Станислав Садальский: У артиста можно отнять зарплату, но не достоинство

В начале этого года актер, известный не только яркими ролями, но и резкими заявлениями, публично заявил, что поддерживает СВО. При этом будучи отчасти украинцем…

– Во мне много кровей намешано: и чувашская, и польская, и украинская, и еврейская. Только русской нет. Но я считаю себя русским артистом, – не раз признавался Садальский. О том, как он себя определяет сегодня и что у него вообще на уме, мы и поговорили.

Станислав Юрьевич, будучи человеком очень гостеприимным, пригласил журналиста «Собеседника» к себе в квартиру, что в самом центре Москвы. Я зашла и ахнула: все в золоте, фарфоре, хрустале… Канделябры, картины – и все подлинники.

Пока глаз разбегался от такой невероятной роскоши, хозяин деликатно попросил обратить внимание на кухонный каменный стол. Смотрю – а на нем уже разлиты по чашкам и бокалам свежесваренный кофе и красное вино. Садальский попросил помочь нарезать сыр и какой-то невероятный по составу хлеб, больше похожий на кекс. Я сразу поняла: интервью будет с «изюминкой».

Даты

1951 – родился 8 августа в селе Чкаловское (ныне Шыгырдан) Чувашской АССР

1973 – окончил ГИТИС и пошел служить в театр «Современник»

1975 – женился на гражданке Финляндии, от которой у него дочь

1991 – получил звание заслуженного артиста РСФСР

2007 – получил почетное гражданство Грузии

2008 – завел блог в «Живом журнале», ставший одним из самых популярных в Рунете

2023 – попал в созданный в Европе «список Путина» (сторонников СВО)

«Ученик учеников Станиславского»

– Станислав Юрьевич, за окном весна, поэтому предлагаю начать с любви. Ой-ой, вы не так поняли! Говорят, что вы давно и безответно влюблены в великую артистку Людмилу Максакову?

– (после долгого поцелуя) Для вас я Стас. И вообще – у артистов нет отчества. Да, Людочку обожаю – это моя последняя любовь. Раньше она была просто крепкой актрисой, а сейчас, действительно, стала великой.

– В такой огромной квартире вы сами поддерживаете чистоту и порядок?

– Нет, конечно, для этого есть специально обученные люди. Если же вас интересует вопрос хозяйки – история об этом умалчивает. Да и, как учили нас старые мастера, актер должен оставаться загадкой. Я ученик учеников Станиславского. Один из них, Григорий Конский (он был близким другом Михаила Булгакова, которого тот описал в «Мастере и Маргарите» в образе Коровьева), говорил студентам, которые жаловались на здоровье, что в театр идут от избытка здоровья, а они выбрали не ту профессию. Актер не должен подводить. Самое большое преступление – это когда артист не приходит на спектакль. Он может не прийти, только в трех случаях: умер; заболел и умер; убили. Болезнь сама по себе, если не привела к смерти, не является достаточной причиной. Актер, который не пришел на спектакль, для меня не существует.

– Как не существует теперь звезда «Сватов» Татьяна Кравченко, которая, будучи не совсем в адекватном состоянии, что-то напутала и не явилась на ваш антрепризный спектакль «Гвоздь сезона» в Санкт-Петербурге?

– Да, с ней я больше играть не буду, ее заменит суперталантливая Оля Богданова, которая может играть все – от комедии до трагедии, но которая, к сожалению, в отличие от нас с Таней, пока не обезьяна, на которую идут зрители. А в любой антрепризе должны быть две обезьяны, на кого ходят.

– Количество исполненных вами ролей и на сцене, и на экране, просто поражает. Их же сотни, из них десятки входят в наш золотой фонд. Кажется, что у вас очень счастливая актерская судьба.

– О чем вы! Сейчас работы особенно нет. То я скажу что-то не то – и на меня запреты идут.

– Есть у вас не сыгранные еще роли-мечты?

– Конечно. Рязанов, когда я снимался в «О бедном гусаре замолвите слово», говорил, что написал для меня шикарную роль – любовника Гурченко, проводника в «Вокзале для двоих». А она в то время уже снималась в «Сибириаде» и ответила ему, что не хочет, чтобы взяли Садальского, иначе получится совращение малолетних. Эту роль блистательно сыграл Никита – возможно, лучшая его роль. Я бы сыграл по-другому, но не хуже.

– Какие у вас отношения с Михалковым?

– Никакие. Мне несколько раз звонили из нашей Гильдии и его карманного Союза, чтобы я подал документы на получение звания народного артиста России. Но для этого нужно пройти семь кругов инстанций. Когда некоторые говорят, что им дали, подчеркиваю, дали это звание, они врут! Документы нужно собирать самому: афиши, рецензии, рекомендации. Меня уговорили этим заняться, и Никита был одной из первых инстанций, куда я принес документы, а он приказал выбросить их на помойку. Такая неприятная штука, но я не жалею, что сделал это.

Кстати, еще Ельцин обещал дать мне звание народного артиста. У нас первый рождественский бал был в Кремле, и я с Ангелиной Вовк вел программу, в которой участвовали все начинающие звезды типа Киркорова. Я со сцены попросил у Ельцина разрешения сказать ему то, что о нем мои соседи по коммуналке думают. Он разрешил, и я произнес: «Вы лучше всех!» Борис Николаевич обрадовался и добавил в ответной речи, что ему в Лондоне сказали, что у него лучшие носки в мире. После этого меня позвали к нему, и он пообещал дать мне народного.

Прошли годы, и во время одной прямой линии я спросил его, почему до сих пор хожу только заслуженным, на что он ответил: указ им подписан, но еще не вышел... 

– Шепчутся, вы до сих пор общаетесь с Наиной Иосифовной и Татьяной Дьяченко?

– Нет, с ними дружил Владимир Мотыль, а я у него снимался и был на нескольких застольях. Со мной рядом в соседнем доме жил Боря Немцов. Мы как-то отдыхали на даче, ели шашлыки, а обслуживал нас Рома. В смысле, «какой Рома»? М-да, дорогуша. Абрамович, разумеется! Рома, по словам Дьяченко, умеет дружить и под это дело подписывать любые документы. Я тоже могу договориться в силу ролей, поскольку любой характерный артист сделает больше, чем герой. Я люблю тех людей, которые не боятся идти на конфликт. Как пел Галич, кстати, последний ученик Станиславского: «Вот как просто попасть – в палачи: промолчи, промолчи, промолчи!»

– Насчет этого. Переживаете за Лию Ахеджакову, которую некоторые вздумали записать в изменницы Родины?

– Ахеджакова в свое время выперла из театра Сергея Гармаша, как она сказала, из-за его пьянства, а вот он бы за нее заступился, потому что в «Современнике» имел голос. Но она сама лишила его возможности защитить ее. Такой получился бумеранг... Почти десять лет я служил в «Современнике» и очень люблю Гармаша.

Кстати, Волчок готовила его в свои преемники. Да-да, не Волчек, а Волчок – так ее называли только свои. И вот у меня с ней сложились отвратительные отношения: это Галина меня из театра выгнала. Собрала труппу у себя в кабинете и предложила мне идти или на договор (а я числился в штате), или под сокращение. У артиста можно отнять зарплату, но не достоинство! Я встал, сказал, что меня ждут мировые кинокомпании, хотя никто меня из них не ждал, и ушел. После этого моя жизнь пошла вверх. Не нужно бояться уйти из того места, где тебя унижают.

Позже Максакова нас помирила с Галиной на своей даче в Юрмале. Там я спросил Волчок, из-за чего она меня все-таки выперла, и она объяснила, что сделала это под влиянием одной очень известной актрисы – вы ее знаете. Это она требовала, чтобы от меня избавились. Намекнуть, кто это? Ой, не могу, извините.

Ну, это она вечно занималась науськиванием, а сейчас молчит – и по поводу всех ситуаций в театре, и по поводу СВО (речь, как я могла догадаться, вероятно, идет о Марине Неёловой – Авт.) «Современник» – это самая большая боль в моей жизни.

«Сейчас кино уже не смотрят»

– При этом за восемь лет в «Современнике» вы сыграли всего три главных роли. И отказывались от участия в эпизодах и тем более в массовых сценах.

– Я ненавидел массовку. Если в массовку попадешь, то оттуда уже не вылезешь. Возможно, это была одна из причин того рокового собрания коллектива, что я отказывался от этих унижающих меня ролей, и это в чем-то справедливо. Но после этого я действительно стал много сниматься в кино.

– Где на вас, в отличие от столичной театральной публики, смотрит вся страна.

– Сейчас кино уже не смотрят. Раньше тратили деньги, чтобы снять хорошее кино, а сейчас снимают кино, чтобы во время производства украсть деньги. Так что я и сам кино не смотрю. Да и после того, как мне дали почетное гражданство Грузии, на меня ввели запрет снимать.

– Это настоящее, а не символическое гражданство?

– Да, это гражданство, которое дает лично президент, поэтому оно называется почетным. Я по этому паспорту и езжу, и могу жить там. У меня три паспорта, один из которых финский с видом на жительство. Я мог бы безбедно жить и там. Меня всегда поражали люди, которых никто нигде не ждет, но которые с гордостью заявляют, что они патриоты и ни за что никуда не уедут.

– Об этих людях. Не жалеете о некоторых своих высказываниях, которые нажили вам немало врагов?

– Нет. Это из моих интервью еще вырезают самое острое, очевидно, во избежание неприятностей. Да, недавно Слава Манучаров меня пожалел, за что ему спасибо! А вот вы ничего не вырежете – и вам за это еще большее спасибо. Честно, я в полном восторге, что в «Собеседнике» можно говорить все. А по поводу вашего вопроса: для меня даже самые плохие, даже уехавшие артисты – братья и сестры.

– «Сестра» Ахеджакова не заслужила такого отношения к себе?

– Нет. Про фантастическую актрису Чулпан она в ее защиту слова не сказала. Это их проблемы. Я на этой стороне баррикад, хотя украинец по матери. Они первые начали запрещать русский язык. Мне запрещен въезд в Украину. Но я никого не ругаю. Мои лучшие интервью были у Димы Гордона*, который теперь поливает грязью президента Путина. И я его понимаю: боится за своих живущих в Америке детей и за свой бизнес в Киеве.

Нельзя ругать латышского артиста Ивара Калныныша, который играет антрепризу. Его уже несколько лет не пускают в Россию и даже в Казахстан, хотя он ни одного плохого слова не сказал. На него нельзя обижаться, он защищается. Он патриот своей страны, я патриот своей страны. Почему вы, журналисты, нападаете на артистов, а не на чиновников, которые обокрали всех и вся? Кишка тонка? Того же Рогозина, который представляет собой полное посмешище?

– Мы в «Собеседнике» публиковали об этом наши расследования.

– Все крупные дела о хищениях в «Роскосмосе» были спущены на тормозах. Какой-то министр построил за миллиарды дом своей маме, а у нас во всем виноваты Пугачёва и Галкин*. Я терпеть не мог Галкина*, когда он был на коне, я его ругал, но сейчас его ругать нельзя, потому что он в оппозиции и там в изгнании.

– Не бьете лежачего?

– Да. Преступление – ругать людей, которые и так наказаны. Это не интеллигентно. Интеллигент – это чисто русское понятие, означающее приоритет совести над разумом. Я не могу пройти мимо, когда кого-то обижают, бьют, должен обязательно заступиться. Иногда просто громко говорю: «Алё, что происходит?» – и хулиганы смеются и прекращают.

– И вы – такой талантливый, добрый – открыто поддерживаете СВО? Как же так, Стас?

– Да, так. Украинцы никогда не были нам братьями, они всегда ненавидели русских. Мой дедушка, махровый украинец, выступал категорически против того, чтобы моя мама выходила замуж за москаля. Когда я впервые оформлял выезд за границу, еще в СССР, нужно было в райкоме комсомола рассказать о себе. И когда я сказал, что русский, меня поправили – нет, ты советский. Я как был советским, так им и остался. Я бы взял гражданство всех республик. Когда грузин начали обижать, я и попросил гражданство Грузии.

– Переживаете за Саакашвили, который сейчас находится практически при смерти?

– Это самый лучший президент на постсоветском пространстве! То, что он сделал со страной, просто нереально. Сравните процветающий Батуми и засраный Сухуми, в котором ничего не построили с советских времен. Я был единственным российским артистом, который не побоялся приехать на похороны моего друга и выдающегося артиста Вахтанга Кикабидзе, а Союз кинематографистов РФ даже соболезнования не прислал!

– В нашей газете Бубе, Царствие ему Небесное, посвятили несколько полос.

– Его знали в каждом уголке Советского Союза. Меня возмутило, что его гроб обмотали флагом Украины.

– Так он был большим другом украинцев.

– По правилам это должен был быть советский флаг, потому что он лауреат Государственной премии СССР. Это был потрясающий человек, который смел иметь свое мнение. Это огромная потеря, но никто из наших не поехал, только Люся Нарусова прислала венок.

– Людмила Борисовна сейчас одна в Совете Федерации против всех.

– Я ее обожаю. Она смелая, настоящая, всегда поможет и выручит. Она справедливая, и ее начинают за это клевать. Надеюсь, я ее друг. Интересно, что именно в Грузии поставили один из первых в мире памятников Пушкину и первый памятник учителю Путина – Собчаку. Собчак помог мне похоронить брата на Волковском кладбище в Санкт-Петербурге, и я ему очень за это благодарен. Мой прапрадед, Николай Садольский, служил протоиреем Церкови Святых Праведных Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы и похоронен в Свято-Троицкой Александро-Невской лавре. Но со временем могилу его, строя дорогу, снесли. И захоронение его пропало – его не переносили. А другой мой прадед, Викентий Синицкий, занимал должность главного полицмейстера Харькове.

«Друзья, враги и предатели»

– Какой вы видите судьбу Украины после завершения СВО?

– Не хочу даже думать об этом. Мне жалко народ, на этот раз я понимаю их ненависть к России, но я все равно на стороне своего государства. У меня самое негативное отношение к тому, что происходит на Украине. Зеленский был нормальным парнем, но сегодня ему нравится играть эту роль и быть, как любому лицедею, в центре внимания. Для него трагедия, что его на «Оскар» не пустили, где он хотел выступить по видеосвязи.

– А что насчет Путина?

– Если бы Анатолий Александрович знал, то сказал бы: «О-о-о»! Я не могу его оценивать. Путин делит людей на три категории: друзья, враги и предатели. Друзьям, как он считает, надо помогать, с врагами можно договариваться, а предателей – только уничтожать. Это мне про эти его мысли рассказал Собчак. Друзьям Путин слишком много помогает. Что касается московских чиновников, то я терпеть не мог Лужкова, а Собянина обожаю. По моей просьбе он и его заместитель Анастасия Ракова восстановили памятник Горькому на площади Белорусского вокзала. Еще я в свое время помог Лене Филатову, Царствие ему Небесное, переехать из меньшей квартиры в большую – с видом на Кремль, если из окна высунуться.

– А сами не хотели бы перебраться, к примеру, в Хельсинки, где у вас тоже есть недвижимость?

– Ни за что, недаром финнов называли чухонцами.

– М-да… Финляндию в этом году в шестой раз признали самой счастливой страной в мире.

– Да. Это северная Япония. Они там занимаются своими делами, и никто не лезет в политику, что мне очень нравится. У них самый большой праздник 6 декабря – День отсоединения от России (Провозглашение независимости Финляндии – Авт.). В окнах ставят свечи в честь подписания Лениным указа. А для меня лучше Москвы и России ничего нет. Наше дело правое, и мы победим!

– Вы сами-то чувствуете себя счастливым?

– Нет, я много чего себе испортил. Но я рад, что живу в своей стране и горжусь ею. Совершенно искренне! Я не получаю никаких дивидендов от своей позиции, меня так и не снимают в кино, никуда не приглашают. Но я не побегу отсюда, как некоторые, и не предам. Это все равно, что ругать отца и мать, хотя их и есть за что ругать.

– Может, скоро снова начнут снимать, раз уж вы выступили за СВО?

– А мне это уже не интересно. На сцене я продолжаю играть. Причем одну антрепризу я всегда играю по-разному, на что даже пожаловалась обожаемая мною Лена Воробей. Она высказала режиссеру, что из-за этого со мной невозможно играть, а это ведь высший пилотаж – не повторяться. Лена и сама играет потрясающе, достигает небывалых высот. Для меня сейчас есть две актрисы – она и Лариса Удовиченко, которая со мной не разговаривает, после того как я вынес похоронный венок в честь нашего последнего с ней спектакля.

– Жизнь большая, возможно, еще помиритесь.

– Вряд ли, уже десять лет прошло. Кстати, признаюсь, я предложил Александре Захаровой играть вместо Тани Кравченко, но она боится. А я ничего не боюсь. Да, я публично, открыто поддерживаю СВО, а величайший писатель и умнейший человек Дима Быков*, «золотое перо» дорогого моему сердцу «Собеседника», как и вы, милая Леночка, не поддерживаете, но мне на это совершенно наплевать.

– И даже Быков* вас не сможет на свою сторону склонить, хоть вы его так уважаете?

– Это его проблемы, это мои проблемы. У него есть въезд в Украину, а у меня нет, хотя мне Украина уже не особенно нужна. Никакие они мне не братья и не сестры. Когда мне запретили гастроли в Одессе, моя партнерша Таня Васильева сразу перешагнула через меня и предложила взять другого артиста.

Вопрос в дверях

О щедрости Стаса мои коллеги слагают легенды. Не удалось уйти от него без подарка и мне. Стесняясь, он помог накинуть мне верхнюю одежду и, так же робко, несмело, уже в дверях, вручил бутылку роскошного грузинского коньяка. Семь звездочек! И еще от души поцеловал. Так что получилось два подарка.

– Чем вы занимаетесь в этой шикарной квартире, когда остаетесь здесь совсем один?

– Тем самым… То есть об этом история умалчивает. А еще смотрю телевизор. И всякие новинки на онлайн-платформах. Из последнего особенно обрадовался выходу четвертого сезона «Содержанок».

– И как вам?

– Очень даже. Особенно роскошная там Марина Зудина. Наконец-то она раскрылась – и в прямом, и в переносном смыслах!

– Откровенные сцены с ней и с другими не смущают?

– Кого смущают, тот ханжа. Меня – не смущают. Да и как это возможно? Нет, это жизнь.

*Признан властями РФ иноагентом