От храма - к сраму. Трагическая история храма Христа Спасителя

У храма Христа Спасителя, заложенного в честь победы над армией Наполеона, была короткая и трагическая история: он строился 44 года, был освящен в мае 1883 года, а 5 декабря 1931 года – взорван...

«Приходили, как на могилу»

Тень серпа и молота нависла над храмом Христа Спасителя еще в 1918 году, когда был снесен стоявший рядом с ним памятник Александру III. На его гранитном постаменте в целях экономии народных средств планировалось установить рабочих с флагами, по замыслу Веры Мухиной олицетворявших освобожденный труд. В том же году в храме отрезали свет и тепло, штат был упразднен.

А в декабре 1922 года на I Всесоюзном съезде Советов Сергей Киров озвучил идею строительства в Москве монументального сооружения – Дворца Советов, который должен был стать символом только что созданной новой страны – СССР. Идею поддержали, а в год смерти Ленина один из выпускников ВХУТЕМАСа предложил в этом сооружении заодно увековечить и память вождя мирового пролетариата. Идеальным, по его мнению, местом для этого был холм над Москвой-рекой, где стоял ХХС, – и с Кремлем рядом, и видно отовсюду. Судьба собора была решена.

– К тому моменту все службы были уже запрещены, – рассказывает один из основателей общины ХХС Галина Шипилова. – Но, даже заброшенный, храм притягивал к себе людей. Особенно тех, кто потерял в годы Первой мировой войны близких и не знал, где они похоронены. Люди писали их имена на стенах храма и потом приходили к нему, как на могилу.

В конце 20-х годов в СССР развернулась, как сказали бы сейчас, антирекламная кампания: студентам вузов рассказывали о «бездарной» архитектуре ХХС, в газетах его сравнивали с пузатым самоваром. В 1931 году было создано управление строительства Дворца Советов, в которое по воле случая вошел молодой специалист Аполлос Иванов – ему поручили вычислить объемы кирпичной кладки стен и сводов, чтобы Взрывпром мог подготовить нужное количество взрывчатки.

Прихожане до последнего не верили, что собор уничтожат: ни когда его обносили деревянным забором, ни когда снимали обшивку с куполов, ни даже когда стало известно о взрыве – разобрать его так и не смогли.

– Моя мать была свидетелем взрывов, – рассказывает москвич Игорь Щеглов. – Она тогда была совсем маленькая. Моя бабушка рыдала тогда, как по близкому человеку. После этого мой дед в ужасе перевез семью к дальним родственникам, которые жили где-то в Центральной России. В Москву они вернулись только после войны.

Иконостас подарили вдове Рузвельта

Тому, что осталось от разрушенного храма, нашли применение: мраморные скамьи поставили на платформе станции метро «Новокузнецкая», фонари – на «Кропоткинской», прекрасные горельефы отправили в Донской монастырь, мраморной крошкой посыпали аллеи в городских парках, а осколки плит с именами героев Бородинской битвы и погибших в Первой мировой пустили на укрепление фундамента домов на Фрунзенской набережной.

– Старики рассказывали, что это поразило их сильнее всего, – вспоминает Галина Шипилова. – Некоторые даже находили на торчащих из котлованов осколках плит, содранных со стен храма, фамилии своих родных. Про главный иконостас «церковь в церкви» ходили слухи, будто Сталин подарил его Элеоноре Рузвельт, а та продала Ватикану. Мы пытались найти следы иконостаса, но не получилось.

Что касается частей бокового иконостаса, то они попали в подмосковное село Белый Раст, где находятся до сих пор.

– Среди разбирающих храм перед взрывом было двое местных жителей – Илья и Федор, – рассказывает протоиерей Василий Шпак, настоятель церкви Михаила Архангела в селе Белый Раст. – Они и сообщили церковному совету села о возможности покупки иконостаса. Люди стали собирать деньги и под видом строительного камня выкупили два боковых мраморных иконостаса. И сделали из него один общий для нашей церкви. А когда началось строительство нового ХХС, в село приехала комиссия, чтобы забрать иконостас. Сверили его с чертежами, фотографиями и определили, что в церкви находится только третья часть иконостасов со старого ХХС и они подрезаны под наш храм. К тому же местные жители подняли шум, и иконостас трогать не стали.

Обломки взорванного храма планировалось убрать за два месяца, но еще полтора года священный террикон напоминал всем о случившейся здесь трагедии. А в мае 1933 года был выбран проект Дворца Советов архитектора Бориса Иофана, с самого начала поддерживавшего идею сноса ХХС: 420-метровое сооружение весом полтора миллиона тонн, венчаемое скульптурой Ленина.

Сталин сомневался, как именно должна выглядеть скульптура Ленина, поэтому архитекторами был разработан запасной вариант проекта. Но надвигалась Вторая мировая война, и стройку пришлось приостановить.

– В институте у нас был профессор Генрих Маврикиевич Людвиг, – вспоминает 70-летний Вячеслав Леньков, член Союза художников СССР и России. – Он рассказывал, что в конце 30-х его вызвал к себе Сталин. И попросил как ученого и инженера научно обосновать невозможность возведения Дворца Советов. Через две недели на заседании политбюро Людвиг зачитал доклад, исключающий возможность строительства дворца. Заслушав, Сталин, как обычно это бывало, обвел всех взглядом и спросил: «Согласны все? Значит, решение принято: стройка прекращена».

Не возобновили ее и после войны. Разрытый фундамент долго зиял черной дырой, в которой за многие годы скопилась болотистая грязь, торчали куски арматуры. Место считалось страшным.

– Я ходила в детский сад и в школу неподалеку от этой ямы, – рассказывает Валентина Ленькова. – Мама запрещала одной гулять там – в яме утонуло много людей. Ходили даже слухи, что преступники топили в этой жиже убитых.

Лишь при Хрущеве на месте бывшего ХХС отгрохали крупнейший на то время в Европе открытый бассейн «Москва».

Старики качали головами: «Сначала был храм, потом хлам, а теперь срам». Но недолго барышни плескались – бассейн закрыли в начале 90-х из-за того, что повышенная влажность вредила экспонатам находящегося рядом Музея имени Пушкина.

Шубка под камень

В 1988 году в Москве была создана община ХХС – ее члены выступали за возрождение храма, собирали подписи, писали в Кремль письма. Во многом благодаря им о восстановлении заговорили на государственном уровне. 5 декабря 1990 года община установила гранитный закладной камень – на свой страх и риск, не имея никаких разрешений. Прихожане храма рассказывают байку о брошенной под закладной камень меховой шубке, символизирующей процветание и богатство. Для Галины Шипиловой это не просто байка.

– На выкуп закладного камня и оплату рабочих негде было взять денег, – рассказывает она. – Нужно было отдать больше тысячи рублей, а такую сумму собрать не могли. Я в ту пору работала учительницей, получала копейки, на руках – пожилая мать и сын-подросток. Я несколько лет откладывала деньги – мечтала о шубе. И все эти деньги отдала на камень. Остатки кое-как удалось наскрести. Так моя шуба обросла слухами и домыслами.

Судьбы тех, кто так или иначе был причастен к взрыву ХХС, сложились по-разному. Автор несостоявшегося Дворца Советов Борис Иофан умер в 1976 году в правительственном санатории в Барвихе, который сам и проектировал. История гибели храма всю жизнь тяготила и Аполлоса Иванова. На эту тему он не говорил даже с родными.

– Это сидело у него внутри и мучило, – рассказывает Владимир Иванов, сын инженера. – Поэтому отец активно боролся за возрождение храма. В конце 60-х, незадолго до выхода на пенсию, он начал писать книгу «Тайны храма Христа». Раз пять переписывал текст. Книгу отказывались печатать, хотя у отца, дослужившегося до помощника министра строительства, были знакомства и связи в издательствах. И лишь в 1995 году, когда книга вышла, с его плеч упал этот груз.

Читайте также