Сергей Лукьяненко: Учитесь жить бессмысленно

Писатель-фантаст Сергей Лукьяненко – о будущем цивилизации, искусственном разуме, фантастике в кино и своей новой книге

Писатель-фантаст Сергей Лукьяненко порассуждал в интервью «Собеседнику» о будущем нашей цивилизации, об искусственном разуме, о фантастике в кино, о судьбе Антона Городецкого и рассказал о новой книге «Порог».

даты биографии

1968 – родился 11 апреля в Карату (Казахстан)
1988 – вышел первый рассказ «Нарушение»
1998 – написал «Ночной Дозор» (экранизирован в 2004-м)
2005 – вышел фильм «Дневной Дозор»
2006 – написал в блоге: «Вбомбить Грузию в каменный век», позже удалил сообщение

– Сергей, о чем ваш «Порог»? В чем «послание» книги?

– Это мое возвращение к космической фантастике и попытка рассказать о том, каким может быть будущее. Ну и поговорить на довольно сложную тему, что такое разум и почему люди убивают друг друга. Этим достаточно жестким романом я начинаю своего рода космический эпос. Думаю, будет как минимум три-четыре книги, а то и больше. Я хочу разобраться в природе насилия и агрессии у разумных существ, почему разум подталкивает цивилизацию к гибели, почему люди склонны к агрессии даже в тех ситуациях, когда она не особо и выгодна. Это интересно, тем более что параллель с нынешним состоянием мира самая прямая. «Порог» – вовсе не космоопера, как его назвали журналисты. Космоопера – это легкая фантастика со страстями и приключениями, где четко разделены добро и зло. Как, например, «Звездные войны». В космоопере, скажем, неважно, как герои будут передвигаться по космосу – там в космический корабль может быть запряжена какая-нибудь межзвездная медуза. А я в этом смысле старался все-таки действовать в рамках существующей космогонии. И в целом захотелось сделать что-то более серьезное, в духе американской масштабной космической фантастики, где описаны различные миры, с научными и философскими концепциями... ну и так далее. Этот жанр позволяет поговорить и о возможных путях развития будущего.

Расслоение на касты

– Почему сегодня многие писатели, и вовсе не только фантасты, так или иначе говорят о конце цивилизации? Так цивилизация идет к концу или все-таки нет?

– По-моему, все-таки нет. В «Пороге» воюют в основном цивилизации, не дошедшие до космического будущего. А цивилизации развитые, вышедшие далеко в космос, как правило, не воюют уже. И у меня Земля все-таки достаточно благополучная планета, но это благополучие получено довольно странными путями – не буду говорить, какими, это спойлер будет. Я считаю, что шанс у нас есть, разумеется. Но наша цивилизация сейчас находится на неприятном этапе развития, когда накопились многочисленные противоречия, которые очень трудно разрешимы в рамках современной социально-политической модели мира. Нет простого и надежного способа всем получить желаемое. Такие противоречия обычно разрешаются через конфликт. Ну а конфликт в современном мире крайне опасен для всего человечества. Поэтому невольно и говоришь о конце мироздания. Но, помимо явной военной угрозы, есть и большие проблемы в обществе, связанные с его духовным, культурным и интеллектуальным развитием. Общество все сильнее расслаивается на людей творческих, образованных, что-то создающих, и на тех, кто максимально упрощает свое существование, становится потребителем огромного количества развлечений, готов только петь, плясать и ни на что не обращать внимания. Помимо плясок, есть еще смартфоны и телевизор, и все это заставляет человека потреблять и потреблять в уверенности, что он развивается интеллектуально. А на самом деле – нет. Новые поколения перестают читать. Это серьезная проблема. Раньше все-таки можно было спорить о качестве и содержании чтения. А сейчас молодежь переходит на потребление исключительно видео- и радиоконтента, на сериалы, люди уже перестают писать даже эсэмэски. Предпочитают голосовые сообщения. Считают, что это не упрощение, а, наоборот, прогресс. Появляется огромное количество людей, которые не читают книги, а в лучшем случае их слушают.

– А в чем здесь опасность?

– Чтение – это развитие критичности, это работа ума. Когда человек читает, он думает, домысливает, он – активный участник диалога. А когда смотрит или слушает, он просто потребляет контент. В таком виде гораздо легче влить человеку в голову какие угодно установки, им легче манипулировать, он перестает быть самостоятельно мыслящей единицей.

– Налицо противоречие. Ваша книга доносит идею, что разум приводит к насилию, бойне и разрушению цивилизации. Может, по крайней мере. Но вы же утверждаете, в том числе и в фейсбуке, что люди глупеют. Так вопрос апокалипсиса снят? Мы глупеем, поэтому будем жить долго и счастливо. Можно расслабиться.

– Это вилка. Есть два варианта, к чему нас это все может привести. Либо ядерный апокалипсис, либо мир будущего, который населен идиотами. Что-то подобное тому, что показывали в издевательском американском фильме «Идиократия», где обычный человек из нашего времени, попав туда, считается там гением, мессией и спасителем, потому что сильно отличается своей способностью думать. Есть и третий вариант, тоже печальный. Это расслоение общества по интеллектуально-творческому признаку, когда мы получим что-то вроде индийской системы каст. С одной стороны правители, воины, ученые и так далее и с другой стороны огромное количество низших каст, которые либо просто прозябают, либо выполняют какие-то сервисные функции.

– Всё, как в русской былине. Куда ни кинь, всё не слава богу. Но третья версия выглядит наиболее реалистичной. Да она в общем уже в действии. А какие людские качества будут цениться в таком будущем? На что поднажать? На эмоциональный интеллект и эмпатию или на математику с абстрактным мышлением? Куда бежать-то?

– Если человечество будет развиваться более-менее нормально, то цениться будут два качества: творческое мышление, начиная от умения программировать роботов и кончая умением создать какой-то развлекательный контент, и, как это ни ужасно звучит, будет цениться умение тихо и беззаботно прожигать свою жизнь. То есть заниматься никому не нужной работой, потреблять этот развлекательный контент и довольствоваться минимальными благами от государства. Потому что количество лишних людей скорее всего будет возрастать.

– То есть надо научиться не испытывать никаких мук от собственной ненужности и бесцельности жизни?

– Да-да. Сидеть в квартире перед огромным телевизором и смотреть сериалы. И быть довольным, потребляя «вкусную и полезную» пищу.

– Какой ужас. То-то Медведев уже говорит о 4-дневной рабочей неделе!

– Здесь можно посмотреть на США, которые быстрее других продвигаются по этому пути, там же есть огромная скрытая безработица, огромное количество людей, вынесенных в обслугу. Смотрите, где какой-нибудь итальянский ресторанчик обходится 2–3 людьми, в таком же американском будет 10–15 человек: один встречает у входа, другой принесет стакан воды, третий протрет стол – все при деле, они получают за это минимальный заработок и живут таким образом. Это попытка утилизировать по сути ненужное в нормальной жизни население. Такая проблема будет у большинства развитых стран, в том числе и у нас.

Дайте Рогозину время

– А как вы относитесь к искусственному разуму? Вас это пугает?

– О нем много говорят, но я, честно говоря, пока не вижу тут реального прорыва. Мы пока создаем скорее имитацию разума, и пока что все эти голосовые помощники и нейросети отличаются, конечно, дебилизмом. Достаточно поговорить с той же Сири, чтобы это понять. Чуть задашь не совсем банальный вопрос – и она теряется. Но со временем это будет хорошая имитация, и с ней можно будет поддерживать разговор на хорошем уровне, хотя бы на уровне кафешной болтовни. Чтобы создать полноценный интеллект, необходимо сначала понять до конца саму природу интеллекта, а пока этого нет.

– А как вы относитесь к антиутопиям? Оруэлл, Хаксли, Сорокин…

– К Оруэллу хорошо отношусь. «1984» – вещь действительно очень сильная. Когда-то ее относили к коммунизму, а сейчас в общем-то понятно, что она про все современное общество неважно какого общественного строя. Мне кажется, Оруэлл, как это ни банально прозвучит, оказался самым точным. В «1984» он только с датой ошибся, а так все совпадает. И Большой брат, и Министерство мира, занимающееся войной, и переписывание истории под нужды государства. Это, по-моему, самое точное попадание в то, что есть сейчас.

Но понимаете, антиутопию придумывать проще. Человек заточен выискивать негативные возможности, чтобы их избегать. Писатели поэтому часто прибегают к этому жанру, рисуя ужасающие картины будущего. А утопию создать тяжело. Представить мир, в котором люди счастливы и жизнь справедлива... Ну-у, это пытались сделать Стругацкие. Их «Мир Полудня» – чудесная утопия, но получена-то она жесткими методами. Нормальным путем она развиться не смогла бы. Так что писатели будут писать антиутопии до тех пор, пока утопию не построим.

– А почему сейчас почти не пишут классическую космическую фантастику, как в ХХ веке?

– У нас после развала СССР наступил период полного охлаждения к космосу: «Зачем он нам нужен, все это непонятно, далеко, лучше давайте наладим жизнь!» Может, это естественная реакция страны, которая перенесла поражение, катастрофически уронила жизненный уровень, и ей действительно не до космоса. В Америке космическая фантастика вполне процветала все это время, она там сильная, мощная и популярная.

– Там по совпадению и Маск успешнее, чем наш Рогозин.

– Маск – прекрасный популяризатор и прожектер. Но он работает все-таки за счет огромного количества отданных ему просто так патентов, технологий, субсидий и заказов. А Рогозина я бы не стал ругать – он пришел разгребать авгиевы конюшни, а это дело неблагодарное. Вот года через 3–4 посмотрим.

– Судя по последнему отчету Генпрокуратуры, в «Роскосмосе» миллиардами воруют.

– Так это следствие того, что происходило все последние десятилетия. И это стало вскрываться при Рогозине, а раньше не вскрывалось. Казалось, что, ах, ракеты сами по себе падают, а так-то все хорошо. Мне эта кампания против Рогозина кажется неоправданной, потому что такую запущенную громаду, как «Роскосмос», привести за год в порядок нереально. Я знаю, что в «Роскосмосе» есть огромное противодействие происходящему. Но, если помните, было чудовищное противостояние Сердюкову, а потом оказалось, что нелюбимый и непопулярный министр ухитрился расчистить огромное количество советских рудиментов. Бывало, что выплескивал вместе с водой и ребенка, но, видимо, иначе было уже невозможно. Так что о Рогозине давайте судить будем попозже.

«Чернобыль» – заказ

– А как вы объясняете феномен сериала «Игра престолов»? Какие качества произведения важны для успешной экранизации?

– У успеха «Игры престолов» несколько причин. Во-первых, Мартин – хороший писатель. Во-вторых, он сделал гениальный ход: нарушил все каноны, сразу начав убивать тех, кого все считали главными героями. И это публику шокировало. Люди бросились читать и смотреть, чтобы понять, за кого же все-таки болеть, кто победит и что будет дальше. Оказалось, что зрителю нужна эта брутальная история с жестокостями, с недемократическими, негуманными событиями. Это оказалось тем, чего публика была долго лишена.

– А в чем тогда секрет огромной популярности наигуманнейшей «Гостьи из будущего»?

– В советское время мало снималось фантастики. И детская аудитория, которая фантастику всегда обожала, с восторгом, конечно, приняла и «Москва – Кассиопея» и «Отроки во Вселенной» и «Гостью из будущего». Но «Гостья» в основном зашла благодаря тому, что на роль Алисы была выбрана девочка, в которую влюбились мгновенно десятки миллионов детей СССР. Она получала письма с признаниями в любви грузовиками. Так что Наташа Гусева этот фильм фактически и вытащила. А фильм сделан плохонько и наивно с технической точки зрения. Но вообще-то книжки у нас редко попадают в экранизацию. Снять фантастику – это супердорого по нашим меркам. Если снимать на более-менее приличном уровне, не говоря уж об уровне «Марвела», так надо иметь бюджет хотя бы пять миллионов долларов. Для Голливуда это ничто. Это оплата сценария. А у нас на эти деньги надо и кино целиком снять, и рекламную кампанию сделать. А шансы окупиться очень небольшие. Вот у «Дозоров» это получилось, а у «Черновика», например, нет. И пока мы не начнем массово снимать фантастику и не набьем мозолей на этом, это будет оставаться уделом одиночек-энтузиастов, а править бал будет Голливуд. Ничего не имею против голливудской фантастики, она отличная, но хочется все же и свою видеть. Надеюсь, что значительное удешевление визуальных эффектов и появление интернет-платформ позволят снимать за вменяемые деньги и на большую аудиторию. Все упирается в экономику. У меня все книжки хотя бы по разу, да покупали для экранизации, но до конца дело доходит очень редко.

– А вам как патриоту не обидно, что российские дети массово смотрят марвеловские фильмы и формируются как личности на них?

– Если бы властям это было важно, они бы озаботились неким госзаказом на отечественную фантастику. Но я не стал бы тут бить в колокола и кричать: «Кошмар, Россия-матушка!» Фильмы «Марвел», при всей их комиксовости, в общем-то рассказывают о простых истинах. Не надо обижать слабых, надо защищать невиновных, надо быть честным и отважным. Это по сути универсальные аксиомы. И дети на самом деле даже не воспринимают эти фильмы как американское кино. Особенно при нынешних уровнях локализации, когда ради большой аудитории меняются шрифты и названия. То есть герой берет книжку, и на ней надпись по-русски – это специально для России. То есть это становится универсальной продукцией, и нет риска перекодировки ментальности. Но есть другие фильмы, тот же самый «Чернобыль», где все сделано достаточно правдоподобно. Но если серьезно разбираться, то станет ясно, что там огромное количество акцентов смещено. И чернобыльская катастрофа начинает выглядеть не случайностью. Хотя советская атомная энергетика была одной из лучших отраслей в мире и с аварией боролись достаточно грамотно. Но в сериале эта трагедия показана как неизбежное следствие тоталитаризма и «недоразвитости» советской промышленности – мол, ну чего еще можно было ожидать, все было неправильно, и люди власти вели себя как трусы и подлецы. Этот акцент не на лобовом уровне, но он есть. При всей точности в деталях, искажается основа. Есть точка зрения, что этот фильм отчасти выполняет роль давления на заказчиков атомных реакторов – мол, не надо брать российские реакторы, посмотрите, какие они ненадежные, берите лучше американские или французские.

Конец «Дозоров»

– С помощью кино, конечно, можно манипулировать сознанием людей, но все же здесь едва ли уместно усмотреть такой заказ. А из «технологичных» сериалов типа «Черное зеркало», «Мир Дикого Запада» или «Видоизмененный углерод» какой вы бы выделили?

– Меня, наверное, больше всего зацепил «Мир Дикого Запада» – художественными достоинствами. Если брать разноплановость и неожиданность – то это «Черное зеркало». Если глубину поставленной проблемы – то, наверное, «Видоизмененный углерод». Это действительно три самых любопытных фантастических сериала последнего времени.

– Сергей, говорят, вы решили покончить с «Дозорами» и пишете последнюю книгу цикла – «Вечный Дозор».

– Да. С «Дозорами» я точно заканчиваю. Пролог и первая глава уже выложены в сеть. Книга целиком выйдет ближе к зиме, и чем она закончится, я рассказать не могу, это будет жуткий спойлер. Скажу только, что она закончится очень сложным этическим выбором для Антона Городецкого. Надеюсь, что это будет одновременно и оптимистическая, и трагическая концовка и что читатель не будет разочарован.

– Вы Городецкого убьете, судя по всему? Если выбор трудный, то он должен пожертвовать своей жизнью ради чего-то там?

– Ну не обязательно же своей. Все может повернуться по-разному. Я же еще не дописал. Но точно знаю, что конец будет хорош!