Олег Видов бы не уехал, если бы ему дали сыграть Есенина в Голливуде

Журналист Sobesednik.ru вспоминает свою последнюю встречу с Олегом Видовым, которого не стало 40 дней назад.

15 мая, не дожив чуть меньше месяца до 74-летия, скончался секс-символ Советского Союза актер Олег Видов. – и девочки, и бабушки с восторгом смотрели на этого голубоглазого красавца. Потом была эмиграция в США, роли в знаковых фильмах с Арнольдом Шварценеггером («Красная жара») и Микки Рурком («Дикая орхидея»). Но для нас Видов все равно навсегда останется тем самым очаровательным блондином, мустангером Морисом Джеральдом из «Всадника»...

В последний раз мы встречались с Олегом Видовым почти 4 года назад. Он приезжал в Москву по приглашению Андрея Малахова – «Первый канал» делал большое ток-шоу в честь 70-летия Олега Борисовича. Актер появился в России впервые за много лет, поэтому был просто нарасхват. Мы смогли увидеться лишь в его последний день в столице. Просто покатались по Белокаменной, посидели в ресторанчике, поболтали о жизни. Он вообще не хотел говорить о своей болезни. А ведь рак тогда уже тихо съедал его изнутри. Олег был полон оптимизма. Сиял от счастья – ибо понял, что до сих пор любим в своей стране. И вместе со своей женой Джоан Борстен строил планы на будущее.

Напоследок я решила сделать Видову сюрприз. Уже за полночь привезла его к месту, которое было особым в его судьбе, – к ВГИКу. Он узнал родной вуз еще из окна машины. Разволновался, открыл дверь и бегом припустил к зданию. Взлетел по лестнице на крыльцо, ходил по нему и шумно, со смаком втягивал в себя воздух, как будто пытался так наполнить им легкие, чтобы хоть немного увезти с собой в США. Потом сел у подножия памятника Тарковскому, Шпаликову и Шукшину и заплакал. «Ты даже не представляешь, какой подарок мне сделала, – произнес Олег Борисович полушепотом. – Это самый лучший момент за все дни моего пребывания в Москве».

Затем были редкие звонки и письма, вот это интервью по телефону. И короткое сообщение от Джоан: «Олег ушел сегодня. Очень достойно. С нами были Сергей и Аня (сын и невестка Видова. – Авт.). В этот момент я читала ему «Старик и море» Эрнеста Хемингуэя»…

– Знаешь, что меня обидело? – спросил Олег Видов, вспоминая свою последнюю поездку в Москву. – Вот мне исполнилось 70 лет, я выхожу из студии в «Останкино», ко мне подходит молодая девушка и говорит: «Ой, Видов, вам 70?! Вам не дашь!» И тут я понял, что постарел (смеется)...

– Кстати, почему у вас нет российского гражданства?

– У меня уже очень давно украли паспорт на киностудии «Уорнер Бразерс» вместе с кредитками. Воры на мои деньги взяли такси до Лас-Вегаса, там просидели в ресторане, и на этом их след потерялся. А на меня навалилось столько работы, головной боли и проблем, что это уже было неважно.

– То есть вы такой сто-процентный американец?

– Я просто человек, живущий больше 30 лет в Соединенных Штатах, и у меня жена – американка, поэтому приходится говорить все время на английском.

– Не возникало желания вернуться в Россию?

– Когда ты все время работаешь там, когда у тебя свой бизнес, друзья, семья – как все это бросить?

– А как же знаменитая русская ностальгия по родине? По березкам?

– А в Штатах она очень спокойно устраняется, потому что смотришь российское телевидение, вокруг живут много русских, полно магазинов с продуктами из РФ. Очень сильная ностальгия у меня была, когда я уехал из Советского Союза и понимал, что никогда не смогу вернуться обратно.

– Почему же вы тогда сбежали на Запад?

– Потому что я не хотел больше жить в клетке. В 1958 году мне предложили семилетний контракт с Дино де Лаурентисом (известный кинопродюсер и режиссер, работал с Федерико Феллини, Ингмаром Бергманом и Дэвидом Линчем. – Авт.). Но меня не пустили. В 1967-м меня позвали в Голливуд играть Есенина в «Айседоре» – тоже не позволили.

– А если бы разрешили?

– Я бы никогда не эмигрировал. В итоге скрепя сердце меня выпустили в Югославию. Я снялся там в нескольких фильмах, стал звездой, женился, меня звали наперебой в новые ленты – но тут пришел запрет из Москвы: мне велели срочно возвращаться. Дали на сборы 72 часа. Но я уже не хотел. При помощи своего друга пешком перешел границу с Австрией, оттуда – в Италию.

– И там вы познакомились с Джоан?

– Да. Она настолько заботливая, добрая и умная, что я посмотрел на нее и подумал, что встретил родного человека. И с тех пор вот мы не расставались (Олег и Джоан прожили душа в душу 32 года. – Авт.). У нее есть те качества, которых у меня нет, а у меня есть те качества, которых у нее нет.

– Вы дополняете друг друга?

– Да, вот, например, мы вместе занимались продвижением советских мультиков в Америке.

– С тех пор, как вы эмигрировали, вы виделись с мамой или…

– Я приехал в 1991 году на съемки фильма «Три дня в августе». И вот тогда я смог увидеть маму.

– Вы как-то могли поддерживать связь?

– В советское время – только через приятельниц письма и деньги передавал. Не хотел звонить, чтобы КГБ не трогал ее. А так – вроде бросил, оставил несчастную...

– Когда ее не стало?

– В 1992-м. Ей 78 лет было. Тяжелейшая жизнь: девочка из деревни, которая выучилась, была партизанкой, четыре раза за границей была, представителем Советского Союза в Китае, в Румынии… И когда она заболела и не смогла больше работать, ей положили пенсию по инвалидности в 31 рубль. За всё. За то, что она была партизанкой, за то, что она была корректором издательства, директором школы. 31 рубль ей дали. Поэтому для меня было ясно все еще тогда. Я помню, как нас выбрасывали из школы, где мы жили, ломали кухню и выкидывали наши вещи на улицу. Мы ушли в сарай с тетей и три зимы провели в этом сарае, топились керосинкой. Я работал. У меня были цели: я хотел учиться, подниматься, быть актером.

– Каждый раз, когда вы снимались где-то за границей, большую часть денег забирало государство?

– Да. И даже когда мне велели уезжать из Югославии, я написал письмо: мол, хочу остаться тут, сниматься у своей супруги, здесь моя семья, половину денег я готов возвращать в СССР. Отказали.

– У вас был фиктивный брак? Вы заключили его специально, чтобы остаться?

– Нет. Я Мариночку (первая жена. – Авт.) знал по Москве еще, у нас там сложились отношения и все такое прочее. Она сама предложила мне пожениться. Я подумал: а почему нет?

– Сколько у вас всего жен было?

– Четыре. Для русского человека четыре – это много. Но мои бывшие не остаются без мужей, они тоже выходят замуж. И очень удачно. Просто все мои жены были очень хорошими женщинами.

– Вы с такой теплотой отзываетесь обо всех своих экс-возлюбленных.

– Ну, вторая жена (Наталья Федотова. – Авт.) у меня была сложная, конечно. После развода продолжала меня догонять и делать козни всякие. Человек она была властный, требовательный. И слава богу, что я с ней развелся. Мне говорят там – вот, он жил с подругой Гали Брежневой. Ну и что? От Гали она ни копейки не получала. А деньги зарабатывать приходилось мне.

– Почему артисты столь непостоянны в любви?

– Профессия отпечаток накладывает. Мы же вживаемся в разные роли. Ну и часто женщины сами приходят.

А отказать какой-нибудь красивой поклоннице просто невозможно. Ну как? Человек будет плакать, переживать. Так что мы, можно сказать, спасаем нашего зрителя (смеется).

– Вы можете сказать, что после фильма «Всадник без головы» проснулись знаменитым?

– Никоим образом. Я считаю, что вообще актерская популярность, она, как мозаика, собирается из всех ролей.

– Но поклонницы к вам лезли в окна?

– Ну, они лезли всегда. Но очень деликатно со мной обращались, бережно, по-доброму. Я им благодарен за это.

[:wsame:][:wsame:]