Певица Ольга Воронец рассказала, как переживает инсульт и ампутацию

Певица Ольга Воронец блистала на сцене 60 лет. Песни в ее исполнении «Я – Земля!», «Гляжу в озера синие» «Ромашки спрятались», «Калинка», «А где мне взять такую песню...», «По муромской дорожке» стали народными. Недавно певице исполнилось 88 лет. Сейчас она тяжело больна. Легенда эстрады пережила инсульт, перелом шейки бедра, а этой зимой ей ампутировали пальцы ног. Но Ольга Борисовна, как всегда, не теряет бодрости. Мы поговорили с ней по душам.

– Ольга Борисовна, как ваше самочувствие?

– Боевое! Самое главное – никогда не терять самообладания. Каждое утро я распеваюсь. Вы знаете, что я никогда не пела под фонограмму? Конечно, прекрасно понимаю, что никогда больше не выйду на сцену. Но я отдала родине все, что могла. 60 лет продержаться на сцене – это очень много.

– Известно, что вы следите за своим питанием. 

– Я очень люблю драники со сметаной. Вот и все диеты. Но если серьезно – никогда себя ограничением в еде не мучила. Сейчас, когда уже сижу дома, стараюсь придерживаться раздельного питания. У меня так: гарниры отдельно, мясо отдельно. Но ем я всё. Как будет варить мозг без питания?

– Говорят, вы были с Людмилой Зыкиной «заклятыми подругами».

– Люся дружила с руководителями нашего государства. Она хорошо общалась с министром культуры Фурцевой. Я в ту компанию не входила. Я не умею дружить с нужными людьми. Я никогда не завидовала Зыкиной. Но, в конце концов, у Люси был свой зритель, а у меня свой. Прошло время, и я по ней скучаю. Исполнительниц такого уровня на нашей эстраде нет. 

Но больше всего я тоскую по Клавдии Шульженко, мы жили по соседству. Она преподала мне много жизненных уроков. «Клавдия Ивановна, а зачем вы так на репетиции выкладываетесь, будто в Колонном зале поете?» – спросила я как-то у нее. «Оленька, всегда и везде надо петь так, будто ты в Колонном зале», – отрезала она. Эти слова стали для меня напутственными на всю жизнь. Меня потрясала эта великая женщина. Клавдия Ивановна вполне могла иметь домработницу. Но она всегда сама мыла полы в своей квартире и в нашем подъезде. Представляете?! Только потом я поняла, что так своеобразно она снимала стресс.

У Шульженко были золотые изделия, принадлежавшие в свое время князю Голицыну. У нее, как и у Зыкиной, была страсть к роскоши. Клавдия Ивановна продала их мне. Пять лет назад под видом работниц социальных служб ко мне проникли мошенницы. Они похитили украшения. Мне не золото было жалко, а то, что воры украли память о Шульженко. Я долго переживала, пока не поговорила с батюшкой. Он меня успокоил, сказал, что этим людям ворованное счастья не принесет. Вот пусть им будет стыдно.

[:image:] 

– Слышала, что ваши родственники о вас не заботятся. 

– Ну как это?! Со мной мой брат Николай, дочь моего покойного мужа Лена. Брат по маме Игорь живет в Смоленске, но он сам болен. Меня навещает его сын. Мне нанимают помощниц по хозяйству. А что мне от родных нужно? Это я о них всю свою жизнь заботилась. У меня была такая возможность. Единственное, о чем я их прошу, – это чтобы меня похоронили в моем родном Смоленске. Я родилась смолянкой и умру ею. Вот только очень жаль, что уже не могу сама гонять в Смоленск на машине. Раньше я делала это лихо. Бывало, после концерта сажусь в машину и мчу туда. Часто меня останавливали гаишники за превышение скорости. Но я им как затяну песню, они меня узнавали и сразу отпускали. Три года назад я еще могла садиться за руль, а сейчас уже нет. 

– Вы однажды сказали, что счастье артистки отличается от женского счастья.

– Счастье артистки – в успехе. Она замужем за сценой. Это сейчас артистки рожают детей, берут отпуска, а в мои годы такого не было. Никто не мог представить, что ты из-за беременности не поедешь на гастроли. Вот мы и делали аборты. У Клавдии Ивановны, правда, был сын. У нас с Зыкиной – никого. Жалею ли я об этом? Не хочу говорить на эту тему. Смысла нет. Наверное, я нанянчилась вдоволь со своими мужьями. 

C первым своим мужем я не была расписана. Не успели. Он был репрессированным. После заключения ему не разрешали жить в столице. Так мы и расстались. Я из-за него считалась неблагонадежной. До середины 60-х годов у меня не было прописки в Москве. Часто приходилось рисковать и давать левые концерты, петь в ресторанах. Жить-то надо было на что-то. Я мечтала петь песни городского репертуара, а смогла попасть только в народный хор. Там был недобор. И то бы не получилось, если бы мне не помогали Борис Брунов и Клавдия Шульженко. 

В хоре я познакомилась со вторым мужем, Рафаилом Бабковым, и прожила с ним почти пятнадцать лет. Рафик был хорошим музыкантом. Мы с гастролями колесили по всему миру. Наверное, если бы не совместная работа, то я бы с ним раньше развелась. У нас не было больше ничего общего. Бабков страшно пил. Я сама выгнала его за то, что он не просыхал. Это его погубило. 

С Володей Соколовым мы прожили почти сорок лет. Его не стало два года назад. Я общаюсь с его первой женой Женей и, как уже говорила, с его дочкой Леночкой. У нас не может быть взаимных обид. Я начала встречаться с Владимиром, когда он уже развелся с женой. Он был моложе меня почти на 15 лет. Я помогла получить ему второе образование. Он окончил Академию внешней торговли. Первый диплом у Володи был медицинский. Мы познакомились, когда я пришла к нему на физиотерапевтические процедуры. Я знала страсть мужа к красивым женщинам. Но я его за руку не ловила и не ставила перед собой цели в чем-то уличить. Он всегда возвращался ко мне, когда я приезжала с гастролей. Я не мыла полы, как это любила делать Клавдия Ивановна, но в доме у меня всегда был достаток.

[:image:] 

– В вашем доме много африканских масок. Говорят, что вы любили ездить на гастроли на Черный континент. Почему именно туда?

– Почему? Они все честные и открытые люди. Никакого здесь секрета нет. В них нет лукавства. Туда на гастроли никто не рвется, а зря. Африканцам очень нравится русский язык. Они считают его мелодичным. У них такая мощная энергия! Там много первобытного, природного, что у нас уже давным-давно корова языком слизала.

– Что может желать человек, который добился в жизни всего, чего хотел?

– Хочется, чтобы мы все были добрее к друг другу. Тогда наша маленькая планетка еще поживет.

                                                                                                                                                                                                                                                     Пирогова Александра