Сын "Варвары-красы" Татьяны Клюевой: В Крым ехали не тусоваться, а умирать
В 1969 году, 45 лет назад, на телеэкраны вышел фильм «Варвара краса, длинная коса». Сыгравшая главную роль красавица-актриса Татьяна Клюева наутро после премьеры проснулась знаменитой
В 1969 году, 45 лет назад, на телеэкраны вышел фильм «Варвара краса, длинная коса». Сыгравшая главную роль красавица-актриса Татьяна Клюева наутро после премьеры проснулась знаменитой. Письма к ней мешками приходили из всех уголков СССР. Мужчины признавались в любви. А режиссеры буквально заваливали предложениями о новых ролях. Но она отказалась от звездной карьеры – вышла замуж за морского офицера Дмитрия Гагина и вместе с ним переехала в Севастополь.
Передо мной стоит высокий красивый парень в военной форме. Его зовут Ян Гагин, он – сын Татьяны Николаевны. Волевой взгляд, сдержанность в движениях и суждениях. Часть моих вопросов разбивается о его категоричное, хотя и вежливое: «Не могу об этом говорить – секретная, закрытая информация».
Ян рассказывает, что по образованию он юрист, живет и работает в Москве. «Деятельность моя, скажем так, связана со сферой безопасности», – пространно поясняет он. И признается, что бывал в горячих точках, например в Чечне и Северной Осетии. А весной нынешнего года волею судьбы оказался в числе тех, кто нес военную вахту в Крыму.
[:image:]
Винокур на занятия в ГИТИС бегал в армейской шинели
– Детство мое было в прямом смысле кочевое, – рассказывает Ян. – Хоть и жили в Севастополе, но мама иногда соглашалась сниматься в кино. И уезжала в киноэкспедиции. Я оставался с папой. Он морской офицер, настоящий мужчина, для меня с детства был примером. Мы частенько ходили в порт, на корабль, у меня даже была своя морская форма, маленький размер, я ее надевал и гордо вышагивал по палубе, иногда мне разрешали что-нибудь покрасить или отдраить, и я гордился и радовался, что в команде. … Потом мама возвращалась со съемок, а папа, наоборот, уходил в море по долгу службы, были и длительные походы на два-три месяца. И мы с мамой его ждали. Бывало, мама брала меня с собой на съемки, например, когда снимался фильм «Яблоко на ладони». Я даже сыграл в небольшом эпизоде. Снимали в Керчи, и я подружился с актером Стасом Садальским, который там участвовал, – мы с ним ходили купаться то на Черное море, то на Азовское, в Керчи их разделяет пролив. Было мне тогда года четыре. В нашем доме в Севастополе в гостях бывали многие мамины друзья, например Владимир Винокур, с которым мама дружила еще со времен учебы в ГИТИСе, Андрей Ростоцкий, тетя Наташа Варлей и другие интереснейшие люди.
[:image:]
– Но жизнь актерская вас все же не прельстила?
– Этот вопрос мне задавали и задают многие мамины коллеги. Скажу, может быть, пафосно: предпочитаю быть настоящим мужчиной в жизни, а не играть таковых в кино. Иногда включаю телевизор и думаю: некоторые современные актеры похожи на плюшевых коршунов – вроде бы коршун, но плюшевый, ненастоящий. Естественно, не все такие. Но есть. О чем говорить, если многие из тех, кто сегодня на экране изображает мачо, даже в армии не служили. Артисты старшего, маминого поколения, в отличие от нынешних молодых – служили. Тот же Винокур, например. И кстати, как рассказывала мама, даже на занятия в театральный институт он бегал в армейской шинельке. Не только потому, что не было средств купить другую одежду – просто армейская шинель считалась крутой… Нет, я никогда не хотел быть артистом. Все мои предки по отцовской линии связаны с военной службой. Поэтому вопрос о будущей профессии передо мной даже не стоял. Впрочем, когда я рос и взрослел, все севастопольские мальчишки, мои ровесники, мечтали стать моряками. Не то что потом, в 90-е (морщится), когда пацаны хотели стать бандитами, а в нулевые нефтяниками или звездами шоубиза. Я же в подростковом возрасте занимался в детской морской флотилии – есть такая в Севастополе – и даже получил диплом командира малых плавсредств. Собирался в Высшее военно-морское училище. Но увы – в 93-м распался Советский Союз. Крым отошел Украине. Отец мой к тому времени был командиром крупного соединения, и весь личный состав общим решением отказался принимать военную присягу новому государству – Украине. Отец сказал так: присягу военный офицер дает один раз в жизни, а они уже присягали СССР. За этот поступок отца записал в свои личные враги тогдашний президент Украины Леонид Кравчук.
[:image:]
«Мы ехали не тусоваться, а умирать»
– У меня, уж если говорить о политиках, – личная неприязнь к Борису Ельцину, выступившему инициатором развала СССР, – продолжает Ян. – Сейчас ему памятники ставят, а я возмущаюсь – с какой стати?! Я же помню, как большая страна развалилась буквально на глазах. Корабли в черноморском порту стояли и гнили – не было средств даже на солярку. Выросло целое поколение командиров, которые ни разу не выходили в море. Зарплату не платили, по флоту прокатилась волна самоубийств, офицеры оставляли предсмертные записки: «Мне стыдно, что не могу прокормить свою семью». Это было горькое время – 90-е годы.
[:image:]
– В феврале этого года у отца диагностировали рак, – продолжает Ян. – Он поехал лечиться в Петербург. Ехал из Севастополя через Москву, мы встретились. В Киеве к тому времени вовсю полыхал Майдан. «А как дома, в Севастополе?» – спросил я. «Все плохо, – с болью ответил отец. – Приезжают какие-то люди, устраивают провокации». Потом помолчал и тихо добавил: «Мама сейчас там совсем одна…» На следующий день я договорился на работе и уже через три дня был в Севастополе. Накануне позвонил в Боголюбовский женский монастырь во Владимире – я давно знаком с духовником и настоятельницей матушкой Марией. Раньше, когда ездил в горячие точки, диктовал имена моих сослуживцев и просил молиться за нас. Думаю, во многом благодаря силе молитвы я и мои ребята оставались живыми, а ведь ситуации в горячих точках, как вы понимаете, были самые разные…
[:image:]
В последующие два дня мой телефон почти разрывался от звонков. Десятки людей, узнавая от матушки Марии о моей предстоящей поездке, просились присоединиться. В итоге, когда я приехал в Севастополь, вокруг меня образовался отряд добровольцев. Это были и местные ребята-крымчане, и казаки из Ростова-на-Дону. И даже сербы – офицеры сербской армии, опытные бойцы, прошедшие войну в Косово. Ту самую, где Россия их бросила – Ельцин тогда приказал вывести наших десантников из Приштины, а оставь он нашу армию, удалось бы избежать такого огромного числа жертв со стороны сербов или вообще остановить войну. Но сейчас ребята-сербы говорят: «Мы понимаем, что в той истории виновато ваше правительство. А в Крым мы приехали, потому что хотим остановить кровопролитие и войну». Особо хочу отметить двух парней-добровольцев, приехавших в Крым из Нижнего Новгорода. Они учатся в Академии речного транспорта, им лет по 19–20. Для меня, 38-летнего, совсем дети. Я отдал их в подчинение командиру сербов Братиславу. Утром приехал проверить, как они устроились – ребята уже в форме с сербскими нашивками, с сербами передружились. Вот этим мальчишкам мне хотелось бы сказать отдельное спасибо. За неравнодушие. Всем низкий поклон, но им – отдельно. Имен их называть не буду, сами прочтут статью и, думаю, себя узнают. Кстати, о наших сербах в украинской прессе писали: «Наемники-головорезы из Сербии воюют в Крыму». Братислав, командир сербов, дал пресс-конференцию, на которой рассказал: мы не наемники, а добровольцы, то есть никаких денег за службу не получаем – просто мы против войны!
[:image:]
– Чем вы занимались в Крыму, какие боевые задачи и цели ставили перед собой?
– Задача одна – не допустить провокаций. В том числе – актов терроризма. Сейчас говорят, будто в Крыму все было чинно-спокойно, ни единого выстрела. Это не так. Были и перестрелки, и серьезные потасовки. Подробностями делиться я не готов, это служебная информация. Скажем так: в город пытались провезти оружие и взрывчатку, но нам удавалось пресечь эти попытки. Притом что оружия у нас не было. Мы стояли на блокпостах, там же и жили. Условия военные, спали по 2–3 часа в сутки. Серьезным испытанием стала погода, в марте резкие перепады температур – то тепло, то холодно. Многие у нас простудились, сербы, например, свалились с бронхитом. Мы покупали лекарства, лечили их, но никто из них не пожелал покинуть пост, лечились на месте. Мама и ее подруги, к слову, целыми днями стояли у плиты, готовили, а потом развозили горячую пищу военным на блокпостах и отрядам народных дружин, патрулировавших город. Готовила мама и для моих ребят из нашего отряда. У нас есть такой Лёша по кличке Большой – здоровенный казак, с бородой, – мама ставила его нам всем в пример: «Лёша самый хороший из вас, посмотрите, как хорошо кушает!» (Улыбается.) Мама к нам, здоровым дядькам, относилась, как к мальчишкам. А ведь ее с подругами никто не просил готовить. Как нас – ехать в Крым. Ведь мы не тусоваться туда ехали! Ехали, возможно, умирать – до последнего было неясно, удастся ли решить вопрос мирным путем или будет война за полуостров. Спиртное у нас было запрещено – сами ввели сухой закон. И первый бокал вина я поднял уже после референдума, в родительском доме в Севастополе, пригласив в гости и сербский отряд, и казаков. И мы пили домашнее вино, которое делает отец, необыкновенно вкусное.
[:image:]
– Что сказала ваша жена, когда вы уехали в небезопасный тогда Крым?
– Она – такая же жена офицера, как и моя мама. И знает, что у меня работа такая (улыбается).
– Сейчас ваша мама Татьяна Николаевна не снимается в кино?
– Нет. Она давно сменила профессию на другую, столь уважаемую мною – жена, мама. И бабушка – у меня подрастает дочь.
– Мама ваша не собирается переехать в Москву?
– Нет, а зачем? У них с отцом в Севастополе свой дом. Отличный климат, красивый город. Может быть, я переберусь в Севастополь вместе со своей семьей. В подмосковном городе Жуковском уже почти 30 лет существует учебный центр всевойсковой подготовки «Каскад», где я занимаю должность замначальника, совмещая со своей основной работой. Сейчас мы совместно с Севастопольским комитетом обороны открыли военно-учебный центр «Прибой» в Севастополе, будем готовить молодежь к службе в армии. Это очень важное направление – воспитывать детей неравнодушными людьми. У меня не так давно была история: ехал на машине по трассе и стал свидетелем аварии. Машина, за рулем которой сидела девушка, вылетела в кювет – и авто от удара о землю загорелось. Я остановился, выбежал, бросился тушить пожар. Еще какой-то незнакомый парень подоспел на помощь. Вдвоем мы погасили огонь, вытащили пострадавшую девушку, вызвали скорую. И тут я увидел: на обочине стоят молодые ребята и снимают происходящее на мобильные телефоны. Выложить в интернет, показать друзьям? Никому из них даже в голову не пришло помочь. Вот такие поступки не менее страшны, чем даже война.
[:image:]
Мама как-то сказала: «Сынок, твои бывшие однокурсники по юридическому институту успешно работают в судах. А ты все воюешь».
На что я ответил, пожав плечами: «Они защищают олигархов-толстосумов. А я защищаю родину. Это две большие разницы». В ответ мама только улыбнулась, – резюмировал сын звезды.
