Ирада Зейналова: Журналисты врут? Встаньте со своего дивана и снимите свою "правду"

Зейналова – ведущая программы «Воскресное Время» на «Первом канале». И бессменный репортер там же. Кажется, она была на «Первом» всегда: волевая, бесстрашная, опровергнувшая сложившийся стереотип, что женщина и телерепортер – понятия несочетаемые.

– Сейчас, во время событий на Украине, профессия военного репортера стала одной из самых опасных…

– Она всегда была опасной. Всегда есть люди, которым ты мешаешь своими расследованиями. И угрожают, и нападают. На Украине же сейчас опасно – потому что зона боевых действий.

Буквально вчера мой коллега Александр Евстигнеев, который работает под Славянском, прислал мне СМС: «Сидим, сварили макароны, посыпали пармезаном. Последняя дорога, связывавшая нас с Донецком, перекрыта. Если возьмут город, значит, сможем выбраться отсюда». Что значит – «возьмут город»?

Это штурм. Опасность высшей степени, и риски высоки. И меня всегда жутко раздражает, когда на интернет-сайтах или где-то еще обсуждают: «Да ладно, чего они там, журналисты эти, снимают – врут!» Да никаких проблем: встаньте со своего дивана, приезжайте, снимите свою «правду»!

– Задам, может быть, немного наивный вопрос: бывало ли по-настоящему страшно?

– Не страшно, а скорее ужасно тяжело было в Беслане. И на Дубровке. Потому что там дети, а ты бессилен что-либо изменить.

Не по себе было, когда в минувшем апреле поехала на Майдан. Операторов туда не пускали, я отправилась с подругой. Реально волновалась. В зоне стихийных бедствий или военных событий ты все равно более-менее понимаешь, что тебя ждет. А тут полная неизвестность: совершенно неясно, как будут развиваться события.

К тому же у меня узнаваемое лицо. И меня действительно узнавали. Собиралась толпа. Кричали, спорили. И высказывали мне лично как человеку из России все накопившиеся претензии. Повышенная агрессия, даже пытались ударить.

Вернулась в Москву, сжатая как пружина. И честно признавалась родным, друзьям, что очень перенервничала. А они отвечали: «Да ладно, ты же не в первый раз ездила!»

[:image:]

– И действительно, не в первый раз. А что говорят ваши родители, муж?

– Мама может даже позвонить и спросить: «Ирадуся, тот-то журналист сейчас в Ираке – а почему не ты?» Я смеюсь: «Другие мамы говорят дочкам: «Сиди дома!» «Я просто так спросила», – парирует мама. Никогда не задавали вопросы, почему я еду и зачем мне вообще все это нужно.

Лёшу, мужа (супруг Ирады – известный военный журналист Алексей Самолетов. – Авт.), тут и вовсе сложно чем-либо удивить. Недавно ездила в Ростовскую область. Так сложились обстоятельства, что смогли с оператором перейти границу и снять беженцев по обе стороны.

Вернулась в Москву, встречаю мужа, смотрю драматическим взором (все-таки я девочка, нам же свойственно покрасоваться): «Лёш, я сегодня была в Луганской области!» А он в ответ: «Ну, хорошо». И больше ни слова. Ну, мог хотя бы спросить, стреляют ли там (улыбается).

[:image:]

Еще на заре нашей семейной жизни к нам в дом постоянно приходили Лёшины коллеги и друзья-репортеры, приезжавшие с чеченской войны. Или собирались туда. И сам Лёша бывал неоднократно. И фразы типа «Сейчас смою с рук запах слезоточивого газа и помогу с ужином» для нас стали повседневной реальностью. Мне было 23 года, а в 27 я уже и сама стала работать на телевидении.

Нет, конечно же близкие переживают и волнуются. Но, наверное, давно поняли, что меня бесполезно останавливать. Мне просто хочется увидеть своими глазами все, что происходит в мире, почувствовать.

– Есть какие-то качества, которые непременно должны быть у хорошего репортера?

– Репортер – это когда ты не можешь планировать свое жизненное расписание даже на сутки вперед. Должен быть физически вынослив. Потому что может так сложиться, что несколько суток придется не спать, не есть и будет одна бутылка воды на двоих с оператором.

Ты все время в потоке событий, на острие. И отдаешь себе отчет, что это не приключение, а работа. Я вот только учусь нормально отдыхать. 6 июля – последний выпуск программы «Воскресное Время», а потом уходим в отпуск до конца августа.

[:image:]

– Говорят, любой журналист – немного артист. Часто ли вам приходится играть, например, в «слабую женщину»?

– Случалось и случается. Когда общаюсь с военными, чиновниками. Помогало в Ливии, это было даже как защитная окраска. Все вокруг там – такие «псы войны».

А я специально надела дурацкие штаны, кофточку. И никто меня не воспринимал всерьез, так, лениво интересовались, что за фифа здесь ходит. «А я не фифа, – отвечала я, хлопая глазами. – А куда вы идете? Пострелять? Ой, а можно посмотреть?» (Улыбается.) И я честно выполнила свою работу.

От редакции. Об информационных войнах и политике российского ТВ наша собеседница говорить не захотела.