"Маленькие трагедии": как живет "Гоголь-центр" без Серебренникова
В «Гоголь-центре» – премьера «Маленьких трагедий» Серебренникова. Как живет театр без режиссера?
15, 16 и 17 сентября в «Гоголь-центре» прошла премьера «Маленьких трагедий», поставленных Кириллом Серебренниковым.
Режиссера на премьере не было – Серебренников с 23 августа под арестом. Почти месяц он лишен возможности работать. Ему запрещено пользоваться телефоном и интернетом, общаться с кем-либо, кроме родителей и адвоката. Можно гулять в Хамовниках, где он живет, но только в сопровождении следящего за ним пристава. Ему ни разу за это время не разрешили приехать на репетиции в театр.
Серебренников успел «собрать спектакль» в июле и августе, но доводили его до кондиции Евгений Кулагин и актеры – они очень крутая команда, выросшая по большей части как раз из «Седьмой студии».
На сентябрьские спектакли билеты разлетелись вмиг. На октябрь тоже все раскуплено. Это удивительной силы постановка. Невозможно сделать что-то лучше, чем «Мертвые души», или «Кому на Руси...», или «Кафка», но эти «Маленькие трагедии» в «Гоголь-центре» – это абсолютно разбирает вас на атомы.
7 сентября Кириллу Серебренникову исполнилось 48 лет. Буддист сказал бы, что человек прошел 4 полных цикла, начинает пятый и что в такие перевалочные периоды с человеком всегда происходит что-то очень значимое. Какая-то кардинальная перемена.
«Грустно нам без Кирилла Семеновича»
Все крупные театры начали сезон со слов, обращенных к КС. Евгений Миронов объявил, что в Театре Наций будет поставлен спектакль Серебренникова «Чайковский» и Миронов будет в нем играть. И премьера балета «Нуреев», отложенная летом – как многие думали, навсегда, – состоится в Большом театре в декабре. Урин не сомневается, что на этой премьере автор сможет быть.
«Грустно нам, конечно, без Кирилла Семеновича», – говорят ребята из «Гоголь-центра».
Говорят, что «да, стресс и утопических настроений нет, но мы верим, что все это скоро кончится и Кирилл Семенович вернется в театр, до выборов точно все решится». Все серебренниковцы, даже если не надо, все равно приезжают в театр каждый день. Вместе, говорят, легче.
Заменить его невозможно
Хотя глава департамента культуры Москвы Александр Кибовский объявил, что контракт с Серебренниковым никто расторгать не собирается, промелькнуло сообщение о том, что у того при любом исходе дела отнимут театр и уже присматривают нового руководителя. Даже говорили об этом с несколькими деятелями, в том числе с режиссером Иосифом Райхельгаузом.
– Ни один приличный человек не согласится на такое, учитывая то, какая несправедливость происходит с Кириллом Серебренниковым, – сказал «Собеседнику» Иосиф Леонидович. – «Гоголь-центр» может существовать и быть собой только вместе с его худруком. Я не могу не вспомнить историю Таганки, когда Любимова выдавили за границу и возглавить театр предложили Эфросу. Эфрос долго думал и согласился наконец. И чем это кончилось? Для него прежде всего? Он умер. И Таганки той тоже, конечно, нет. Такой силы режиссеров, как Серебренников, в мире считаные единицы.
Все утопить?
Завсегдатаи «Гоголь-центра» говорят, что театр, конечно, лихорадит. Перед премьерой на майках у некоторых – «Все утопить», это фраза из сцены «Фауста». На постере спектакля большими буквами – «ЖГИ». Это из «Пророка», на котором построен пролог.
Все начинается сценой вокзального зала ожидания. Железные стулья встык, женщины с баулами, мент, буфетчица и витрина-холодильник (она потом станет саркофагом Командора) с засохшими булками, в углу долдонит телевизор. Его смотрит парень, он никуда не торопится. В глухое клаустрофобное пространство станции входит кто-то очень высокий, с голым черепом – он скидывает шинель, хватает парня, страшно бьет его, потрошит, жрет вырванное сердце. На экране бегут слова из «Пророка» – «ЖГИ». Одновременно начитывает свой хриплый рэп Хаски – очень нужный участник спектакля.
В следующей сцене Поэт (Филипп Авдеев) становится Моцартом, срывающимся в ад расхристанным гением, чья музыка своим совершенством сводит с ума старательного, по-менеджерски аккуратного Сальери (Никита Кукушкин). Тот буквально достает выблеванные другом комки нот из унитаза, разбирает их по файлам – зависть сыграна так же страшно, как и суть творчества, – «это десять дурачков глядят, как один корчится».
Спектакль очень откровенный, жесткий, насмешливый, горький, остроумный.
Абсолютное, смертельное одиночество «Скупого рыцаря» (Алексей Агранович), эротический дивертисмент Никиты Кукушкина и Филиппа Авдеева в «Каменном госте» (если кто забыл, у Пушкина хватало веселейших нестерильных стихов), разочарованный Фауст, приказывающий смартфону «Все утопить», но гаджет эти слова упрямо не распознает и предлагает ему что-нибудь купить. Все это вершины актерского мастерства.
На поклонах актеры выносят на сцену лист жести, который был оградой в «Каменном госте». И на этой жести появляется изображение Кирилла Серебренникова. Он что-то безмолвно показывает руками. Вроде того, что увидимся.
19 октября будет суд, где всем арестованным по делу «Седьмой студии» предъявят обвинение. Или не предъявят.
И то ли по совпадению, то ли оно было вшито в спектакль после ареста режиссера, но там звучит пушкинское стихотворение «19 октября». Цитировать его бессмысленно, просто перечтите его.
