Юлия Пересильд: Если ты продаешься, деньги выйдут боком

Она молода (ей 26), хороша собой, востребована, замечена и отмечена. За работу на сцене ее наградили одной из уважаемых театральных премий – «Хрустальной Турандот» (спектакль «Варшавская мелодия»), а за роль в фильме «Край» с Владимиром Машковым вручили «Золотого орла» и «Белого слона».

Не мечтала о постельных сценах

– Юля, вам повезло. Что ни проект, то громкий. И в кино, и в театре. Режиссеры – Серебренников, Херманис, Учитель. Партнеры – Миронов, Машков. Как итог работы и награды соответствующие.

– Награды в кино появились только в этом году, хотя проектов было не так мало. А что до везения, да, мне повезло с режиссерами и партнерами, но ведь и я не сидела сложа руки.

– Многие актрисы мечтают сыграть с Машковым. Не говоря уже о постельной сцене, как у вас с ним в «Крае»…

– Я к этому большинству не отношусь. Никогда не мечтала играть с Машковым постельную сцену. А поработать на одной площадке с таким артистом мне, безусловно, хотелось.

Игнат (герой Машкова. – Ред.) пришел с войны контуженным, никому не нужным. У него нет семьи, нет ничего. Всё, что он умеет и любит – это паровозы, которые ему с его контузией никто не доверит. Поэтому он уезжает в Сибирь, в этот поселок Край, но даже там ему не дают заниматься любимым делом. И вот он встречает мою героиню. У них возникают чувства. Ну, разве в фильме можно обойтись без любовной сцены? Можно ее вырезать? Нет. Она важна не тем, что в ней показываются части тела, а тем, что мы понимаем: этот мужчина – никакой не победитель, и уже очень давно. Многие заблуждаются насчет съемок в эротических сценах. Они удаются только при одном условии: если два человека деликатны по отношению друг к другу и находятся в очень трезвом состоянии ума.

Ровно так же, как ты работаешь над обычными сценами, иначе сделать это невозможно. И хорошо, когда режиссер объясняет тебе задачу сцены, а не говорит: «Ну, вы просто лягте и что-нибудь сделайте». А таких режиссеров масса. Знаете, я мечтаю поработать в Германии. Немецкий знаю благодаря своей школьной учительнице. Могу отличить баварский акцент от берлинского. Но с кино пока не складывается: если предлагают роль, то из разряда «Русская проститутка. Три съемочных дня». Так я не хочу.

– Ваша коллега по театру Чулпан Хаматова много работает в Германии. Намекните, может, посодействует…

– Я просить не умею и не буду. Гоголь сказал хорошую фразу, очень подходящую артисту: «Твое от тебя не уйдет». Я точно знаю, что, если пойду просить, мне ничего не дадут.

– В спектакле «Киллер Джо» Театра Наций вы и ваш партнер Виталий Хаев с легкостью обнажаетесь. Оправданна ли обнаженка на сцене, тем более мужская?

– Обнаженка на сцене и на экране неоправданна, если она не имеет никакого отношения к смыслу спектакля или фильма. По этому поводу меня часто спрашивают: мол, как так ты можешь раздеваться везде? Я не везде раздеваюсь. А наша линия с Виталием в спектакле не может произойти без этой сцены. Ну, как человек, который 24 часа с этой девочкой занимается сексом, развращает ее, превращает в фурию, как он может выйти? В чем? В трусах?

– А почему нет?

– Он выскочил из постели и пошел прикончить вора, который, по его мнению, врывается в дом. И чтобы мы соблюли все правила приличия, он должен выйти в трусах? Ничего, что это неправда? Я уже много по этому поводу возникаю. У зрителей что-то с головой происходит. Их возмущает обнаженка, а когда герой убивает собственную мать и раскладывает тело по пакетам – это никого не смущает. «Вот если бы ты осталась в лифчике и трусах, было бы лучше», – упрекают меня друзья. Это ханжество. Давайте говорить о чем угодно, только прилично, не снимая трусов.

Признание Миронова важней награды

– Как произошла ваша первая встреча с руководителем Театра Наций Евгением Мироновым?

– Первая произошла не с ним, а с Кириллом Семеновичем.

– Серебренниковым?

– Да. Мне позвонили от него и сказали, что он хочет познакомиться. Серебренников как раз собирался ставить «Фигаро». Когда я пришла к нему на кастинг, где было много претенденток на роль Сюзанны, узнала, что Фигаро играет Женя. Так наши имена попали на одну афишу.

– С этого началась работа с Мироновым. Потом были «Рассказы Шукшина» в Театре Наций, которые получили три «Золотые маски». А на церемонии со сцены вы признались Евгению в любви.

– Нет, это произошло на премии «Хрустальная Турандот». Когда мне вручили приз, первое, что пришло в голову: сказать со сцены, что я его люблю. Это было в ответ на то его признание.

– Какое признание?

– На вручении премии «Чайка». За «Фигаро» я получила номинацию, но не получила награду. И вот Женя вышел вручать «Чайку» другой актрисе. Он знал, что я ужасно расстроюсь, потому что роль далась мне потом и кровью. А Миронов вдруг говорит: «Где Пересильд?» Я плачу сижу. Расстроена ужасно. «Юля, ну не получила ты эту «Чайку», поверь мне, это не так важно. Важно, что я тебя люблю». Я засмущалась, но такое признание было куда важней. Так вот, когда я получила «Турандот», сделала ответное признание. После чего в блогах, в СМИ стали писать разные небылицы. Мол, у нас уже ребенок, что Машков перебил наши отношения с Мироновым. Я только смеялась. А еще кто-то сочинил, что «она хотела, чтобы ей давали роли, поэтому и призналась в любви Жене Миронову», «расчетливая». Этот человек явно не знает Миронова. С ним расчет невозможен, даже по дружбе.

За все придется платить

– Вы можете назвать плюсы и минусы вашей профессии?

– Плюс – это то, что этой профессией можно заниматься всю жизнь. А минус в том, что она очень коварная – в смысле, если ты не будешь ей верен, может отомстить. В тот момент, когда ты продаешься за деньги, за славу и прочее, надо помнить: все это не пройдет бесследно. За это ты обязательно что-то отдашь. И деньги выйдут боком. Снимаясь в 200 сериях, рассчитывай, что года три, если не всю оставшуюся жизнь, тебя не будут приглашать ни в один серьезный проект. Будет пауза – ти-ши-на. И тогда придется идти в другую профессию, порой мало имеющую отношение к актерству. Этой профессией страшно заниматься ради денег. Хотя тоже хочется жить в своей квартире, а не снимать, хочется небо в алмазах. Это все придет. Надо только подождать.

– И красная дорожка, и Голливуд, и «Оскар».

– Ну и это когда-нибудь б­удет.

– С «Краем» могло бы быть уже сейчас.

– А я бы не поехала. Играю спектакль 27 февраля (смеется). «Мало ли что предлагает Спилберг, у меня – ёлки!»

Как Юлю «забраковали» в театре Калягина

После окончания РАТИ Юля вместе с однокурсниками из мастерской Кудряшова отправилась на прослушивания в репертуарные театры. Первым выбор пал на театр Александра Калягина Et Cetera. Ребята показывали отрывок из лучшего спектакля курса «Троянки». Пересильд играла главную роль – Андромаху. Стоя на табуретке, она произносила трагический монолог героини. Сокурсники исполняли хорал на восемь голосов. И вот на самом пике эмоций героини из зала прозвучало: «Ну всё, всё, всё. Стоп». «Я все понимаю, но есть какие-то правила, когда можно обрывать актера, а когда нет, – вспоминает Юля. – В тот момент я решила: ну и бог с вами! Зачем мне это надо?» Актриса слезла с табуретки, собрала свои вещи и ушла. Больше она не показывалась ни в один репертуарный театр.