Яркие наряды Виктюка заставляли плакать самого Юдашкина (фото)

При жизни Роман Виктюк уделял огромное внимание деталям, не позволяя себе небрежно одеваться, а знаменитый перстень от Версаче называл оберегом.

Мне не раз везло на интервью с Романом Григорьевичем, но первую встречу с ним мне никогда не забыть. Это было в 2005 году в ГИТИСе, где Виктюк снимал очередной выпуск своей телепрограммы «Поэтический театр...».

Маэстро в невероятном пиджаке и шарфе (как всегда!) сидел на сцене, но периодически топал ногой и предупреждал, что сейчас будет «страшно орать», если что-то шло не так. И это, кажется, всех вокруг приводило в окончательный кайф .

– Ну вот, посмотри, а! Пришлось тебе ждать. Ладно, пойдём чай пить с конфетами, – велел Виктюк и потащил меня куда-то за сцену, где выяснилось, что «чай с конфетами» – это кофе, белое вино, фрукты и пирожные.

Клянусь, я десять раз проверила диктофон — все записывалось. Два часа! Два драгоценных часа фантастических историй Виктюка о любви, о театре, о счастье, о красоте души и не только («Ты видишь, какая у меня рубашка? Дорогая очень! Шелковая. И шарф вот — видишь, какие цветы тут? Всегда нужно надевать только красивое») — ни грамма скуки, одно вдохновение! Ого, думала я, вот это добыча. Ну, вы уже, наверное, понимаете...

— Пойдём, по Тверской погуляем, покажу тебе, где я живу, — и Виктюк надевает тут тако-о-ое пальто, от которого любой Юдашкин почувствует себя Золушкой.

Выйдя из переулков на Тверскую, мы с маэстро неспешно плывем в «Елисеевский» — Виктюк хочет купить еды себе на ужин. Роман Григорьевич рассказывает мне, что никогда не снимает с пальца перстень, который ему подарил Джанни Версаче: «Мы встретились тогда в Майами, где жил Версаче и где его убили на ступенях его собственного дома».

Но познакомился Виктюк с Версаче раньше, в Москве: «Меня с ним познакомил великий Морис Бежар, и Версаче тогда согласился помочь нам с костюмами к «Саломее».

Когда я уже при следующем интервью уверенно перепутала Версаче и Лагерфельда, Виктюк возмущённо взмахнул руками: «Ай, да ты все путаешь! Это был Версаче. Это важно, я это кольцо не снимаю никогда — оно меня оберегает. Но знаешь, с Лагерфельдом я тоже знаком. Мы с Люсей (Гурченко) были у него в гостях».

Виктюк, Лагерфельд, Гурченко, Версаче... в этом звездном тумане мы дошли до «Елисеевского» — и тут бряк на грешную землю: магазинный охранник устроил Виктюку обыск!

Я в изумлении смотрела, как здоровенный дядька, явно не признав знаменитого режиссера, залез к нему в бумажный пакет из «Шанель». А Роман Григорьевич при этом только улыбался!

— Они тут часто меняются, все приезжие. А в гастрономе меня все работники знают, сразу ведут к прилавку, где самый свежий товар.

Так и есть: продавщица в отделе готовой еды подсказывает Виктюку, какие сегодня салаты самые-самые, а ещё советует «вот это мясо». И мы снова выходим на улицу.

Ещё пара прекрасных историй о его «детях», как Виктюк называет своих актеров, и Роман Григорьевич уже показывает на дом напротив «Ритц-Карлтона»: «Квартиру дали московские власти, а окна смотрят прямо на Думу».

Какой прекрасный вечер.

И только дойдя до дома и достав диктофон, я понимаю весь ужас: вместо голоса Виктюка на записи один только шелест. Два часа! Я так не рыдала, по-моему, с детского сада. Всю ночь записывала то, что запомнила. Когда я наутро позвонила Виктюку — так, мол, и так, он хохотал минут десять:

— Мистика! Со мной так бывает. Наверное, я слишком много тайн тебе вчера рассказал! Ну, не реви! Ты же запомнила самое главное?..