Денис Драгунский: Все мои рассказы – это вымышленное LEGO из реальных кусочков

Sobesednik.ru поговорил с писателем Денисом Драгунским о его новой книге, пользе соцсетей и сущности филантропии

Новая книга писателя называется «Третье лицо» – так же как и один из рассказов, как говорит сам Драгунский, «важный для меня». Вот мы и хотели поговорить о его рассказах, у каждого из которых неожиданный и парадоксальный финал в духе О. Генри.

А получился разговор о парадоксальной человеческой природе.

Дань уважения социальным сетям

– Денис Викторович, большую часть рассказов ваши фанаты уже читали у вас в фейсбуке. Почему вы сначала их там публикуете? Что это вам дает?

– Даже не большую часть, а все. Во-первых, это дань уважения социальным сетям – я именно там родился как писатель. Сначала я был жежешный рассказчик и только потом стал печататься. А главное, я очень люблю быстрый отклик. Когда я вывешиваю новый рассказ в Facebook, это для меня и есть публикация. Будем откровенны: у меня в фейсбуке 61 тысяча подписчиков и 5 тысяч друзей. Самых активных читателей у меня тысячи четыре примерно. А мои книги издаются тиражом небольшим – три тысячи экземпляров. И получается, что мой писательский авторитет зависит от того, сколько народу меня прочитает в соцсетях. Бумажная книга – это, так сказать, сертификат моей писательской полноценности. Ее покупают уже после того, как прочитали рассказы с экрана.

– А смысл? Разве не теряется вся прелесть финалов? Ведь развязки перестают быть неожиданными.

– Как сказать… Успешными считаются фильмы, у которых большой сбор. А большой box-office получается за счет повторных смотрений. Кто-то по пять раз пересматривал «Чапаева», а кто-то – «Ночи Кабирии». Так же и в книгах. Я перечитываю рассказы О. Генри, роняя слезу над какой-то давно закарамелившейся историей. Читатель новеллы или детектива – а Агату Кристи ведь тоже перечитывают – наслаждается этой вот расколотой фисташкой, поворотом фабулы. Так что в этом нет никакого урона.

– Ну а из обсуждения ваших рассказов в фейсбуке, которое у вас там всегда бывает бурным, что вы берете?

– Две вещи. Во-первых, я понимаю, как вещь воспринимается. Донес ли я то, что хотел. Доношу я это примерно в 2/3 случаев. Две трети – это очень хороший результат. Я даже думаю, что если будет больше, то это плохо. Значит, автор пишет уж очень прямолинейно, гонит масскульт или слёзодавильную клюкву.

Кто такой автор бестселлера? Это человек, который может рассчитать реакцию. Я реакцию рассчитывать не умею. Да и не хочу.

Недавно я опубликовал бесхитростный рассказ под названием «На все лето к морю с девушкой» и удивился огромному количеству позитивных реакций. Это жалостный рассказ про наивного молодого человека, который заработал много денег и пригласил красивую девушку, в которую был влюблен, к морю. Все было «шикарно» – рестораны, постели в больших красивых номерах… А потом оказалось, что у него остались деньги только на один обратный билет на самолет. Она сказала: «Ну, ты как-нибудь доберешься» – и улетела. Точка. Я думал, что в комментариях мне сейчас скажут: да ладно, мы это сто раз слышали! Но бог ты мой, сколько было споров и историй из жизни! Сколько, оказывается, людей, которые переживали то же самое. Просто какой-то шлюз прорвало... Вот зачем литератору нужны публикации в соцсетях – понять, что люди любят на самом деле. Но пользоваться этим надо очень осторожно, иначе, если «давить на эмоцию», ты кончишься как писатель.

"Эта ведьма не горит": Джоан Роулинг – от признания к порицанию

Кроме того, соцсети помогают не ошибиться в реалиях. В ценах, в названии улицы, в номере троллейбуса, в дате какого-то события. Если я ошибусь, люди тут же мне об этом сообщают.

Любовь на скрипучей кровати

– Почему ваши герои так похожи на чеховских? Вы, как циничный хирург, зачем-то вскрываете довольно противную правду, которую каждый про себя и так знает. А может, как раз сегодня нам всем нужен Данко? И так ведь тоскливо.

– …Похожи на чеховских? Но это не совсем так. А если и так, то лишь постольку, поскольку чеховские герои похожи на живых людей.

– Но Чехова же пытаются периодически пригвоздить, в том смысле, что он – мизантроп… И вы тоже ну если и не мизантроп, то все равно пессимист.

– Я, наоборот, филантроп! А по поводу того, что каждый сам про себя и так знает правду... тут я не соглашусь. В том-то и дело, что не знает. Люди, как говорил Достоевский, не живут, а самосочиняются. Человек видит себя гораздо благороднее, умнее, светлее, честнее и последовательнее, чем он есть на самом деле. И вот я пытаюсь избавить людей от этого когнитивного диссонанса. Человек удивляется: ведь я же такой хороший! Почему от меня ушла жена? Почему меня на работе задвигают? Да вот ничего подобного! Не так ты ее любил, как ей надо, и работник ты довольно средний. И я пытаюсь людям показать, как с ними обстоит на самом деле. Вот в этой связи для меня очень важен рассказ под названием «Звери».

– Его герои раздавали гуманитарную помощь и трахались в машине. Рассказ страшноватый, мне кажется.

– Он там два раза страшноватый. Во-первых, это судьба беженцев, а во-вторых, звери-то, оказывается, не они, а вот эти ребята, которые привезли гуманитарную помощь. Хотя сами себя эти Тамара и Никита считают прекрасными людьми, правда? Да они и есть такие. Тамара за скромную зарплату развозит гуманитарку, а Никита и вовсе волонтер. Они едут за сто километров, чтобы накормить беженцев, но при этом совершенно спокойно изменяют – он жене, она мужу. И делают это с огромным удовольствием, совершенно не угрызаясь совестью. Почему это важно сказать? Потому что люди многосторонни. Эта Тамара реально творит добро, но при этом она с трехмесячным животом лезет на мужика, потому что ей хочется немножко поразвлечься. Вот и всё. И это совершенно не делает ее гадкой или подлой. То есть это рассказы о людях, как они есть в реальности. И в этих рассказах нет ничего мрачного.

Тем не менее, конечно, нужен положительный герой. Я полистал свою книжку и вижу: «их есть у меня» – этих положительных героев. В рассказе «Наследство» герой – благородный человек. После всех метаний он все-таки бросает молодую любовницу, отказывается от мысли отсуживать огромное наследство и остается со своей старой верной женой в какой-то исполненной достоинства жизни.

– Ваши сюжеты – как часто они взяты из жизни? Откуда вы знаете, как трясется сетка железной кровати?

– Я очень давно живу. И жил в самых разных уголках социальной жизни. И как звенит панцирная кровать, я знаю. Сколько раз в каком-нибудь общежитии мы на этих «звенючих» кроватях спали, играли в карты, занимались любовью! Все мои рассказы – это вымышленное LEGO, составленное из реальных кусочков. Почти у всех моих героев есть прототипы, а квартиры, костюмы, кресла, велосипеды – весь этот вещный мир я щупал своими руками. Я все-таки реалист, к великому для себя сожалению, потому что трудно им быть, трудно описывать реальность.

– Почему так много секса в ваших рассказах?

– Хотел было пошутить, что это возрастное. Но на самом деле это потому, что в нашей жизни очень много секса. Можно спросить писателя: «Почему в ваших книгах так много стреляют?» – «Потому что про войну пишу!» Так вот, я пишу про жизнь. А в жизни нет просто людей – в ней есть мужчины и женщины, а уже потом они оказываются богатыми или бедными, образованными или нет, желтыми или белыми и так далее.