«Зеленый шатер» не по-русски

Людмилу Улицкую недавно стали прочить в кандидаты на Нобелевскую премию. Ее новый роман «Зеленый шатер» раскупается влёт. Вот и я взяла, читаю. И начинаю недоумевать.

Вот автор среди героев русской литературы называет «честного глуповатого Алексея Берсеньева и смуглую умницу Акулину». Но фамилия героя «Барышни-крестьянки» – Берестов, и проверить это с помощью «Яндекса» можно за 15 секунд. А вот второстепенный персонаж собирается петь молитву «Да придет Бог, да расточатся врази Его!» Чтобы узнать, что молитва на самом деле начинается словами «Да воскреснет Бог и да расточатся врази Его», нужно еще 15 секунд. Ни у автора, ни у редактора, ни у корректора их не нашлось.
После этого уже не удивляешься, читая: «Оступившись, был риск попасть в мир чистого
безумия». Седьмой класс, деепричастия. 

Не удивляешься, уныло читая в сотый раз про давку на похоронах Сталина, встречая двухсотую, наверное, за свой читательский век московскую бабушку из княжеского рода или трехсотого художника, который уехал в деревню и там рисует старух.

Не удивляешься, читая торопливый курс советской истории: «примитивный, малообразованный, опьяненный властью, он правил огромной страной как умел: (…) выбросил мертвеца из Мавзолея, выпустил заключенных, поднял целину»… «их бедственный культурный уровень задавал стиль жизни страны»… «и еще была великая правда литературы – Солженицын писал книгу за книгой, они уходили в самиздат…» Это на кого рассчитано? Читатели среднего возраста давно объелись борьбой с советским режимом, молодым нет дела до семидесятников, они не ловят авторских намеков для своих, понимающих без объяснений, кто такая «Мария Вениаминовна» или какой-нибудь «Алик».

Зато пожилым европейским славистам и издателям все эти диссидентские истории должны понравиться. Можно было бы сразу писать по-немецки – это и эффективней, и честней.