На что идут молдаване, чтобы остаться в Москве?

Пара месяцев на чужбине – и их уже не отличишь от местных. Редко выдает говор, еще реже – необычная фамилия. Молдаване – наименее колоритные гастарбайтеры из всех именно благодаря своей способности слиться со средой, вжиться в любое общество. Они с легкостью покидают родину: за последние 15 лет из независимой Молдавии выехали до миллиона человек (осталось 3,5 млн). Причем три четверти из них так или иначе осели в России.

Пролетарии всех стран

Считалось, что очень хорошо они умеют делать две вещи – вино и ремонт. Первое остается для домашнего пользования, тем более что на наш рынок с молдавским алкоголем нынче пробиться сложно. Но талант к созиданию бойко продается на экспорт.

Еще при СССР в республике была развита система проф-образования (ПТУ), и рабочая молодежь из Молдавии ударно вкалывала на советских стройках. И сейчас до 85% молдаван приезжают в Москву работать каменщиками, штукатурами, малярами. Притом большая часть из них имеет не только пэтэушное, но и высшее образование. Но диплом в Молдавии кормит хуже, чем рабочие руки в Москве.

– Там я была инженером на заводе, получала копейки. – Наталья Бунеску в Москве с середины 90-х. – Даже здесь мне по специальности предлагали лишь 200 долларов в месяц. А на стройке наши получали по 600–700$. Вот я и пошла – сначала подсобной рабочей, потом стала мастером, прорабом, бригадиром.

А высшее образование Наталье все же пригодилось: в конце концов она заняла должность директора организации строительного треста. Теперь у нее в подчинении сотня рабочих, большая часть – свои, молдаване. Но есть и русские, украинцы, таджики.

– Последние грузчиками работают, меньше всех получают, – рассказывает Наталья. – И то потому, что сами так себя ставят. Я говорю, что буду ему платить 18 тыс. в месяц, а он: «Мне 15 нормально». А молдавские мастера зарабатывают в среднем по 45 тыс., иногда и до 70 доходит, это уже зависит от заказов. Мы строим в основном соцобъекты в Подмосковье – поликлиники, детсады.

Бригады приезжают в Москву в строительный сезон – с апреля по ноябрь. Зарплаты хватает, чтобы остальные месяцы проводить без работы дома. Есть, конечно, и другая возможность – продаться в Европу. Молдавские мастера строят в Италии, Португалии, Франции. В любой стране, где платят, молдаванину приспособиться – не проблема.

– Но в России все равно лучше, тут свои, советские, и копеечку можно заработать, а там – голимый капитализм. – Николай Чебан работал в Италии. – И кризис на их рынке сказался сильнее, работа есть далеко не всем. Из 30 человек бригады дай бог, чтобы 20 устроились.

При этом жена Николая Надежда уже шесть лет работает на фабрике в итальянской Падуе – устроилась через знакомую соотечественницу. Молдавских женщин в Европе вообще больше, чем мужчин. Любопытно, что 90% из них работают сиделками у пожилых нанимателей. Мужьям устраиваться труднее.

– Я сам первые четыре года с ее отъезда дома сидел, с детьми нянчился, – рассказывает Николай. – Только потом жена всем нам открыла визы. Сыновья сейчас с ней: старший в техучилище, младший в 6-м классе, играет за местную футбольную команду, хочет заняться спортом профессионально. Я работал на стройке, но сейчас там туго с вакансиями, и последние несколько месяцев тружусь в Москве. Здесь, кстати, и платят больше.

При этом жизнь и в Москве, и в Молдавии дороже, чем на Западе. В Италии средняя зарплата трудового мигранта – 700 евро, но семья Чебан может себе позволить снимать 4-комнатную квартиру. И испытывает гораздо меньше проблем с документами и властями.

– Там быть рабочим не зазорно, – уточняет Николай. – К примеру, наши знакомые супруги-итальянцы – он дворник, она госслужащая, и это считается нормальным.

Но все равно Россия молдавским гастарбайтерам ближе.

– Они там все нам завидуют, что мы здесь работаем, – говорит Наталья Бунеску. – Там, если что не по тебе, даже выругаться нельзя, душу отвести. А тут мы как рыбы в воде, для нас Советский Союз и сейчас существует.

Нелегалы

Поэтому молдаване стараются остаться здесь не только работать, но и жить. По официальным данным ФМС, в России мигрантов из Молдавии 211 тысяч. По неофициальным, их только в Москве в два раза больше. Причем каждый третий здесь – нелегально. Хотя сделать документы для работы не такая уж большая проблема. В этом помогает и община, три года назад столичные организации молдавской диаспоры объединились в одну.

– У нас есть и юридическая служба, которая помогает легализоваться, и база по трудоустройству, – рассказывает сопредседатель Конгресса молдавских диаспор Ефросиния Гыштемулте. – Нам удалось навести порядок на рынке труда. В том числе пресечь деятельность многих нечистых на руку посредников (наших же граждан), которые за деньги продавали трудовые патенты и прочие документы на работу.

Спекулировать молдавской рабочей силой не так легко, как, к примеру, мигрантами из Средней Азии, которых подчас свои же продают чуть ли не в рабство. Молдаване в большинстве своем знают русский язык, лучше ориентируются на местности и реже дают себя обмануть. Но нелегал все равно рискует не получить зарплату. Или нарваться на «кидалово» еще при трудоустройстве.

– Их обманывают и местные кадровики, и свои, еще на родине, – продолжает Ефросиния Гыштемулте. – Была дикая история, когда двух ребят такой агент вывез в отдаленный регион, и там они оказались на закрытом объекте посреди тайги, где их даже не кормили. О зарплате, само собой, речь тоже не шла. Нам удалось их оттуда вызволить, человека, продавшего их, так и не нашли. Такие случаи нельзя назвать массовыми, но они происходят.

Рабство на паперти

К примеру, другой женщине пообещали работу нянечки в столице. В итоге она действительно «работала» с ребенком: просила под него милостыню на столичных вокзалах.

Молдаване, кстати, часто оказываются в нищенской «мафии». Попрошайка славянской внешности – в 80% случаев не русский, не украинец, а выходец из Молдавии.

– Их редко вовлекают в это обманом или силой, в основном участие в этом бизнесе – результат деградации, – рассказывает еще один представитель молдавской диаспоры Константин Полозов. – Кончились деньги, не удалось, а скорее не захотелось искать работу. С наркотиками молдаване не связываются, в проституцию наши женщины тоже идут неохотно, но есть нищенский бизнес. И еще с середины 90-х сложилось так, что молдаване занимают в нем свою нишу – именно благодаря славянской наружности. Работают в основном в метро и на вокзалах.

Но, к примеру, на Киевском вокзале, откуда курсируют поезда в Молдавию, «пощипать» скорее могут самих молдаван. Делают это люди в погонах.

– Отсюда мигранты уезжают домой с зарплатой. Сотрудники полиции задерживают их под разными предлогами, иногда за пару минут до отхода поезда, и собирают мзду, – рассказывает Ефросиния. – С одного мигранта могут взять до 15 тысяч рублей. Именно поэтому молдаване предпочитают отправлять деньги домой переводами. Часто это делает работодатель, а рабочим выдает только на карманные расходы.

С рынка в богатый дом

Отличие молдавских мигрантов еще и в том, что они крайне редко занимаются здесь полноценным бизнесом. К примеру, в столице есть лишь один молдавский ресторан – при посольстве. В советские времена молдаване часто торговали на продуктовых рынках, но сейчас все бойкие места давно заняты кавказцами. Молдаванам в лучшем случае удается устроиться продавцами.

– Армяне, например, очень любят брать молдаванок продавщицами – они порядочные, чистоплотные, – рассказывает Елеонора Пэру. – Я сама работала на рынке в Теплом Стане – дворничихой. Потом была у азербайджанца продавщицей. Поначалу боялась – как он со мной обращаться будет? А вошла в их бизнес и семью настолько, что через два года хозяин помог мне открыть свою точку.

А в Молдавии Елеонора всю жизнь проработала учительницей, но на интеллигентскую зарплату протянуть было трудно. В Россию она приехала в 2000-м и после рыночной карьеры в 2009‑м перешла на работу почти по специальности – гувернанткой.

– Для меня так гораздо комфортнее, чем на рынке, – говорит Елеонора. – Я очень люблю детей, с ними душой отдыхаю. Сейчас нянчу маленькую девочку в богатой семье, пока ее молодая мама пытается стать певицей.

Молдаванок с высшим образованием нередко берут в богатые семьи – нянями, гувернантками, домработницами. Так здесь трудоустраиваются до 15% приезжих женщин. Но Елеоноре, помимо чужих малышей, приходится растить еще и собственных внуков, для которых она из бабушки стала мамой. Год назад в Москве трагически погибла ее дочь – попала под электричку.

После нее осталось двое сыновей-подростков. Помимо этого, у Елеоноры здесь еще один сын – работает на стройке, женат на москвичке. А вот муж остался в Молдавии – он откололся от семьи почти сразу, как супруга отбыла в Россию.

Брак на 1000$

Хотя в целом рабочие разъезды не так часто приводят к развалу семьи. Молдавские мужчины, несмотря на горячий имидж, чаще хранят верность. Разводы иногда происходят фиктивно – для фиктивных же браков. Сейчас это самый распространенный способ получить российское гражданство. Причем молдаванам эта процедура обходится дешевле, чем тем же мигрантам из Средней Азии. Если за фиктивный брак с таджиком москвички просят до 300 тыс. рублей, молдаванину достаточно заплатить 30–45 тыс.

– Видимо, это связано с тем, что и все процедуры по получению гражданства молдаване проходят легче, например, за счет знания языка, – размышляет Ефросиния Гыштемулте.

Еще один путь осесть в России – приехать сюда учиться. Квота бесплатных мест для молдавских студентов – около 100 в год. Но и за деньги в Москву ежегодно приезжают до 1000 абитуриентов. Их учебу оплачивают родители, зарабатывающие на стройках в России и Европе. Высшее образование вообще очень ценится, особенно российское. Диплом в сознании молдаванина – одна из главных жизненных ценностей. Важнее, чем покупка квартиры. А главное, это хороший шанс для молодого специалиста остаться в Москве и по окончании вуза.

– Наши ребята приезжают учиться на IT-специалистов, госслужащих, медиков, – рассказывает Ольга Красова, студентка РУДН. – Раньше были более популярны экономика и юриспруденция. В моем вузе есть ребята из Молдавии, но я даже не знаю точно, сколько их. Мы не сбиваемся в кучу, не держимся особняком. Зачем добровольно сужать круг общения? Пара ребят уже женились на русских девушках. Те, у кого родители живут здесь давно, сами даже никогда и не были в Молдавии. Я провела там детство, но по родине особо не скучаю. Дом – там, где живешь.

Последнее утверждение, пожалуй, краеугольный камень менталитета. Из всех молдаван, с кем удалось пообщаться, вернуться на родину планирует лишь Елеонора Пэру. Ее внуки по окончании московской школы будут служить в молдавской армии. И сама она хочет провести старость в родной деревне, рядом с семейными виноградниками. Большинству же ее соотечественников чужда ностальгия. Они предпочитают не изнывать от тоски по родине, а принять за нее то место, где находятся. По этой причине приезжие молдаване с таким трудом поддаются учету. Не потому, что живут тут нелегально, а потому, что сливаются с местностью и остаются здесь навсегда.

Лица диаспоры

Один из самых известных молдаван в России – актер Валерий Магдьяш, как ни парадоксально, сыграл самого известного таджикского гастарбайтера в ситкоме «Наша Раша». Сам он никогда не работал на стройке, а в Москве оказался еще в 1975-м, отслужив на Дальнем Востоке, поступил здесь в ГИТИС, после работал в театральной сфере.

Еще один актер молдавского происхождения – Александр Олешко – в Москву приехал в 14 лет, окончил здесь единственное в своем роде Государственное училище циркового и эстрадного искусства. Выпускниками этого училища в разные годы становились клоуны Попов и Румянцев, Ефим Шифрин и Геннадий Хазанов. А руководит им с 1995 года также уроженка Молдавии Валентина Савина.

Мнение

Иван Круглов, социолог, Кишинев:

– Молдаване отличаются от всех мигрантов именно своей способностью и стремлением к ассимиляции. Для наших соотечественников важнее, к примеру, не заработать деньги в Москве, а стать москвичом. До 90% выезжающих стремятся остаться жить на новом месте, они не рассматривают его только как место заработка. К тому же старшим поколением Россия воспринимается как часть общей родины, СССР. И если их дети растут в России, они уже редко знают молдавский язык, помнят традиции. Молодое же поколение чаще предпочитает Европу. 20-летние рабочие выезжают в Италию, и 5 лет спустя они уже говорят, выглядят, думают, как итальянцы. Там сложнее получить гражданство, но со временем и это происходит. Это плохо для нации – люди теряют свою идентичность.