"Это мои лучшие годы, когда мы все вместе". Последние дни Вячеслава Тихонова

8 февраля – годовщина со дня рождения одного из самых любимых артистов нашего кино Вячеслава Тихонова.

«Штирлиц, а вас я попрошу остаться» – и он остался навсегда в наших сердцах и на экранах. 4 декабря 10 лет назад финальные аплодисменты прозвучали для народного артиста СССР Вячеслава Тихонова. Сердце артиста, перенесшее несколько инфарктов, остановилось вскоре после очередной операции.

На его ролях выросло целое поколение, он воплотил на экране десятки неповторимых образов. Сегодня мы уже не можем представить себе «17 мгновений весны» без Штирлица, «Белый Бим Черное ухо» без писателя Иван Иваныча, «ТАСС уполномочен заявить...» без генерала Константинова.

«Отец был сдержан, но не был отшельником»

– Я уже в детском саду поняла, что мой папа известный, любимый многими артист. Это было видно по реакции людей на улице, по отношению ко мне воспитателей, – вспоминает свое детство Анна Тихонова. – Девочки в саду придумывали мне прозвища, связанные со Штирлицем, помню, я жутко обижалась и плакала. В итоге меня забрали из детского сада. В школе папа бывал крайне редко. Моя мама Тамара Ивановна работала в той школе, где я училась, она преподавала французский (через 5 лет после смерти мужа не стало и Тамары Тихоновой, она умерла в 2014 году. – Авт.). Папа иногда приезжал ее забирать с работы, вся школа выбегала посмотреть. В моей школе училось много детей известных артистов: сын Яковлева, дети Рыбникова, Саша Стриженов.

В 9-м классе я пошла в театральный кружок, потом поступила во ВГИК на курс к Сергею Бондарчуку. Папа не был рад моему решению, говорил, что это не очень хорошая профессия, тем более для девушки, считал, что женщина должна заниматься семьей. Он хотел, чтобы я стала журналисткой, но я настояла на своем. Сергей Федорович Бондарчук многому меня научил, он был очень властный человек, мы, студенты, его сильно боялись. Папа приходил на мои постановки во ВГИК, это был еще дополнительный страх для меня. Помню, как-то после окончания института мы с папой и Бондарчуком поехали к Михалкову на премьеру фильма «Утомленные солнцем». Сергей Федорович в то время был уже болен, видимо, болезнь сделала его мягким человеком, мы очень тепло пообщались.

Когда начала сниматься в кино, хотела, чтобы папа ничего не подсказывал. Со временем стала более свободно себя чувствовать, уже могла прийти к нему за советом. Если он хотел что-то сказать, я слушала. Со мной в детстве он был мягкий, добрый, все мне разрешал, а вот с внуками он был строг, считал, что я им все позволяю – даю им много масла, много булок, считал, что я детей балую. Он мало общался со своими другими внуками – с Василием и Владимиром (дети Владимира Тихонова от двух браков; сын народного артиста умер в 1990 году в возрасте 40 лет от остановки сердца. – Авт.), они даже у нас дома никогда не были. Наталья Варлей (первая жена Владимира Тихонова. – Авт.) в своих интервью рассказывала, что папа покупал коляску ее сыну Василию. Но я вам скажу так: если бы внуки проявляли инициативу в общении с ним, а не слушали бы, кто и что им говорил, то он был бы счастлив. С Варлей папа тоже мало общался, только на мероприятиях встречались, она же недолго была его невесткой, потом у нее появилась своя семья. Я тоже не общаюсь с Василием и Владимиром. Я хочу общаться с ними, но, наверное, в силу сложившихся обстоятельств не буду проявлять инициативу. С Владимиром мы встречались несколько раз, он хороший парень. Василия и Евгения (сын Василия, внук Варлей и правнук Тихонова. – Авт.) я видела только на фотографиях. Евгений живет в Италии, насколько я знаю, а где находится Василий, мне неизвестно. На фестивале «17 мгновений», который я ежегодно провожу на родине отца в Павловском Посаде, выступали Владимир, Наталья Варлей и ее сын Саша. Василий никогда не приезжал на фестиваль, к сожалению.

Последние годы жизни мы все были рядом с папой: я, моя мама, мой муж и дети, мы переехали на дачу. Он был окружен заботой и любовью со стороны семьи. То, что пишут СМИ о том, что отец стал отшельником – это абсолютная неправда. А то, какое у него было настроение, не имеет к этому отношения. Это вопрос к нашим киноначальникам: почему артисты такого уровня сидели без ролей! Одно время папа был секретарем Союза кинематографистов, он там вел бурную деятельность, сожалел, что никто не учитывает того, что актеров нужно обеспечить занятостью, ведь на таких артистов люди пойдут в кинотеатры. Папа говорил, что во всех сложных ситуациях его спасала работа. В 90-х ему было очень непросто, вся чернуха грянула на экран. Он не смог перестроиться, потому что у него была своя высокая планка. Конечно, в фильмографии были и проходные картины, о которых он не хотел вспоминать, но их, слава Богу, немного.

– Вы сейчас больше актриса или продюсер?

– Я мама двух прекрасных детей. Занимаюсь организацией фестиваля имени моего отца, который пройдет с 6 по 9 февраля в Павловском Посаде. Отец вообще считал, что женщине работать не обязательно, но я не согласна. А кино меня перестало устраивать тем, что нужно постоянно быть в разъездах – семья для меня важнее, чем роли и слава.

Мистика в жизни Тихонова

Муж Анны Тихоновой, режиссер Николай Вороновский, вспоминает о том, как он встретил свою любимую женщину, почему целых 12 лет не общался с ней, как его принял после долгой разлуки знаменитый тесть и о чем Вячеслав Васильевич говорил со своим зятем незадолго до смерти.

– С Анной Тихоновой мы познакомились в 1986 году во ВГИКе, учились на параллельных курсах: она – у Сергея Бондарчука, а я – у Евгения Матвеева. Получилось так, что и мне, и ей для выступления нужна была трость, она попросила ее у меня, я отказать не мог. Это было наше первое знакомство. Наш роман развивался очень быстро. Однажды я провожал ее домой, она пригласила в гости. Дома был только Вячеслав Васильевич, Аня представила меня папе, поздоровались и ушли в другую комнату, слышали, как папа туда-сюда ходит. На следующий день Аня сказала, что ее отец назвал меня снежным человеком из-за большой копны волос и белых кроссовок.

После окончания ВГИКа меня пригласили на съемки «Супермента», нужно было лететь за границу, по возвращении защищал диплом. А потом позвали в Канаду на 3 месяца в качестве режиссера шоу-программы. В итоге я остался там на 4 года. Через некоторое время это шоу закрылось, его спонсировала канадская миллионерша, я оказался на улице без денег на обратный билет. Стал собирать всех русских творческих людей, сделал коллектив, мы начали выступать в ресторанах. В то время много талантливых соотечественников уезжали в Канаду и оставались там. В конце концов мне это стало неинтересно, и я решил вернуться домой, все-таки я киношник. Вернулся в 1994 году, когда в стране уже прошла перестройка, с советскими документами старого образца... Я был уверен, что Анна замужем и у нее куча детей. Не стал даже ее искать, чтоб не мутить воду. Однажды меня пригласили на киностудию Горького. Проходя по коридорам, увидел дверь с табличкой: «Художественный руководитель Вячеслав Тихонов», вдруг из кабинета вышла Анна. Мы были ошеломлены встречей. Через месяц поженились. Оказывается, она меня искала и ждала, но тоже думала, что я уже женился. Вячеслава Васильевича мы поставили перед фактом, он сказал: «Зачем же ты уезжал в эту Америку так надолго!» Мы венчались в Москве, в Елоховском соборе, он был на венчании, свадьбу отметили скромно в ресторане «Разгуляй». Жили мы в Москве отдельно от родителей.

Вячеслав Васильевич был невероятно счастлив, когда у нас родились сыновья Георгий и Вячеслав. Он с ними возился, говорил: «Это мои лучшие годы, когда мы все вместе». В СМИ пишут, что он был одинок и был отшельником, все это неправда. Каждые выходные мы проводили на даче. А последние 5 лет жили на даче, все праздники отмечали вместе. Часто мы оставались с ним вдвоем, Аня и Тамара Ивановна занимались домашними делами. Он с удовольствием слушал мои истории, а я его замечания. Вот выйдем на крыльцо, пока полпачки не скурит, в дом не идем, курил он очень много, я пытался его тормозить, но сам тоже немало курю.

У Вячеслава Васильевича никогда не было болезненного состояния, за 2 дня до того, как его увезли в больницу, я вышел на крыльцо, он курит, спросил, как здоровье, он ответил: «Все отлично!» Я не раз возил его в Центральную клиническую больницу, Тамару Ивановну тоже туда возил, меня даже пускали в эту клинику без пропуска. Однажды он меня попросил привезти фильмы с Чарли Чаплином, я привез ему штук 10 кассет. Он любил пересматривать его фильмы.

За год до его смерти случилась такая ситуация: мы были на даче, он утром кричит: «Коля, Коля!» – сердце заболело. Я прямо в тапочках его сажаю в машину, и мы едем в расположенный рядом с нашей дачей президентский реабилитационный центр. Сделали первую ЭКГ – инфаркт, вызвали скорую, она сделала повторную кардиограмму – инфаркт обширный. Медики решили срочно везти его в ЦКБ, я попросил подождать меня, мне нужно было поехать на дачу переодеться. Но скорая сказала, что мы боимся его не довезти. Они уехали в больницу, а я поехал на дачу. Приезжаю и вижу, что по всей поляне растут поганки, причем вчера еще их не было! Я человек суеверный, взял косу и стал их рубить, пока все не срубил, не выехал в ЦКБ. Когда приехал в больницу, меня вызвали к главному врачу, он был изумлен: «У меня такое впервые: делали 2 кардиограммы – инфаркт, а на 3-й кардиограмме ничего нет». Вообще у Вячеслава Васильевича много в жизни было мистических историй.

Помню, как-то я привез его в ЦКБ с очередным сердечным приступом, он в реанимации лежал в одноместной палате, захожу к нему: он лежит и курит. И вдруг заходит главный врач, я испугался, что будет скандал. А главврач спросил, как самочувствие, и спокойно вышел. Потом доктор объяснил, что ему лучше не запрещать сейчас курить, иначе станет хуже.

За день до его смерти мы с Аней приехали к нему в больницу. После обезболивающих ему было трудно говорить. Он перенес полостную операцию, она длилась несколько часов и, по словам хирурга, прошла в штатном режиме. Врач не выразил никаких опасений. На следующий день мы собирались ехать в больницу к Вячеславу Васильевичу. Вдруг нам позвонили и сказали, что его больше нет...