Громкий «День тишины»: Туминас, Маковецкий, Купченко, Добронравов, Филиппенко на столетии Театра имени Вахтангова

Театр имени Вахтангова необычно отметил своё столетие в минувшую субботу, устроив своего рода день открытых дверей, который решено было назвать Днём тишины.

Для публики открыли фойе, где выставили костюмы и реквизит самых знаковых вахтанговских спектаклей, были открыты мемориальные и реальные кабинеты бывших и нынешних руководителей. Москвичи стояли в очереди, чтобы попасть в театр, пообщаться с любимыми актёрами, да и просто ощутить себя причастными к культурному событию.

- Видели очередь? Класс же! Это всё Римас придумал! – Вдохновенно встретил меня главный редактор журнала «Театрал» и организатор премии «Звезда Театрала», которая много лет проводится на здешней сцене, Валерий Яков.

Вахтанговского худрука Римаса Туминаса иначе как Мастером в последнее время и не называют. У театров бывают разные периоды, но в том, что Вахтанговский встречает столетие на творческой вершине, - бесспорно, заслуга Римаса. Главное событие, которое он сделал к юбилею, - даже не День тишины, а пятичасовой спектакль «Война и мир», который обсуждает вся театральная Москва. О том, КАК он заканчивал работу над этой премьерой, когда-нибудь будут говорить, наверное, много и долго. А пока…. день тишины в память о тех, кто здесь творил раньше.

От кепки Ленина до могилы Ланового

Театр, однако, начинается с вешалки. Первым с юбилеем зрители поздравляли поджарого седовласого гардеробщика. Я же решил ему посочувствовать. Возможно это самый трудный рабочий день в истории театрального гардероба: толпы людей туда, сюда в течение всего дня… Но надо отдать должное всем, от рядовых сотрудников театра до народных артистов: никто из них не признался в дискомфорте.

- Сами видите, сколько людей, с каким удовольствием они пришли. Я сам пришёл с удовольствием, потому что впервые вижу так оформленное наше большое фойе. Какие ещё впечатления? В зале полно людей, которые слушают голоса ушедших. Прекрасный день, прекрасный юбилей, - сказал «Собеседнику» Сергей Маковецкий, который только что снял для кого-то происходящее в фойе на видео.

Фойе действительно выглядело удивительно. Над ним поработали не только костюмеры, собравшие экспонаты со спектаклей и современных, и Бог знает каких лет, но и художники по свету. Фойе превратилось в большую и сложнопостановочную декорацию, в узких местах которой иногда возникали пробки, если кто-то из народных артистов Вахтанговского останавливался неподалёку, тут же обрастая народной свитой из любителей автографов, селфи и просто воздыхателей-почитателей. 

Голоса ушедших, о которых сказал Маковецкий, - отдельный перфоманс. На большом экране, из точки вдалеке возникало имя. Юрий Яковлев. Голос актёра читал Есенина: «Жить нужно легче, жить нужно проще…». Потом имя Яковлева опять улетало вдаль и превращалось в точку. И появлялась фамилия и голос Ланового, который всегда был блестящим чтецом поэзии: «Могли ль меня молвы тревожить приговоры…»

- Мне нужно идти. Туда, вот туда, - говорил всем налево и направо Александр Филиппенко, протискиваясь сквозь публику и изредка уступая настойчивым просьбам сфотографироваться: «Ну давайте».

Через полчаса Александра Георгиевича можно было встретить в другой части в фойе с той же фразой и в той же обстановке.

Бодрый директор театра Кирилл Крок лично проводит экскурсию:

- Вот тут у нас кепка Ленина. Её попросил у Крупской Борис Щукин, но так и не отдал обратно, и вот теперь она у нас… На этом диване Щукин умер, он в нашей постоянной экспозиции… Это костюм Владимира Этуша… Это костюм Людмилы Максаковой…

Евгения Князева, ещё одну звезду Вахтанговского театра и ректора института имени того самого Щукина, который отжал у Крупской кепку Ленина, отличает доброта особого свойства. Если Филиппенко перемещался по театру хоть как-то, Князев долго не мог подняться с первого этажа в фойе, будучи не в силах отказать хоть кому-то из поклонников. Подходили какие-то люди с камерами, просили вспомнить их и передать приветы в их города. Я спросил, есть ли сегодня в театре место, где артисты всё-таки могут скрыться от публики. Оказалось, что гримёрки всё-таки не отданы на растерзание страстным любителям культуры, но как педагог Евгений Владимирович не мог покинуть смотрящих ему в глаза слушателей, хоть они уже были явно не студенческого возраста, и, в отличие от делового и юркого Крока, давал лекцию более обстоятельную:

- Вахатнгов умер в 1922 году. Казалось бы, что он поставил? Два спектакля. Сколько было других режиссёров! Оно бы всё ушло. Но его ученики собрались и сказали: «Мы память о своём учителе должны сохранить». Приходил Мейерхольд, которого они позвали. Хотел быть здесь режиссёром. Но его эстетика совсем не подошла театру Вахтангова, с ним распрощались… А вчера мы были на кладбище, там Василий Семёнович Лановой – он так мечтал дожить до этого дня. Говорил: «Вот отпразднуем столетие театра. Главное, чтобы Юлечка Борисова дожила, чтобы с ней ничего не случилось…»

Юлии Борисовой сейчас 96 лет. А вот Лановой до юбилея не дожил десять месяцев.

«Не найдётся места, где мог бы поселиться нафталин»

Но вахтанговская вахта продолжается. На лестницах и по углам общались с поклонниками Ирина Купченко, Виктор Добронравов, Юлия Рутберг, Александр Олешко. Маски, надетые актёрами по всем правилам (на нос и рот) могли скрыть их только на некоторое время и только от некоторых посетителей.

- Вот вы меня спросили про День тишины, и я вспомнила, как мои мастера в Щукинском училище объясняли какую-либо эмоцию репликой «Кричащий во гневе смешон, молчащий – страшен», - рассказывала мне Ольга Тумайкина. – Сегодня не просто День тишины. Сегодня мы все общаемся вполголоса. Да, выпуск «Войны и мира» сказал моим связкам: «Будь добра отдохни», но это не мешает мне быть в строю. Мысль, которая превратилась в сегодняшнее действо, зародилась даже не за полгода и не за год. И, по-моему, сейчас ни одного уголка в нашем театре не найдётся, где мог бы поселиться нафталин. 

В кабинет Римаса Туминаса – очередь. Открыто не всё пространство, но человек пять могут зайти и посмотреть на всё от порога.

- Скажите, а Туминас здесь? – Интересуется посетитель у охранника.

- Был где-то здесь.

- А будет ещё?

- Может, будет. Может, нет.

В это время Римас Владимирович сидит в своём кресле, повёрнутом высокой спинкой к посетителям. Его выдаёт торчащий кончик шапочки и… литовская речь его собеседников. Худрук, конечно, сам придумал этот день открытых дверей, но его тут очень берегут.

Под занавес, когда публика уже потянулась в зал, чтобы в 19:00 поаплодировать всем именам, прославившим за эти сто лет театр, я перехватываю в толпе стремительного Кирилла Крока.

- Да, тишины не получилось, - соглашается Кирилл Игоревич. – Мы не ожидали такого интереса. По нашим данным через театр сегодня прошли около пяти тысяч зрителей, а рассчитывали мы на тысячу или две. Я признателен каждому человеку, который, отложив все домашние дела, приехал на Арбат, пришёл на день памяти великих артистов и разделил его с теми, кто сегодня служит в Вахтанговском театре.