее любви. Ты веришь в Бога так, а кто-то чуть-чуть по-другому. Ну и что? Это не может тебя ущемить или оскорбить, если ты действительно веришь.

– Злой смех и смех добрый – есть такая проблема?

– Несомненно. Добрый смех – это смех с любовью к людям. Как у Жванецкого, например. Или у Довлатова. Сразу видно, что своих персонажей он любит. Противоположность этому – смех, построенный на принижении кого-либо, нахлобучивании, издевательстве. Очень люблю Ваню Урганта, но поначалу у него был именно такой юмор – на понижение. Но он умный человек и быстро понял, что надо в другую сторону выруливать, что смешно и радостно не только от того, что Цекало маленького роста, а от того, что жизнь – вот такая.

– Очень интересно. Значит, с Charlie Hebdo все нормально, а у Урганта бывает злой юмор. Тогда давайте поговорим о вас. Есть у «Квартета И» шутки, на которые кто-то мог бы обидеться?

– Полно. Не хочу подсказывать обидчивым людям, но конечно же есть. Да что там шутки, весь фильм «Быстрее, чем кролики» можно расценить как злостное издевательство над верой в загробный мир.

[:image:]

– И что, были проблемы с цензурными ограничениями?

– Были. Только не в «Кроликах», а в первом «Дне выборов». Это единственный фильм, который снимался не на наши деньги, единственный случай, когда мы не владеем правами. Продюсер настоял тогда, чтобы Ефремов играл не попа, а явного жулика, переодетого попом. Чтобы было очевидно, что он не поп. С этого начинается фильм – он крадет рясу и переодевается. Это было восемь лет назад. А сейчас вообще не дай бог что-то подобное выкинуть или пошутить на околоцерковные темы. Задавят, съедят, будут бить палками…

У них такой же кошмар, как у нас

– Лёша, вы хоть и москвич, но все равно по рождению одессит. А сейчас такое время, что надо выбирать, за кого ты и по какую сторону баррикад. Украинский вопрос – один из самых болезненных. У вас есть на него ответ?

– Ответа нет, и я вообще не уверен, что он у кого-то есть. Это не тот случай, когда можно сказать: ты прав, а ты нет, или наоборот. Если говорить цитатами из наших фильмов, то, наверное, самая подходящая фраза: «Они там все молодцы!» Все, понимаете? Что наши, которые туда полезли, что их, которые пришли на крови и ощущении новизны к власти и превратились ровно в таких же. Это те же люди, просто с другими лицами и именами. Но это они же, я их видел в Одессе!

[:rsame:]

А что до русского мира, о котором сейчас все говорят, и его экспансии, то единственным образом мы можем к себе привлечь: вкладывая в образование и науку. Когда русский ученый открывает новое понятие или феномен, он называет его русским словом. И это слово повторяет весь мир. Я за такую экспансию – культурную, научную. А военная мало того что преступна, еще и неэффективна. Невозможно своего брата или сестру, если говорить об Украине, взять и за уши притянуть к себе. Ничего не получится.

– Да, насильно мил не будешь. Но ведь то же самое можно сказать и об отношении новых украинских властей к Донбассу. Они тоже хотят быть насильно милыми.

– К сожалению, мы очень похожи в этом смысле. Как братья. И в теленовостях у них творится уже примерно то же, что у нас, такой же кошмар, только с обратным знаком. Но, несмотря ни на что, в Одессе и Киеве к русским относятся абсолютно нормально, без агрессии. Вот почему я верю, что ситуация обратима. Мне кажется, что, когда они видят, как мы едем по Украине в фильме «О чем говорят мужчины», они так же смеются, как раньше. Даже нашему коверканью украинских слов все равно смеются. Потому что внутри, на глубинном уровне, нет никакого антагонизма. Антагонизм у украинцев с нашей властью, но ведь это разные вещи.

Вторую часть нашей беседы с Алексеем (Леонидом) Барацем о политических разговорах в театре и поляризации российского общества читайте в свежем номере «Собеседника» и на сайте Sobesednik.ru в субботу, 13 февраля.

Ян Шенкман

[:wsame:]