Александр Олешко: Что же мне делать, если я умею так много?!

Заслуженный артист России Александр Олешко, кажется, вездесущ: званый гость на ТВ, играет в кино, в театре, успешный ведущий мероприятий. Вот и сейчас в российских кинотеатрах и на телевидении стартовал мультипликационный сериал студии «Союзмультфильм» «Тайны медовой долины». Олешко озвучивает в нем медвежонка Фила. О мультфильмах, о телевидении и о театре актер поговорил с «Собеседником».

• 1976 – родился 23 июля в Кишиневе (Молдавия)
• 1993 – дебютировал на телевидении в программе для детей «Роу-шоу» («1-й канал Останкино»)
• 1995 – окончил Московское эстрадно-цирковое училище
• 1999 – окончил Театральное училище имени Щукина
• 2015 – получил звание заслуженного артиста России

«Гаджет от слова «гад»

– Александр, знаю, это у вас не первый опыт работы в мультипликации. Что актеров привлекает в озвучании мультфильмов?

– Любой актер вам скажет, что мечтает работать в мультипликации хотя бы потому, что это настоящее чудо. Каждый из нас ребенком свято верил, что мультипликационные персонажи существуют на самом деле.

Когда человек взрослеет, он понимает, что его любимые герои на самом деле оживлены, озвучены и одушевлены. В моем детстве это делали великие актеры: Анофриев, Грибов, Яншин, Зеленая и многие другие. В нашем веке это часто просто известные люди, чей голос узнаваем. Бывает очень симпатично и попадает в десятку, либо голос обрабатывается, либо он подгоняется под какой-то определенный голос, если это озвучание зарубежного мультика.

Кстати, в этой работе тоже есть свои кастинги и пробы, даже существует банк голосов. Но все мои, например, удачи, в том числе связанные с совместными работами в «Союзмультфильме», – это приглашение без проб. Актеру интереснее, когда он заранее понимает, что ему доверяют. То же самое было с приглашением в этот мультфильм. Название прекрасное – «Тайны медовой долины», – на фоне такой жесткой жизни, которую сейчас проживает любой человек на планете Земля, оно уже привлекает внимание, потому что все очень устали от агрессии, от тревог. Поэтому я с огромной радостью в эту работу нырнул. Там все персонажи (даже отрицательные) невероятно обаятельны.

Ведь в чем секрет актерской профессии? Можно быть очень красивым актером или очень красивой актрисой, но если у тебя нет обаяния, это не работает. И камера это видит. И люди тебя не принимают. А вот мультипликационные персонажи, они все очень обаятельны.

– Людмила Касаткина рассказывала, как она работала над мультфильмом «Маугли», где сначала она записала голос, а потом уже под нее рисовали пантеру Багиру. Под ваш голос делали персонаж?

– Было такое. Уже четыре раза. И самое интересное, что я до сих пор жду выпуска этих мультфильмов, потому что это процесс как бы наоборот и он по времени продолжительнее в изготовлении. Один такой мультфильм я озвучил пять лет назад, а он выйдет, даст Бог, к концу этого года.

– Что это за персонажи? Животные?

– Да. На моей голове была установлена специальная камера, которая во время озвучания фиксировала мимику, движения даже бровей, взгляд. И вот поверх уже этих реакций рисуется персонаж, у которого не только голос, но и психофизика актера сохраняется. И еще один такой опыт был у меня до пандемии, поэтому подождем несколько лет, посмотрим, что из этого выйдет.

А вот в августе я озвучил Цветок. Это тоже было очень интересно. Цветок в горшке. Понимаете, ведь цветок в горшке – это совершенно иное поведение, чем цветок в саду или в оранжерее. Вот великий Михаил Яншин очень серьезно подходил к озвучанию мультфильмов. Если это зайчик, то он задавал вопрос: «Сколько лет зайке? Добрый он или нет?» Говорят, что Георгий Вицин озвучивал как-то огурец. Он долго допытывался, какой это огурец, парниковый или который вырос из семян...

Вот такой серьезный подход создает объем роли. Не случайно хорошие мультфильмы живут очень-очень долго. Они переживают год своего рождения и остаются в вечности.

– Вам не кажется, что сегодняшние дети часто равнодушны к советским мультикам?

– Да, и можно лишь сожалеть об этом. Почему? Потому что у современных детей детства нет: их очень рано заставляют стать взрослыми. У них нет тайны, нет загадки, нет никаких вопросов. Им помогает на любой вопрос ответить гаджет. Слово-то чудовищное, от слова «гад». У всех в карманах эти жесткие гады, и в этих гадах – весь мир. Забери у них этот гаджет, и что останется? У них нет своих мыслей, своих ощущений, своего багажа. Понятийный аппарат современного ребенка настолько примитивен и сразу, как рубильник, выключает это детство. Поэтому можно не удивляться тому, что они не воспринимают советские мультфильмы, в которых много было доброты, много было ненавязчивого образования, было объяснено, что хорошо, а что плохо.

Кто-то из великих сказал: «Лишь только то, что вызывает нежные чувства, можно назвать искусством». Современная мультипликация все реже и реже вызывает нежные чувства. Она тебя удивляет экшеном, шоу, обязательным калейдоскопом трюков, каких-то каскадов. Дай Бог, чтобы те мультфильмы, в которых я принимаю участие, были хорошими, добрыми, не одноразового просмотра. Это очень важно.

«Артист обязан быть многоантенным»

– Три года назад, когда вы выпустили диск со сказками для детей, вы признались, что на это денег вам не дал ни один богатый друг или банк. Почему?

– Наверное, потому, что они привыкают к быстрому доходу, к вложениям и инвестициям, которые тут же превращают рубль в десять рублей, десять рублей – в сто и так далее. А воспитание ребенка – это как рост цветка. Нельзя цветок залить трехлитровой банкой воды – корни сгниют сразу, ничего не вырастет. Это нужно постоянно холить, лелеять. То же самое с миром детства. Ведь есть вещь подороже и поценнее денег.

– А вы для себя как чувствуете, что детского в вас осталось?

– Во-первых, уважение к старшим. А еще – восторг. Я очень люблю талантливых людей, которые меня удивляют. Не завидую им, а удивляюсь и восторгаюсь. Если я чувствую, что не смогу сделать так, как кто-то, то это меня будоражит. Я во всем ищу доброту. Сейчас всех удивляет в человеке то, что вообще-то должно быть нормой. Сказал: «Спасибо!», удивляются: «Ой, надо же, спасибо говорит!»

Я очень рад, что в моем детстве было много доброты, были ограничения и ожидание, например, зарплаты родителей, чтобы они могли осуществить какую-то мою мечту, а не сразу: бах – и купили. Нельзя баловать ребенка. Тогда он понимает цену. Да, сейчас в любой момент пошел и купил, что хочешь. Хорошо ли это? Да, наверное, неплохо. Но все притупляется, превращается в то, что все рядом, нет праздника, нет ожидания, нет желания дождаться, преодолеть.

– Александр, а это оттуда, от скромной детской жизни ваши сегодняшние яркие наряды – цветастые пиджаки, бабочки?

– Нет, я думаю, что это не оттуда. Это из цирка (Олешко окончил эстрадно-цирковое училище. – Ред.). В жизни я спокойный, тихий и вообще незаметный человек. Очень люблю простую одежду. Люблю влезть в какую-нибудь майку или свитер и не вылезать из него месяцами. Мне так удобно, комфортно, хорошо и уютно.

Ну а телевидение в данном случае – это не только мое призвание и моя мечта, это еще и моя работа. И поэтому за неимением доброты вокруг я подумал: дай-ка буду «светить всегда, светить везде, до дней последних донца», как было завещано Маяковским. Понимаете?!

Ну и потом, я когда-то хотел быть артистом цирка, а цирк – это всегда яркие, радостные краски.

– По поводу телевидения сегодняшнего: вы вообще телевизор смотрите?

– Я смотрю телевизор и хочу вам сказать, что телевидение у нас разнообразное, и даже с перебором. Я не понимаю, зачем человеку семьсот телеканалов. Зачем нужны однотипные, похожие друг на друга шоу-программы?!

Я регулярно смотрю «Что? Где? Когда?» Смотрю утренние программы, иногда критикуя их. Смотрю политические программы. Правда, долго выдержать не могу, потому что все орут. И я категорически против программ, в которых копаются в историях из личной жизни других людей.

– Зачем же вы их смотрите?

– Чтобы ориентироваться, кто что из себя представляет, кто какую точку зрения продвигает и какой точки зрения придерживается. Мне, например, интересно слушать, что скажет режиссер Карен Шахназаров в программе у Соловьева. Это всегда очень аргументированно, такой праздник интеллекта. Как же вот так жить и быть оторванным от контекста?

Я хочу быть включенным в жизнь, мне важно понимать хотя бы потому, что на сцену выхожу. Галина Волчек говорила, когда я в «Современнике» играл: «Артист обязан быть многоантенным. Он обязан смотреть новости, программу «Время». Он обязан знать, с каким настроением к нему пришел зритель. Даже если он играет классический репертуар, даже если он играет комедию или водевиль». И я считаю, это правильно.

«Кто-то недобрый и неумный скажет: «Многостаночник!»

– А почему вы ушли из «Современника» и как на это отреагировала Галина Волчек?

– «Современник» был прекрасным десятилетним периодом в моей жизни. С Волчек я сохранил дружеские отношения практически до последнего ее дня. Более того, за неделю до ее ухода из жизни мы с ней виделись на новогодней ёлке в ГУМе. Это было совершенно неожиданно. Она себя прекрасно чувствовала...

То, что я ушел из этого театра в 2009 году, было нашим с ней совместным решением. Более того, она говорила: «Я тебя всегда жду». И мы с ней время от времени обсуждали, как бы обыграть начавшуюся мою очень активную телевизионную жизнь, в какую пьесу, спектакль вставить. Поэтому я с большой благодарностью отношусь к этому периоду, потому что на тот момент мною было сыграно все, что я хотел сыграть. Да и телевидение требовало от меня больше сил и времени. Поэтому мы с Волчек договорились, что у меня будет творческий отпуск, который затянулся, а потом превратился постепенно вот в такой уход.

– Когда-то вы ушли с «Первого канала», хотя, несомненно, были его лицом. Затем ушли с НТВ. Вот такие переходы, они с чем связаны?

– Уходы с канала на канал – так могут говорить люди, у которых в книжке трудовой написано «телеведущий». У меня в трудовой книжке написано «актер театра и кино, актер Государственного академического театра имени Вахтангова».

Да, я телевидению очень благодарен за то, что оно меня всем показало. Но я работаю там, где я интересен. Если есть для меня проект, с удовольствием, с радостью сотрудничаю и вкладываю все свои силы, все свои знания и часто предлагаю, инициирую, придумываю. Кстати, у меня не прекращалось сотрудничество с «Первым каналом». У меня со всеми прекрасные взаимоотношения, поэтому мне и прокомментировать вам нечего.

Телевидение – это еще одна площадка моего самовыражения, моего высказывания, моего обращения к людям. Мне приятно, когда я иду по улице, а люди, видя меня, улыбаются, и так по-доброму меня принимают за члена семьи, и говорят спасибо за то, что я не предаю их ожиданий. Я не пошлый, я не ругаюсь матом в кадре. Я – нормальный человек и хотел бы таким остаться на долгие-долгие годы.

– Знаете, Александр, одно время везде вас было так много. Вы не боялись надоесть зрителю?

– Я могу существовать и жить в самых полярных стилях и направлениях. Назовите мне еще кого-нибудь, кто может успешно и органично быть ведущим, интервьюирующим, поющим, играть в Театре Вахтангова, играть в Театре сатиры, вести концерты, ездить со своим сольным концертом, поставить концерт и спектакль на двоих с Нонной Гришаевой и быть в этом всем интересным!

Что же мне делать, если я умею так много?! Кто-то недобрый и неумный скажет: «Многостаночник!» А кто-то тонкий и понимающий скажет: «Человек-оркестр».

* * *

Материал вышел в издании «Собеседник» №42-2020 под заголовком «Александр Олешко: Что же мне делать, если я умею так много?!».