Марк Варшавер: У Саши Захаровой сегодня никого нет, кроме меня

Практически сразу после смерти Захарова стало известно, что Марк Варшавер получил статус единоличного главы Ленкома

Накануне Sobesednik.ru публиковал позицию Дмитрия Певцова, заявившего, что Ленкому после ухода из жизни Марка Захарова просто необходим новый художественный руководитель — не менее талантливый и столь же авторитетный. В качестве своего кандидата на эту должность актер назвал дочь Захарова Александру... Сегодня мы размещаем своеобразный «ответ» на такой манифест — интервью нынешнего руководителя театра Марка Варшавера, уверенного в том, что Ленкому теперь худрук не нужен.

Марк Борисович Варшавер 40 лет был директором Ленкома, работая рядом с его легендарным худруком Марком Захаровым. И практически сразу же после смерти Захарова (28 сентября 2019 года) стало известно, что теперь Марк Варшавер получил статус единоличного руководителя Ленкома, объединив, так сказать, две «ветви власти» – и хозяйственную, и художественную.

Директорская ипостась Марка Варшавера всегда вызывала восхищение – в дни премьер или приемов, которые устраивает Варшавер, возле роскошного Ленкома всегда припаркованы «Майбахи» и «Бентли». Сам он не просто директор, а глава Директорской ложи Москвы. Но по части художественного руководства театром есть вопросы. С ними мы и отправились к Марку Борисовичу на разговор.

– Марк Борисович, рядом с вашим кабинетом был кабинет...

– Почему был, там и сейчас кабинет Марка Захарова. Я решил так: нечего туда праздно приходить. Если только гостям показать. Марк Анатольевич считал его таким пространством, где могут собираться гости, где проходит художественный совет или читка пьесы, например.

– Это один из самых дорогих кабинетов театральной Москвы.

– Он шикарный! Там громадный стол и двери из настоящего дубового массива, там прекрасные немецкие часы с боем и – самое главное – люстра над столом. Она была куплена в Ленинграде, в антикварной комиссионке. Я за нее выговор получил. За люстру и еще за зеркало для Марка Анатольевича, и вообще за всю антикварную мебель – потому что «это слишком жирно и широко», что это вы, мол, так разгулялись. Это было уже лет сорок назад. Марк Анатольевич очень любил свой кабинет, говорил, что люстра его вообще зачаровывает. Здание нашего театра, спроектированное архитектором Ивановым-Шицем, – это памятник архитектуры, и я его восстанавливаю уже 25 лет. И все за счет внебюджетных средств.

Марк Захаров в своем кабинете // фото Global Look Press

– Вопрос, который волнует всех: как знаменитый Ленком теперь работает без художественного руководителя? Вы выдающийся директор, но все же не худрук.

– Художественный руководитель – не обязательно режиссер. Меня попросили возглавить театр. Сам я об этом никого не просил.

– Но в качестве кандидатуры называли Александру Захарову. Так почему она не назначена, например, на должность главного режиссера Ленкома?

– Я хочу, чтобы вы понимали, что для меня она Саша, причем вот с таких времен, – показывает рукой под стол Марк Борисович. – Так сложилось, что у меня, кроме жены и внука, никого больше нет. И у Саши сегодня никого нет. Кроме меня. И я ей говорил прямо: «Саша, я не могу предлагать то, что я не могу». Больше того, когда произошло это несчастье (уход Марка Захарова) и мы стояли в момент прощания, и когда пришел Собянин Сергей Семенович, Александра в слезах положила ему голову на плечо и сказала: «Я вас умоляю об одном – чтобы театр возглавил только Марк Борисович Варшавер» (факт какой бы то ни было просьбы Александры Захаровой к мэру назначить Варшавера главой Ленкома в аппарате мэрии опровергли. Категорически. – Ред.). Понимаете, это же ее спасение. Я ей сказал, что, пока я жив, она не будет ни на йоту хуже себя чувствовать в этом театре. Саша – близкий мой человек, она просто родственница уже, понимаете? Она для меня не просто хорошая актриса, а гораздо больше. Мы почти ежедневно встречались у них дома, мы разговаривали, решали с Марком Анатольевичем какие-то вопросы. И так много лет. Сейчас я – директор с широкими полномочиями.

– То есть с полномочиями решения творческих вопросов?

– Именно. Теперь в Ленкоме есть творческий совет директора театра. Туда я пригласил 15 наших народных артистов. Мы будем сохранять наследие Захарова и двигаться творчески дальше. Так вот, я уже сказал на совете, что любой актер Ленкома имеет возможность осуществить постановку. Любой, кто хочет. И уже Игорь Миркурбанов сказал, что хочет «Ревизора» поставить, и у Андрея Соколова есть предложение, и ко мне уже обратился один из наших молодых артистов. Марк Борисович, говорит, а можно я «Войну и мир» поставлю? Я говорю: пожалуйста, но при одном условии – вы принесете список актеров, которые готовы с вами работать.

– А режиссеров со стороны вы приглашать не будете?

– Еще как буду. Александр Морфов, который ставил у нас «Пролетая над гнездом кукушки», в феврале приступает в спектаклю «Жизнь прекрасна», у меня тут все расписано уже. (Марк Борисович хлопает по бумаге на столе.) В апреле – июне Дайнюс Казлаускас из Литвы будет ставить у нас «Тартюфа». Еще при Марке Анатольевиче я мечтал и подходил к нему с предложением восстановить «Поминальную молитву». Это великий спектакль. И роль, которую играл великий Леонов, уже репетирует Степанченко. Раздаются, правда, и возгласы: «Марк Борисович, не делайте этого!»

– Почему?

– Саша Захарова говорит: «Папа не хотел». А я отвечаю: просто тогда было не время, но он бы все равно пришел к этому. Говорят: как можно после великого Леонова кому-то отдать роль Тевье? Но послушайте, прошло 30 лет! А как можно играть «Вишневый сад» после Станиславского, да еще и во всех театрах страны? Степанченко – талантливейший человек. Я на совете так и сказал: друзья мои, давайте будем верить в своих. Так что «Поминальной молитве» быть, я доверил восстановление Александру Лазареву и несу за это ответственность. (Здесь возникает юридическая проблема: наследницей авторских прав Марка Захарова является его дочь Александра Захарова, и если она против переделки спектаклей отца, значит, закон на ее стороне. – Ред.). А еще будет Владимир Панков с «Человеком из Ламанчи». Он один из лучших режиссеров и притом специалист по музыкальным спектаклям – то, что всегда любил Захаров. И Глеб Анатольевич Панфилов обещает поставить в нашем театре спектакль. И еще есть один талантливейший режиссер, с которым я договорился о постановке, – Дмитрий Крымов.

– А сами не хотите поставить спектакль?

– Никогда в жизни! Я не режиссер, я организатор. Для меня заниматься организаторской деятельностью – удовольствие, а мне за это еще и деньги платят. Я прихожу в девять утра в театр, хотя меня никто не гонит так рано. А мне тут хорошо! Походите по театру, найдите мне хоть одну царапину или перегоревшую лампочку, а? А Ленком, между прочим, это 15 тысяч квадратных метров. У меня тут монитор, где я вижу весь театр.

– В девять? А во сколько же вы просыпаетесь?

– В полпятого утра. Встаю, сразу надеваю кроссовки, шорты – и на беговую дорожку. Там 30–40 минут, потом привожу себя в порядок, бреюсь, только после этого иду завтракать и после завтрака – в душ, чтобы все кухонные запахи убрать. Только так. Еду в театр, где в 9 утра три раза в неделю я хожу в фитнес-зал уже 14 лет подряд. Занимаюсь растяжкой и силовыми упражнениями – мне 72 года, и ничего, нормально.

Захарову хотелось новой крови

– Отлично выглядите!

– Я, кстати, единственный директор в Москве, кому не дают денег на постановки. Всё сами. Мы получаем только дотацию на заработную плату и иногда на оборудование. И то я стараюсь не брать, а все делать за счет прибыли от спектаклей. Например, от тех, что мы вывозим за границу. Я убедил Марка Анатольевича, что это необходимо. Причем все спектакли сегодня мы делаем сразу в двух составах, чтобы была максимальная актерская занятость.

– А бывают простои?

– Так сложилось, что у нас около сотни артистов, а это в два раза больше, чем надо. Марку Анатольевичу хотелось новой крови, и он, влюбляясь в какого-то артиста, говорил: «Марк Борисович, давайте возьмем» – ну как я могу отказать Захарову? «Конечно, берем, но у нас нет ставок! Давайте взамен кого-то уберем». А кого? Они ему все нужны, потому что в каждом спектакле сколько одной только массовки! Вот мы и набрали на 0,2 и 0,3 ставки. И вот эти артисты, которых накопилось 26 человек, говорят мне: как быть, нам же надо выживать как-то. И я все 26 человек перевожу на полную ставку – на 60 тысяч вместо 7–8 тысяч!

Теперь любой актер Ленкома может осуществить постановку. Любой, кто хочет.

– А откуда деньги?

– Я сделал то, что не очень принимал Марк Анатольевич. Выездные спектакли. Ежемесячно 6–8 спектаклей играем за пределами Ленкома. Во МХАТе Горького, например, взял 6 дней. На самом деле это не есть хорошо – когда выездные спектакли. Но у меня 400 человек, и я хочу, чтобы каждому было хорошо. И у меня это получается. Премию недавно всем выдали. И я хочу немножко омолодить коллектив. Но, к сожалению, придется с кем-то из актеров расставаться.

– Ну не с легендами же вы будете расставаться?

– Нет, конечно. Кто же поднимет руку на звезду Ленкома?! Да упаси бог. Одно наслаждение видеть их на сцене!

Каша, рыба и компот

– Как вам кажется, может ли в России прижиться директорский театр?

– Ленком сегодня директорский театр. А вообще, театр может быть директорским только в том случае, если есть талантливый директор. Но все это ни копейки не стоит, если нет творчества. И если бы не было уникальных захаровских спектаклей, уникальной труппы, которую он воспитал.

– Марк Борисович, у вас, говорят, тут целое подземное королевство: фитнес, баня, ресторан, балетный класс...

– Под фитнес у нас снимают помещение, и у меня есть договоренность с этой организацией о том, что 26 человек могут заниматься бесплатно, так что вся наша молодежь ходит на фитнес бесплатно. Я 20 лет назад первый в Москве действительно сделал в театре сауну с бассейном и массажистом – внизу, на самом нижнем этаже. Там и правда потрясающе, такого нет нигде. Я вам покажу. У нас каждый понедельник туда ходят актеры, вторник – актрисы, среда – монтировочный цех и так далее. Года

4 назад я сделал постирочную и химчистку – 180 квадратных метров с итальянским оборудованием. А все потому, что наши дорогие костюмы в городских прачечных портятся. Вы такой химчистки нигде в Москве больше не найдете. А если бы вы видели, какой у нас служебный буфет! (Видели. Это двухуровневый ресторанчик. – Авт.). Там у нас ежедневное двухразовое бесплатное питание уже на протяжении 20 лет. Утром бесплатно три разные каши на выбор на масле и на молоке, а обеды из четырех блюд стоят 150 рублей. Но я на эти обеды каждому человеку выдаю к зарплате по три тысячи. Получается 20 обедов в месяц. Мне неважно, пойдет человек обедать или купит себе колготки. Но вы бы попробовали этот обед! Салат, первое – дома не все так готовят, как у меня в буфете! Второе блюдо – мясное либо рыбное, и третье – обязательно компот. Я привез в этом году из своего сада 900 килограммов яблок – так из них до сих пор компот на всех варят. Еще я построил за счет внебюджетных средств для коллектива круглогодичные дачи с газом и отоплением, там у нас гектар земли и четыре больших новых дома. Как там хорошо! А раньше были развалюхи с крысами и тараканами.

– Захаров держал дистанцию с актерами. А у вас как с ними складывается?

– Так же, как у Захарова. Я пришел сюда довольно молодым человеком, 33 года, и сразу на должность главного администратора. И с первого дня я был Марком Борисовичем. Всегда.

Справка