Игорь Золотовицкий: Мракобесы объединяются, а цивилизованные люди – нет

Ректор Школы-студии МХАТ и артист МХТ Игорь Золотовицкий поговорил с Sobesednik.ru о самых острых проблемах культуры.

Поручился за Серебренникова

– Вы следите за «делом Кирилла Серебренникова»?

– Конечно, я ведь живой человек! К тому же работал с Кириллом, дружу с Юрой Итиным (бывший генеральный директор «Седьмой студии». – Ред.), да и вообще всех участников этого ужаса, который происходит, знаю лично. Мне хочется, чтобы этот ад быстрее закончился. Чтобы правда восторжествовала.

Всех нас обескураживает то, КАК все это делается. Люди, не представляющие опасности для общества, вне зависимости от того, художник он, архитектор или режиссер, не должны быть униженными ТАКИМ образом.

– Многие пытаются понять, почему это происходит. Политический  заказ, театр хотят отобрать, приструнить слишком свободного режиссера?

– Сейчас эти рассуждения уже не имеют никакого смысла. Бог его знает, что это такое! Художественный руководитель МХТ Олег Павлович Табаков правильно сделал, когда сбор труппы в этом сезоне начал отрывком из спектакля Кирилла «Зойкина квартира». И сказал: «Надеюсь, что режиссер Серебренников сделает еще постановки в нашем театре». И я на это надеюсь! 

– Вы же среди многих деятелей культуры подписали письмо в его поддержку. Но я прочитал, что вы никогда не подписываете письма. 

– Да, не подписываю! Потому что в 1937 году на моих родственников подписали «письма». Но тут же другое – поручительство за человека, которого я знаю. 

– Кстати, в защиту Серебренникова было обращение к следственным органам от молодых деятелей культуры. В списке подписавшихся я увидел имена ваших сыновей – Алексея и Александра. Они спрашивали у вас совета: стоит это делать, не чревато ли?

– Саша – третьекурсник нашей Школы-студии, Алёше будет тридцать лет, они уже взрослые и сами принимают решения. Знаю, что Алексей после спектакля Театра имени Маяковского, где работает, со сцены высказал слова поддержки Кириллу и всем участникам этого процесса. Мои дети – свободные люди, они имеют право высказывать свое мнение. В этом смысле я им не подсказчик.

«Преодолеть страх – уже поступок»

– Недавно общался с одним известным художником, который признался, что подписал письмо против ЮКОСа и Ходорковского, совершенно не вникая в дело. Якобы ему пригрозили «сверху». 

– Конечно, это плохо. Но я бы, возможно, тоже побоялся. С другой стороны, надо страх преодолевать. Страх может быть у каждого, а преодоление его – это уже поступок.

Нам кажется, что все ЭТО откуда-то «сверху», а может, на самом деле – инициатива на местах?!

– Одна история с фильмом Алексея Учителя «Матильда» чего стоит.

– Мракобесие, которое процветает сегодня! И меня лично это ужасно угнетает. Уже министр культуры, которого нельзя упрекнуть в невнимании к чувствам верующих, сказал: «Прекратите эту вакханалию!» Уже кинопрокатные компании отказываются от проката из страха. Ребята, это что такое?! Тогда ОНИ победят! Как-то надо обеспечить безопасность!

Можно докатиться до абсурда: прекратить ставить классику. «Сказка о попе и о работнике его Балде» – оскорбление чувств верующих?! Я с уважением отношусь к церкви, но кто же сказал, что чувства верующих важнее, чем чувства неверующих?! Где такое написано?! Наша страна прошла тяжелый путь, чтобы верующие стали людьми самостоятельными, в отличие от советской эпохи! И вдруг – такое! Мир сходит с ума. У меня в этом плане тревожные ощущения. Люди готовы к ненависти, которую могут проявить в одну секунду. 

– И почему?

– Не понимаю. Может, тяжело людям живется?! В этом смысле я очень надеюсь на театр. Недавно участвовал в замечательном проекте. В Сергиевом Посаде перед лаврой состоялся концерт: играл оркестр во главе с Юрием Башметом, мы с актрисой Ольгой Кабо читали «Евгения Онегина», а потрясающие певцы исполняли арии из одноименной оперы Чайковского. Перед сценой – триста официальных мест. А вот за ограждением собрались полторы тысячи человек: дети, старики, молодежь. Понимающие оперу и не понимающие, знающие Пушкина и не знающие. Но всех это действо объединило. Меня это потрясло! И никакой ненависти или раздражения не чувствовалось.

«Руки прочь от Табакова!»

– Игорь, вам, как руководителю, приходилось подстраиваться под мнения чиновников?

– Пока нет, тьфу-тьфу-тьфу. 

– Олега Павловича Табакова многие упрекают, что он слишком дружит с властью.

– А пусть эти люди, прежде чем упрекать, сначала создадут свой театр. Потом будут руководить МХАТом. Еще сделают колледж. Затем пролоббируют, чтобы в «спальном» Коломенском началось строительство филиала МХТ. Выпустят столько учеников – талантливых артистов, звезд, которыми восторгается зритель. А уж потом такое говорят!

Табаков со своими современниками поменяли интонации в театре, понимаете?! Сидеть на лавочке и упрекать легче. Как говорится в пьесе «Дядя Ваня», «дело надо делать, господа». Да, в чем-то приходится идти на компромисс. А почему бы и нет?! Но только тогда, когда это не противоречит твоей совести. В общем, руки прочь от Табакова! 

– Прочитал, что Дом актера, где вы – один из директоров, до сих пор без государственной дотации...

– Да. Когда в 1990 году сгорел Дом актера на улице Горького, уже разваливался Советский Союз. Тогда театральная общественность попросила Наину Ельцину помочь. Президент Борис Ельцин своим указом отдал здание на Старом Арбате в пользование безвозмездно на сорок девять лет. И по документам это «фонд помощи театральным деятелям». Все это нам  дается нелегко, поверьте, здание огромное, ему сто лет уже, рушится. Алишер Усманов помогает и банкир Михаил Задорнов. Сейчас делаем ремонт. 

– А вы общаетесь с Владимиром Этушем, который был директором Дома актера до вас?

– Нет. Смысла нет общаться. Зачем, чтобы человек нервничал?

– Помню, он мне рассказывал, что был обижен, что его так резко – в один день – убрали с этой должности.

– Тогда никому не было приятно. Но совесть моя чиста. Это не был рейдерский захват, как говорили. Правление Дома актера, куда входили Олег Табаков, Марк Захаров, Александр Ширвиндт и другие наши театральные корифеи, решило, что надо что-то менять.

Владимир Абрамович Этуш – великий человек, дай Бог ему здоровья. Просто надо было влить туда живую кровь. Хотелось, чтобы сдвинулось что-то.

– Получилось? 

– Конечно. Артисты играют спектакли, студенты, молодежь. У нас выпускают постановки молодые актеры, которые не хотят идти в стационарные театры.

– Зачем вам столько должностей, обязанностей, ролей в театре? Голова не кружится?

– Бывает. Вот доктору сегодня сказал, что голова болит. Обещал приехать, разобраться. А если серьезно, я придумал себе «подушечки» оправдания. С одной стороны – мне сами предлагали (помните, как у Булгакова?), с другой… Кто, если не мы?! Надо попробовать. Это же все родное. Надо, чтобы получилось. Это то, что мне нравится.

«Искусство не должно травмировать психику»

– А как вы считаете, деятели искусств должны высказывать свою позицию? Вспомните Константина Райкина, когда он высказался о цензуре. Мало кто из ваших коллег поддержал его публично…

– Мне грустно это. Мракобесы объединяются, а цивилизованные люди – нет. Константин Аркадьевич в своей речи был такой искренний! Более преданного театру человека я не знаю. Он – фанат. И это был его крик! В Москве все более-менее в порядке. А попробуйте, чтобы режиссер в провинции высказал что-то подобное, что властям не понравится! Хотя упрекнуть таких людей нельзя… Да, среди нас чувствуется разобщенность. Почему? Наверное, мы все – эгоисты, боимся потерять свой у­голок.

– Ну вот Никита Михалков недавно сказал про Серебренникова, мол, «ставьте что хотите, но не за деньги государства». 

– То есть надо обслуживать?! Мне кажется, тут уже кликушество. С одной стороны – да, государственные деньги, но это налоги ВСЕХ – независимо от ориентации, убеждений, цвета кожи. Эти деньги выдает не лично какой-то человек! А у нас часто думают, что произведение должно отвечать вкусу какого-то чиновника. Нет! Но, с другой стороны,  нельзя провоцировать! Я вот своим ученикам часто говорю: «Не будьте вы такими безапелляционными!»

– Ваши слова: «Для меня театр – праздник, свет, я не хочу смотреть мерзость». А что для вас та самая мерзость в театре?

– Когда неприятно смотреть на сцену и слышать неприятные слова. 

– Два народных артиста, имена которых без их согласия не стану называть, сказали мне слово «мерзость» про спектакли – «Карамазовы» у вас в МХТ и «Князь» в Ленкоме. Оба поставил Константин Богомолов. Он же много работает у вас в МХТ…

– «Карамазовы» – прекрасный спектакль… Послушайте, это все вкусовщина. Говоря про мерзость, я все равно думаю, что это имеет право на существование. Парадоксально?! Да, иногда мне не нравится, чтобы то или иное показывали в стенах Школы-студии МХАТ, и этого не будет. Но сказать, что это не может идти в других пространствах, не имею права. Искусство должно не травмировать психику, оно должно действовать на воображение.

Меньшова поступала сама

– Вы как-то сказали: «По блату в Школу-студию МХАТ не берем. Мне приходится отказывать друзьям-коллегам, дети которых поступают к нам учиться». После этого теряете друзей?

– Обижаются друзья-коллеги часто. Поверьте, ребенка протолкнуть, допустим, возможно, но это же далеко еще не всё! Дальше-то идет отбор, три тура экзаменов! Решают профессора, кафедра. Да, есть династии: Миша Ефремов, Юля Меньшова и так далее. Но поступают только они сами. 

– Помню, что Школа-студия МХАТ стала первым театральным институтом, кто стал учить актерской школе американцев. 

– Да, и сейчас есть эта программа.

– А как же такие сложные отношения сегодня между Россией и Америкой?

– Я в холодном поту просыпаюсь, когда слышу об этих дипломатических скандалах. Не дай бог, чтобы к студентам это относилось! Не буду скрывать, тут и финансовый вопрос: они платят, наши педагоги деньги получают. С другой стороны, видели бы вы глаза этих американцев! Им нравится!

– Игорь, как-то вы процитировали одного человека, который вам сказал случайно по телефону: «Как только дело касается нации, так с людьми что-то происходит». Вы анализировали, почему?

– Сейчас это чувствую ОЧЕНЬ. Мы с моим папой – железнодорожником из Ташкента – столько путешествовали по всей стране! Останавливались у друзей: украинцы готовили галушки и борщи, грузины – хинкали, узбеки – плов и так далее. Мне в свое время повезло: я никогда не сталкивался с национальным вопросом. Даже с «пятой графой» и антисемитизмом. Но то, что сейчас происходит… Люди обострены чувством национального унижения или, наоборот, преимущества. Почему? Возможно, кто-то не хочет благополучия и жить мирно?! Но мы-то с вами хотим!

Даты:

1961 – родился 18 июня в Ташкенте

1983 – окончил Школу-студию МХАТ

1994 – впервые как режиссер поставил спектакль «Башмачкин»

2001 – стал широко известен после съемок в сериале «Пятый угол»

2013 – возглавил Дом актера и Школу-студию МХАТ