Алексей Чумаков: Я кажусь лощеным котом, который без ума от себя, но...

Второй сезон нашумевшего шоу перевоплощений «Один в один!» подходит к завершению: в начале июня будет объявлен финалист. Победитель первого сезона проекта Алексей Чумаков в этом году переквалифицировался в члена жюри. Расположившись в одном из уютных столичных кафе, артист рассказал нам о сложностях судейства и других подводных камнях передачи.

Не всем приятен на проекте

– Алексей, вы стали победителем первого сезона «Один в один!» В новом шоу вы уже член жюри. Каково оценивать коллег самому, а не быть тем, кого оценивают?

– Это не так сложно, как быть участником. Потому что подготовка к перевоплощению в того или иного персонажа занимает немало времени и требует значительных усилий. Это и репетиции, и долгий грим, и большая нервная нагрузка. Тем более что для участников, в том числе для меня, это было освоением новой территории. И когда ты, будучи уже сформировавшимся артистом, занимаешься на глазах у многомиллионной аудитории тем, чего никогда не делал, ты, конечно, не уверен, понравится ли это зрителю. С точки зрения судейства все, конечно, проще: ты вышел, выпил кофе, поболтал с коллегами, присел – и давайте, развлекайте. А потом начинаешь рассуждать на тему, понравилось тебе или нет.

– Вероятно, с позиции участника, пусть и бывшего, рассуждать об этом не так просто.

– Когда выставляешь оценки, да, начинаются проблемы, поскольку с большинством участников у меня приятельские отношения. С одной стороны, не хочется никого обидеть, но с другой – не хочется быть необъективным. Зрителя не обманешь. Поэтому я заранее, до того как мы вошли в кадр, извинился перед всеми и сказал, что буду оценивать так, как считаю нужным.

– И как реагируют?

– Я прекрасно знаю, что не всем приятен на проекте. Это, пожалуй, самый главный минус работы членом жюри: ты априори будешь раздражителем зрителей, которые болеют за того или иного артиста. В проекте участвуют и взрослые артисты, и люди младше меня, но в любом случае принимать от коллеги критику могут далеко не все. И есть еще один аспект, который в вопросах судейства играет существенную роль. Дело в том, что со стороны я кажусь таким лощеным котом, который просто без ума от самого себя. Сквозь эту призму мои субъективные замечания в качестве члена жюри зачастую воспринимаются как бравада и пафос. Хотя, видит Бог, я, пожалуй, лучше, чем все остальные члены жюри, понимаю, каково быть участником на сцене. И все мои комментарии, высказывания – не попытка продемонстрировать свою «крутизну» и то, как много всего я знаю, а желание поделиться опытом.

– Судя по всему, ваше стремление оценивать участников так, как вы считаете нужным, тоже не способствует тому, чтобы к вам питали нежные чувства.

– Я никогда не лукавлю, люблю свободу и справедливость. И уверен: тем самым наживаю себе неприятелей. Но, читая форумы, понимаю, что на верном пути, поскольку зрители, которые смотрят этот прекрасный проект, соглашаются с моей системой выставления оценок. Как мне кажется, я ни разу ни одному участнику не завысил балл и не занизил, и личные отношения здесь абсолютно ни при чем.

[:image:]

«Кусаемся» с Галкиным

– То, что вы не всем приятны, как-то влияет на атмосферу шоу в целом?

– Я, конечно, не корифей, но уже достаточно давно в этом бизнесе, поэтому у меня выработался хороший иммунитет на подобные вещи. Вот от родных и близких мне больно слышать критику. От них мне, конечно, хочется похвалы и восторгов – от моей работы, от меня самого, потому что я сам восторгаюсь своими любимыми людьми. Иногда, бывает, грешу и критикую их, но делаю это исключительно для их роста. Сам я перфекционист и отношусь к своей работе более чем критически. Но сторонние суждения не причиняют мне сильного дискомфорта, потому что я работаю не на продюсеров, не на участников, не на коллег, а на зрителей и на себя. Я должен выглядеть честно в собственных глазах и в глазах многомиллионной аудитории. Конечно, могу и расстроиться, но вряд ли это может испортить мне настроение настолько сильно, что я не захочу участвовать в шоу в качестве члена жюри.

– При просмотре некоторых выпусков у меня сложилось впечатление, что у вас с Игорем Верником не самые теплые отношения. Как-то недобро вы на него смотрите...

– Телевидение – великая вещь! Я ведь мог в какой-то момент посмотреть на декорацию, о чем-то подумать, а в результате монтажа все выглядит так, будто я «недобро» смотрю на господина Верника, хотя это не так. Я ценю его как талантливого актера, потрясающего ведущего. Когда Тимур Вайнштейн, гендиректор «ВайТМедиа» и генеральный продюсер шоу «Один в один!», сказал мне, что Верник дал свое согласие на участие в проекте, я искренне обрадовался. Считаю его одним из интеллигентных, в правильном смысле толерантных и очень профессиональных артистов, настроение которых не читается в кадре, каким бы оно ни было плохим. С Игорем у нас прекрасные отношения. Мы скорее немного «кусаемся» с Максимом Галкиным, но это тоже больше игра.

[:image:]

Не знаю, чем обидел Серова

– Хорошо. Если с Верником все это лишь неудачный монтаж, то с Александром Серовым история вполне реальная, дело едва до суда не дошло. За что он на вас ополчился?

– Понятия не имею. Я не считаю, что чем-то его обидел, но он отреагировал на мое выступление достаточно агрессивно. Ему не понравилось, что какой-то пацан его показывает и теперь все над ним смеются. Мне так передали его слова. Лично мне он не звонил и не писал. Но я все-таки убежден, что он поймет главное: все это делалось с любовью. И я могу попросить у него прощения, если чем-то невольно задел. Нам это показалось невинным, а человека это оскорбило. У каждого своя правда.

– А как вы сами относились к не всегда объективным оценкам жюри?

– Я человек восточный, родился в Самарканде. И надеюсь, впитал в себя достаточно уважения к старшим. Поэтому для меня в любом конкурсе мнение судьи безапелляционно. Я никогда не пререкался с членами жюри. Не потому, что мне нечего было сказать или мне не говорили неприятных вещей. Говорили. Но я не считаю правильным, будучи участником, спорить с членами жюри. Более того, считаю в принципе отвратительной привычку спорить с судьями, что бы они ни говорили. Потом, за кулисами, ты можешь увидеться с кем-то из них и возразить, но это уже будет в рамках личного общения.

Да, мне говорили, что то было не так, это было не эдак, многое не пошло в эфир. Но я был искренне благодарен каждому из членов жюри за то, что они говорили мне. Ведь все, что делается на телевидении, идет либо на благо, либо в минус артисту. Мое дело как артиста принять это на благо. И еще я никогда, ни будучи участником проекта, ни будучи членом жюри, не понимал и не понимаю, когда участники раздают пятерки аутсайдерам. Это ужасно, ведь здесь задача не поддержать, а оценить качество! Во-первых, таким образом они оспаривают мнение остального жюри. Во-вторых, обижают человека, который действительно сделал лучше, и в-третьих, мешают расти тому самому аутсайдеру, который впредь будет надеяться на жалость. Все пункты против.

– А бывает, что вы сами сдерживаете порыв резко высказаться, но потом это говорите лично человеку за кулисами?

– Как правило, я говорю все сразу, на месте. Если кто-то начинает хамить или рычать на меня в ответ, я тоже коготки выпускаю. Я в этом смысле, к сожалению, отчаянный.

– И часто ваши замечания участники воспринимают в штыки?

– Если это не лестные слова, то почти всегда. Такова психология людей: нам неприятно слышать критику в свой адрес. Но я не люблю людей, которые хотят быть хорошими для всех. Я опасаюсь таких людей! Когда мужчина не пьет, не курит, не занимается сексом и не матерится – для меня это всегда очень подозрительно. Потому что дьявол должен выходить, как пар из кастрюли. Я не призываю пить и курить, но человек без пороков либо святой, либо крайне скрытный. А поскольку я еще не встречал святых людей, остается одно...

Разговаривая с Тимуром Вайнштейном, с которым мы дружим (я давно не встречал людей, которые так высоко ценят в нашем бизнесе простое рукопожатие), я сказал ему: «Тимур, зачем я тебе нужен? Ты же понимаешь, что я проблемный, я всегда гну свою линию, спорю, настаиваю на собственной правде». Он говорит: «А зачем мне работать с людьми, с которыми неинтересно, как искать правду?» И он прав: ведь облокотиться можно только на что-то жесткое.

[:image:]

– Ваша принципиальность не очень-то способствует карьере. С вами же неудобно работать!

– Считаете, что не способствует? По мне так очень даже способствует, потому что принципиальность лучше, чем беспринципность.

– Но беспринципные, идущие по головам и сметающие всех на своем пути, часто забираются очень высоко.

– И где они?

– Во всех сферах их достаточно.

– Мало где, поверьте. Замечательный режиссер Александр Ревзин сказал мне: «Лёш, запомни: чемпион априори не может быть глупым». Да, любая беспринципность, сделанная с умом, дает положительный результат. Равно как и принципиальность. Но вопрос в том, что умные люди беспринципными не бывают. Беспринципный человек – без царя в голове, у него нет моральных устоев, он не чурается ничего, даже самого гадкого. Он не может быть умным, потому что умный человек всегда четко понимает субординацию, стратегию, чувствует, когда он прав, а когда нет. Чемпион не может быть беспринципным.

Музыка первостепенна

– Что с человеческой и профессиональной точек зрения вам дало участие в проекте?

– Очень многое. Проект дал мне возможность выбирать, дал уважение коллег-профессионалов, особенно представителей актерской среды, которые на самом деле не очень жалуют артистов музыкального жанра. Федор Бондарчук, Константин Хабенский, которого я считаю одним из лучших современных российских актеров, говорили мне, что смотрели все выпуски. Владимир Машков – фанат шоу «Один в один!» Если эти люди восторгаются проектом, значит, в нем действительно что-то есть. Кроме того, это шоу позволило мне по-настоящему удивить зрителей, что не так-то просто.

– Кем вы сейчас ощущаете себя в большей степени – артистом в широком смысле, шоуменом или музыкантом?

– Я вообще не разделяю эти понятия. Какая разница? Я творческий человек. Первостепенна для меня, конечно, музыка, но я считаю себя и ведущим неплохим, и музыкантом неплохим. Но точно не пародистом, правда.

– Но вот ваш новый альбом, вышедший в прошлом году, на фоне проекта остался практически незамеченным.

– Мне кажется, наоборот, если бы не «Один в один!», он прошел бы менее заметно. Потому что внимание ко мне увеличилось, соответственно и альбом привлек больше внимания.

– А у вас после всех этих проектов стало больше предложений выступить на корпоративах?

– Количество корпоративов осталось тем же, но зато стало больше кассовых концертов, увеличились продажи билетов.

Не вижу в русском роке профессионализма

– В одном из выпусков проекта вы перевоплощались в Илью Лагутенко, представителя русского рока. Я слышала, вы не любите это направление нашей музыки.

– Это правда.

– Почему? Вы считаете, что русского рока не существует как такового?

– Если я его не люблю, значит, уже признаю его существование. Как можно не любить то, чего не существует? Мне он просто не нравится. Вот вам нравится, как звучит похоронный марш?

– Не особенно.

– А почему?

– Потому что вызывает не самые позитивные ассоциации. Но это дело вкуса.

– Вот именно – дело вкуса. Я не вижу в русском роке профессионализма. Не во всем, конечно. Мне нравятся отдельные композиции Земфиры, Макаревича, группы «Рондо». Но если брать общее понятие русского рока, то это скорее отголоски бардовской, авторской песни, когда злободневный текст, желательно хороший, положен на относительную музыку. Я люблю музыку, которая развивает меня как музыканта, мелодиста, например классику, джаз, фанки, соул. Я лучше в тысячный раз послушаю Стиви Уандера и в очередной раз найду для себя много нового, чем послушаю что-то из русского рока. Эта музыка лично меня не развивает, поэтому я к ней равнодушен. Мне просто нечего в ней почерпнуть. Но скажу еще раз: есть уникальные рок-музыканты и в нашей стране, которые достойны аплодисментов стоя.