Книжная новинка: «Мужчина апреля». Гениальный мир ужасов добра
Юлия Яковлева в соавторстве с Кариной Добротворской написала книгу, как это уже характерно для Яковлевой, совершенно сногсшибательную по задумке и красочности описания деталей, по гибкости интриги и по количеству вложенных смыслов
Авторы представили удивительный мир 100-летней перспективы, в котором гипертрофировали триумф ценностей «добра» в целом и нынешних личностных устремлений, в частности. В нём царит атмосфера благодушия, безопасности и поддержки, а агрессия и конфликты официально запрещены и наказуемы, как вредные для общества. Здесь победила экология: семь московских сталинских высоток, которые теперь хостят министерства, обрамлены вертикальными фасадами из натуральных лесопарков; вместо Сити — парк-заповедник; в центре стоят лишь таунхаусы; вернулся бассейн «Москва», Храм Василия Блаженного стал Музеем религии; вместо машин ездят на велосипедах; вместо кофе пьют цикорий; а вместо сигарет курят безобидную смесь ароматических трав. Там законодательно принята Декларация достаточного комфорта: с двумя парами обуви на год и прочим минимальным потреблением.
И в этом мире правят женщины. Потому что мужчины подвержены смертельному вирусу FHV, и даже несмотря на необходимость ходить в неоново-желтых скафандрах химзащиты с противогазовыми шлангами наперевес, едва доживают до сорока. И потому межполая любовь — запретна, осуждаема, опасна… Но находятся двое — рядовая следователь, обеспокоенная слишком загадочной пропажей кролика из дома Министра гендерной интеграции, и тот самый Мужчина апреля, внезапно взлетевший в рейтинге секс-символов — которые, кажется, ничего не боятся и верят, что их чувства победят всё.
Чем дальше, тем увлекательнее и сильнее всё запутывается во властных играх: друзья, враги, помощь, предательство то и дело меняются местами; и сражение с политической машиной представляется единственно возможным путём для спасения человечества. И только ближе к концу всё, в очередной раз перевернувшись, встаёт на место: заговоры и месть оказываются инициированными с совершенно неожиданной стороны, а всеобщая иммунизация, наконец, обретает черты оружия контроля и инструмента евгеники.
И иллюстрация на обложке, обычно несильно или неглубоко коррелирующая с содержанием книги, обретает свой подлинный и глубокий смысл.
