Опустевшее поле...

Его отец Георгий Калатозишвили был оператором на «Грузия-фильме», с 1969-го делал художественное кино. Умер в 54 года, на 15 лет раньше своего отца. Младший Михаил прожил еще меньше. Всех убили инфаркты. Есть сведения, что на земле растет средняя продолжительность жизни. К сожалению, только средняя.

Михаил Калатозишвили был большим человеком. Грузное тело – угроза сердцу. Так принято считать.

Еще сигареты – много курил. Волновался наверняка больше. Кавказская натура. Взрывной, не дипломатический темперамент. Всё не в пользу крепкого здоровья.

Весной этого года нас с женой водил по ночной Праге наш друг, журналист радио «Свобода». Веранды кафе на Вацлавской площади погружены во мрак. Вдруг раздается: «Не может быть!», и сверкают очки. Миша курит, умостившись на крохотном стульчике рядом с закрытым киоском. «Вы как здесь? А мы привезли картину на Неделю российского кино». И – широкая добрая улыбка, обращенная к малознакомому человеку.

Привезенной в Прагу картиной было «Дикое поле», негромко, но точно выстрелившее в прошлом году.

А вначале был короткометражный «Механик» по повести Андрея Платонова, снятый на «Ленфильме» в 1981 году в качестве дипломной работы (курс Ефима Дзигана). Через десять лет появился «Избранник» по новелле Проспера Мериме «Маттео Фальконе». Фильм получил массу наград по всему миру, но на родине остался неизвестным. Еще через девять лет вышли «Мистерии» – притча о путешествии из Тбилиси в Петербург. Ритм работы – фильм в десятилетие. Не роскошь и не блажь. Ритм, требующий долгой жизни. Калатозишвили не побоялся ауры сценария, чьи авторы Петр Луцик и Алексей Саморядов погибли с интервалом в шесть лет. «Дикое поле» было его поздним триумфом, а стало – ранним завещанием. Жестокая, немилосердная судьба.