Роксана Бабаян: Миша играл, превозмогая болезнь

Сначала услышал голос будущей жены

– Роксана, помню, Михаил Михайлович мне рассказывал, что перед очным знакомством он сначала услышал ваш голос – вы исполняли песню по радио, а он как ведущий вас объявлял.

– Это правда. Я уже приехала в Москву из Еревана, где работала с оркестром Константина Орбеляна. Мы много ездили по миру, хорошо выступали, я пела на разных языках. Но мечтала все-таки быть в Москве. И вот песни в моем исполнении стали звучать по радио. Уже позже мы познакомились с Мишей в жизни, когда оказались вместе в самолете – летели в Казахстан, участвовали в одном концерте.

– Известная история, когда Державин привел вас в компанию в дом друга и партнера по сцене Александра Ширвиндта. Тогда Александр Анатольевич сказал ставшую потом знаменитой фразу про вас: «Надо брать!» Вам тогда не стало обидно, как будто вы какая-то вещь?

– Что вы! Понимаете, это было сказано... Как объяснить? Они же уникальные парни! Можно сказать «я тебя люблю» с такой интонацией, что лучше не говори ничего, кажется, он имеет в виду другое – «прирежу тебя». А есть по-другому: «Ты же мое солнышко!» Шурик ту фразу сказал с радостью, по-особенному, как бы между прочим. Ведь Миша ни о чем таком его не спрашивал.

– Кстати, оба говорили, что никогда между собой не ссорились. Это правда?

– Да. У них была внутренняя, фантастическая формула успеха! При всей своей разности они оба были поразительно деликатными. Миша реально любил Шурика, шутил про него: «Он старше, поэтому я ему сейчас подчиняюсь». Мы вместе ездили отдыхать, вместе давали концерты, которые всегда проходили с аншлагами. Все было гармонично. Миша мне часто говорил: «Спроси это у Шурика. Я тебе обязательно скажу свое мнение, но Александр Анатольевич скажет больше».

– Вы как-то сказали, что, поскольку вы человек восточный, у вас несколько другое восприятие мира. Когда вы познакомились с Михаилом Державиным, это не помешало? Наверное, разные темпераменты и характеры...

– Вовсе нет. Я абсолютно интернациональна, во всех отношениях. Просто есть вещи, которые по чувствительности и по тонкости у меня свои. А вообще мы с Мишей во многом оказались похожи. Например, для нас, когда есть в чем-то сомнения, лучше не сделать, чем сделать. Мы не ломились в чьи-то двери, ничего не просили для себя. Может, где-то это и неправильно. Андрей Миронов называл Мишу «главным линяйщиком»: он мог, если ему не нравилось, просто слинять или плавно уйти от какого-то неудобного вопроса. И делал это тактично, мягко. Просто он не мог врать. И я такая же. Для нас лучше было вместе побыть дома, чем находиться там, где нам неинтересно. Мы жили ярко, весело, органично.

– Я помню, Михаил Михайлович хвалил, как вы прекрасно готовите...

– Это, наверное, природные данные – одни люди умеют готовить, другие не умеют. Я вообще фантазийный художник обедов и ужинов. В нашем с Державиным доме самое любимое блюдо – это узбекский плов, который я делала с большим удовольствием. Мне присылали или сама привозила из Ташкента, откуда я родом, специи, поэтому плов получался особенным.

– Это ради семьи вы перестали выступать на большой эстраде?

– Я дошла до пика, поняла, что время поменялось. Выиграла все конкурсы, всё спела. Перестала давать концерты. Потом мы сделали спектакль «Ханума», где я сыграла главную роль, а Миша – князя. Три года мы играли, выступали с большим успехом. Закрыли спектакль, когда Мише уже было трудно играть, он заболел. А без него эта постановка была бы уже не такой фантастической. Он и так играл, превозмогая болезнь, потому что был очень ответственным человеком и не хотел никого подводить. К тому же, когда были на гастролях в Америке, нашего продюсера арестовали за нехороший проступок. Такое было позорище! Вернулись в Россию и приняли решение, что пора с этим заканчивать.

За что бы он ни брался, делал это с любовью

– Роксана, всегда казалось, что Михаил Михайлович такой ровный, спокойный. А что его могло вывести из себя?

– На самом деле он был очень экспрессивный, но у него никогда не было злости. Мог вспылить, а через три секунды уже все прошло. Вообще у него любовь была на первом месте. Миша очень любил маму, своих сестер, племянников. Он поэтому и остался жить в доме на Арбате, в котором был с детства и где до конца своей жизни проживала, только на другом этаже, его мама. Хотя нам предлагали большую квартиру, тоже в центре, он отказался. Родственные связи – это для него было святое, семейное счастье. Главное в жизни – это твои корни, неважно, какие красоты и золотые подстилки лежат. И я его понимала, потому что была воспитана так же. Но мы построили дачу рядом с домом моего брата. Там проводили праздники – сколько было смеха и приключений! И конечно, у нас всегда жили кошки и собаки, которых мы оба обожали. А еще посадили помидоры, потому что без них я вообще не могу жить.

– А растет ли сейчас береза, которую посадил МихМих во дворе дома на Арбате?

– Да. Она уже как будто двухъярусная, из ствола этой березы выросли еще две. Высотой, наверное, с 12-этажный дом! Лет 15–20 назад Миша нашел какую-то веточку и посадил. И вот выросло такое дерево. У него была такая особенность – за что бы он ни брался, делал это с любовью.

– Вы правда по паспорту Державина?

– Да. Это было мое решение. Предложила Мише, а он согласился.

– Но вы же все-таки стали узнаваемой под фамилией Бабаян...

– Это не помеха. Что меняется?! Жена должна иметь фамилию мужа. У меня в этом абсолютно не было никакой заминки.

– Знаю, что вы венчались, когда уже прожили вместе много лет. Почему на это решились?

– Мы оба с Михаилом Михайловичем воцерковленные. Недалеко от нашего дома есть красивый храм, где служат очень хорошие священники, они мои наставники. И я туда хожу, и Миша любил там бывать. И вот однажды мне пришла такая мысль, я предложила Мише, он сразу согласился. При всей своей светскости он был духовным человеком, наполненным, талантливым. Кстати, из него мог бы получиться блестящий художник, Миша потрясающе рисовал, его картинки висят у нас на даче и дома. Он такие шаржи делал! Мог на репетиции в одну секунду нарисовать точный, смешной шарж на режиссера Плучека или на какого-нибудь актера. А какой у него красивый был певческий тембр голоса! Он никогда не фальшивил, пел чисто, в этом плане у него были природные данные... И вот в этом храме мы венчались. Там же спустя годы с Мишей и прощались.

– Он понимал, что скоро уйдет из жизни?

– Когда человек тяжело болен... Это по нисходящей вниз, конечно. Несколько раз он поднимался и двигался дальше. Но ведь у каждого есть свой резерв. А Михаил Михайлович прожил непростую жизнь. Ему было четырнадцать лет, когда у него умер отец. Мама осталась с тремя детьми, и Миша помогал ей ухаживать за своими двумя сестрами... Но, несмотря на все трудности, он остался на всю жизнь очень нежным и добрым человеком.

* * *

Материал вышел в издании «Собеседник+» №06-2021 под заголовком «Роксана Бабаян: Миша играл, превозмогая болезнь».