Екатерина Волкова: То, что стало со страной - это пощечина каждому из нас

Когда-то актриса Екатерина Волкова была замужем за писателем и оппозиционером Эдуардом Лимоновым, брилась наголо и ходила на митинги. С тех пор в жизни Кати многое изменилось, включая мужа и прическу. Она мать большого семейства, но в душе по-прежнему стоит на баррикадах.

«Русский язык очень богат, в том числе и матом»

– Катя, два года назад вы снялись в сериале «Естественный отбор» вместе с Юрским, Шиловским, Пороховщиковым. До сих пор посмотреть его можно только в Интернете. Поговаривают, что каналы не берут его из каких-то политических соображений. Это так?

– Скорей всего, да, причем по курьезной причине. В «Естественном отборе» карикатурно изображена оппозиция. К примеру, есть эпизод, где людям платят по 500 рублей за то, чтобы те вышли на антиправительственный митинг. Движение несогласных называется там «Народным фронтом», но за то время, пока сериал снимался, на беду авторов был создан «Общероссийский народный фронт», и его возглавил президент. Так что «Естественный отбор» невольно превратился из подарка властям в насмешку над ними, и теперь ни один канал не рискует его показать. Уж не знаю, естественно это или наоборот.

– Вы однажды спели «Сбежать на Ямайку мечтаю давно, меня за….ло плохое кино». С тех пор наше кино лучше не стало?

– У нас до сих пор толком нет киноиндустрии, она так и не сформировалась, и профессиональное отношение к делу – тоже. Недавно Оля Дыховичная, вернувшись из Штатов, где они с Ангелиной Никоновой снимали новый фильм, с восхищением рассказывала мне про американских актеров: приходят на кастинг подготовленными, сценарий прочитан, роль разобрана, текст от зубов отскакивает. Потому что конкуренция огромная, и ты должен победить, а для этого нужно показать себя с лучшей стороны. У нас, вроде бы, тоже конкуренция, но она вовсе не побуждает актеров держать себя в форме, учить языки, готовиться к пробам. Недавно я была на мастер-классе голливудского коуча (англ. «тренер» – ред.) Иваны Чаббак. Оказывается, в Штатах практически все актеры пользуются услугами таких вот тренеров, подробно разбирающих с ними роли. В России этой профессии нет -- она не востребована. У нас много чего нет. Зато есть коррупция, и кино не исключение. А снимают фильмы зачастую люди, которым уже давно сказать нечего. Как-то раз меня позвали в жюри ВГИКовского фестиваля студенческих фильмов, я пошла туда с удовольствием: думала, наконец-то увижу, подрастающих Тарантино, молодых и наглых. Так нет -- такое же аккуратное опасливое средненькое кино. Как будто они боятся своего голоса -- сами ставят себе внутренние запреты, мешают себе расти и развиваться. А когда к ненужным внутренним запретам добавляются еще и вздорные внешние… Сейчас вот запретили мат с экрана.

– Это плохо?

– Это ханжество. Русский язык богат, и нецензурными выражениями тоже. Некоторые люди так красиво, талантливо и виртуозно матерятся – заслушаешься. Настоящая музыка (смеется). Нет, мат ради мата, ради эпатажа, ради того чтобы показать себя смелым современным автором – это действительно никому не нужно, кроме самого автора, но я считаю, что от огульного запрета вреда больше, чем от художественно неоправданной ругани в одном-двух посредственных фильмах. Бывают в жизни случаи, когда иначе не выразишься – только крепким словом, и если ты не хочешь своим фильмом врать, то этого не испугаешься. Солдаты в окопе перед атакой переговариваются на языке дамских романов, что ли? Вранье и лицемерие гораздо разрушительнее ругани. Можно подумать, что не воровство, не коррупция, не беззаконие уничтожает нашу нравственность, а мат с экрана. Вот в чем, оказывается, причина всех бед. Еще немного, и запретят слово «жопа» вслух произносить.

– Прямо по Раневской: жопа есть, а слова нет.

– Смешно, да?

– Да не слишком. Хоть что-нибудь из нашего нового кино вам понравилось?

– Меня впечатлила «Орда», по-своему порадовал «Духless», по-настоящему тронула «Легенда № 17». Казалось бы, она сделана в прогосударственном духе: спорт всему голова, дадим Западу по шапке, наши парни из соседнего двора самые крутые, – но это не тупая агитка, а яркая человеческая история, в ней живые характеры. Это и играть интересно, и смотреть. Но такого кино почти нет. А чего у нас совсем нет, так это сказок.

До сих пор питаемся советскими запасами, благо они у нас богатые. Сами ничего сочинить не можем. Это я уже как мама жалуюсь.

– Сергей Безруков снял сказку – провалилась в прокате.

– Я ее не видела, но, может, не очень-то получилась сказка? Хорошая не провалилась бы. Есть сарафанное радио — если фильм все-таки вышел в прокат, и он крут, то молва о нем разносится мгновенно и со страшной силой. «Бумер» выпускали вообще без рекламы, крупные прокатные компании, живущие на блокбастерах, им побрезговали. В результате успех был бешеный — именно благодаря «сарафану». Люди выходили из зала и тут же звонили друзьям: «Только что посмотрели «Бумер» — это класс, сходите обязательно». А если еще учесть, что интернет сейчас живет такой активной жизнью, какая во времена «Бумера» и не снилась, то хорошему молодежному фильму провалиться в прокате сложно.

– Вы сыграли во второй «Ассе». Я очень люблю первую «Ассу» и поэтому пошел на продолжение, хотя меня отговаривали. И правильно делали: я воспринял этот фильм как пощечину.

– А то, что творится в стране, то, во что она превратилась, для вас не пощечина? Цой пел: «Перемен требуют наши сердца!» Вот они, результаты перемен. Это даже не пощечина, а оплеуха – всем нам, кто реально мог сделать жизнь лучше, но не сделал. И своим бездействием, своими ошибками мы удобрили почву, на которой пышным цветом распустилось мещанство, продажное жирное чиновничество и бессовестное вранье.

Я считаю, что вторая «Асса» именно об этом, и люблю ее, а Сергея Александровича Соловьева люблю еще больше.
«Охота на ведьм отвлекает людей от их реальных проблем»

– В «Естественном отборе» вы играете дочь опального олигарха, сбежавшего из России. А сами могли бы уехать?

– Я родилась в России, здесь живу и хочу жить, но, в отличие от патриотов, я убеждена, что человек так же сильно, как Родину, вправе любить и другое место на планете, где ему хорошо и куда он счастлив возвращаться. Жизнь одна, и не надо осуждать тех, кто хочет прожить ее достойно и красиво, в том числе без унизительных запретов, просроченных продуктов на магазинных полках, пошлой демагогии и постыдных компаний в духе «охоты на ведьм», которые развязывают только для того, чтобы отвлечь людей от мыслей о том, что действительно происходит со страной и с их собственной жизнью. Делается это самым недопустимым, безнравственным способом: стравливая людей, пробуждая низменные инстинкты в одних, коверкая судьбы других. Вот в чем настоящая опасность для страны и угроза для ее будущего, а не в том, что кто-то любит кого-то не совсем так, как мы привыкли и нам хотелось бы. Я, как и вы, хожу по магазинам и вижу, как пенсионеры буквально считают копейки, чтобы хватило на бутылку молока и буханку хлеба. Это их завтрак, обед и ужин – остальную часть нищенской пенсии поглощает ЖКХ. Страшно за стариков и стыдно за нас. Думаешь: ну зачем этот громыхающий майский парад, эта демонстрация миру нашей военной мощи? Помогите живым ветеранам, их совсем мало осталось -- недорого выйдет. В этом, а не в лязге танков по Красной площади и не в развешанных повсюду, где только можно георгиевских ленточках, будет выражено наше уважение к заслугам этих людей, к памяти погибших и к военной славе страны. У государства так много лишних денег, что оно готово превратить летний курорт Сочи в столицу самой дорогой в истории зимней Олимпиады? А вы не пробовали хотя бы малую часть этих безумных миллионов потратить на оборудование для провинциальных больниц? Моя мама работала на ликвидации Чернобыльской аварии.

Поехала сама, никто ее туда не отправлял. Естественно, получила облучение. Ей сделали операцию на щитовидной железе, удалили опухоль, обещали льготы, но чтобы их добиться, надо выиграть такую затяжную битву у бюрократии, что на это никаких сил не хватит -- лучше даже не начинать. И это только одна моя мама, а таких людей в стране -- сотни тысяч. Они от родной страны не то что любви не видят — простейшей благодарности и уважения. Чего же тогда удивляться, что отчаявшийся человек начинает думать о том, почему бы ему не уехать куда-нибудь в спокойное тихое место и не зажить там со своей семьей счастливо? Пусть даже это во многом иллюзии — нас к ним буквально вынуждают. К тому же за деньги, которых стоит дом в Подмосковье, можно купить виллу на берегу моря где-нибудь в Италии. Откуда у нас вообще такие цены?

Откуда цены на бензин, которые выше, чем в странах, покупающих у нас нефть? Откуда московская чашка кофе стоимостью в пять-семь испанских чашек? Что, жизнь в России настолько дорога, потому что невообразимо прекрасна? Увы, нет. Нельзя клеймить людей как предателей родных березок только на том основании, что эти люди уважают себя и хотят жить в пригодном для жизни климате. Как вы понимаете, я не погодные условия имею в виду. Обвинять, и ровным счетом ничего не делать для того, чтобы этот климат улучшить. Даже наоборот. Это горькая правда: жить в России, с ее поборами, коррупцией и запретами, все труднее.

– А чем лично вам эти запреты мешают?

– Меня это возмущает своим неуважением к человеку. Это не относится ко мне впрямую, но для меня это как личное оскорбление. Есть интимные вещи, которые нельзя обсуждать вслух, у нас же не стесняются устраивать по этому поводу дебаты в Госдуме, и страна, для которой источником жизненной мудрости и мерилом морали является программа «Пусть говорят», не протестует, считает, что так и надо. Преступления на сексуальной почве, связанные с насилием, подлежат строгому наказанию, за них предусмотрена уголовная ответственность, но сама по себе сексуальность тут не при чем, и вдалбливать людям в головы обратное – заведомо врать. Можно сколько угодно кричать о пропаганде нетрадиционных отношений, не умея при этом привести ни одного примера такой пропаганды, но нельзя запретить людям проявлять свою сексуальность: некоторые парни все равно будут любить парней, а девушки -- девушек, что бы по этому поводу ни думала депутат Мизулина. Рождаемость, о которой она так печется, повысят не государственная компания по обучению гомосексуалистов правильной любви и не наказания за неправильную, а уверенность будущих родителей в том, что они, родив ребенка, не обрекут его на унизительную жизнь в родной стране.

– Сегодня фильму «Вдох-выдох», где ваша героиня изменяла мужу с девушкой, было бы трудно пробиться на экран, а пьесе «Мой голубой друг», которую вы играли, — на театральные подмостки.

– Готовясь к спектаклю «Мой голубой друг», я ездила в женскую колонию, там сидят по десять лет и больше. В женщине всегда есть потребность любить и быть любимой. Даже если это и начинается как всего лишь игра в любовь, из нее могут родиться настоящие чувства. Там на моих глазах такие страшные драмы ревности разворачивались -- многим гетеросексуальным парам и не снилось. Всем хочется жить, даже на зоне. Или тем более -- на зоне. А чтобы чувствовать себя живым, нужна любовь. Даже Робинзон Крузо себе Пятницу завел. Надо бы, кстати, как следует разобраться с этой вредной западной книжкой (смеется).

– Хорошую идею вы сейчас подкинули депутату Милонову.

– Ну, бред ведь, правда? На мой взгляд, и не только на мой, многое из того, что показывают по телевизору, гораздо хуже порнографии. Настоящее растление. Для этого не обязательно показывать половые органы во весь экран. Сама я с некоторых пор телевизор вообще не смотрю, сыну с дочкой не разрешаю ничего, кроме канала «Карусель», и маму, которая, как многие пожилые люди, подсажена на сериалы, прошу: «Если можно -- не включай при детях, потерпи».

«Не вижу настоящего лидера — харизматичного управленца»

– В Москве с недавних пор работают гайд-парки. Вас можно встретить на таких площадках или ваш революционный настрой остался в прошлом?

– Я не вижу в этом смысла. Лучше потрачу время на детей, на музыку и рисование, чем на такие акции. Я была на Болотной и на Сахарова — меня, как и многих, возмутили вбросы на выборах, а еще больше – государственное вранье и уверенность, что все сойдет с рук. Я вышла с этим возмущением на митинг и была окрылена тем, какое количество прекрасных лиц: знакомых, незнакомых, красивых, интеллигентных, умных, – увидела вокруг. Туда ведь пришли не тупо идущие вместе, а напряженно думающие в одиночку. Пришло тысяч триста, а МВД утверждало, что пятьдесят, и это очередное вранье вызвало еще больший гнев. Но никто из тех, кто поднимался на трибуну, не выступил с внятной программой. Нужен харизматичный лидер, который не только озвучит правильную идею, но будет знать, как ее воплотить, и вселит в людей уверенность, что ему это по силам.

Может, Лимонов и прав был, когда сказал: «Мы не должны на Болотную соглашаться — только на площадь Революции». Он рассуждал как поэт, ведь название Болотная говорит само за себя – и в итоге все увязло в пустословии.

– Вы с Лимоновым официально оформили развод?

– Давно уже.

– Общаетесь?

– Вообще не встречаемся.

– С 70-летием его поздравляли?

– Конечно. Сообщила, что наш сын зачислен в первый класс. На что он ответил: «Дорогая моя Екатерина! Как хорошо, что мы однажды сошли со своих пьедесталов, чтобы просто родить мальчика». Ну, я рада, что он рад.

– В Лимонове вы не видите нового лидера для страны?

– Он умнейший человек, но его заносит.

– А Навальный разве не харизматичный лидер?

– С харизмой у Навального все в порядке, но я, как и в случае с Лимоновым, сомневаюсь в его талантах управленца. Для меня единственным возможным лидером был и остается Михаил Ходорковский. Я пришла на одно из судебных заседаний, видела и слышала, как спокойно и доказательно он защищался от предъявленных обвинений, как держался. Все эти обвинения в расхищении народного добра и чуть ли не кровавых преступлениях — ну, вы взгляните на его лицо и на лица тех, кто эти обвинения ему предъявляет, и если вы не окончательно разучились видеть, то в вашей голове многое встанет на свои места. Вот вам одна подробность: судебное заседание, на котором я была, проходило накануне 8-го марта, и каждой женщине в зале преподнесли от Ходорковского и Платона Лебедева по орхидее. Даже в таких тяжелейших обстоятельствах они остались мужчинами, понимаете?

Мне захотелось как-то поддержать их, и я передала Ходорковскому книгу Ошо про разные практики медитации.

– Думаете, она ему пригодилась?

– Есть такая практика: воспринимать любой момент жизни как некий новый опыт, помогающий тебе стать мощной глыбой. Надеюсь, в этом смысле она Михаилу Борисовичу помогла. Но у меня нет никакой уверенности, что его выпустят. Во всяком случае, в обозримом будущем.

«Я не готова стоять 15 лет в очереди»

– Вы несколько лет как многодетная мать добивались возможности купить квартиру по госцене. Чем все закончилось — если, конечно, закончилось?

– Мне отказали. Причем не только мне, но и прославленному музыканту Юрию Абрамовичу Башмету, который за меня ходатайствовал. Предполагаю, что это такая месть властей Лимонову за его политические дела. Если его самого не достать — отыграемся на бывшей жене и детях. У меня нет сил на то, чтобы воевать с государством и пятнадцать лет стоять в очереди на жилье. Хочу, чтобы мои дети были счастливы здесь и сейчас, чтобы у них была хоть и небольшая, но своя территория – у меня мальчик и девочка, и у каждого должно быть пространство, где они могут остаться наедине с собой, а не ютиться все время на двухъярусной кровати в крошечной комнатке. В итоге я взяла ипотеку с чудовищными процентами и в июле получу ключи от четырехкомнатной квартиры. Слава Богу, здоровье есть, работа тоже.

– А пока живете за городом?

– Да, сняла дом среди сосен. На первом этаже, как я всегда мечтала, стоит немецкое пианино, играю за ним вальсы Шопена. Но не все так безмятежно. Мы сейчас меняем дочке детский садик. Пришла записываться — там толпа мамочек. Мне говорят: «Вы будете 195-я». Спрашиваю: и когда же подойдет моя очередь? Никто не знает. Только я заикнулась о том, что я многодетная и имею право пройти без очереди, как все закричали, что меня не пропустят, что здесь все такие многодетные. Спрашивается: неужели нельзя организовать электронную очередь?

– Можно, она даже существует.

– Да, но после того, как зарегистрируешься онлайн, ты должен привезти оригиналы документов на ребенка. То есть подтвердить, что это твой ребенок. И вот тут уже живая очередь, и я в ней 195-ая. Не могу я тратить столько времени на очередь, а пользоваться известностью мне претит. Приехать бы туда с камерой и снять короткометражку «День в очереди» — где надрываются груднички, где нет кондиционеров… Вот где настоящий позор страны, удар по ее нравственности и прямой вред ее интересам. Это к вопросу о мерах по повышению рождаемости.

– Вы в последнее время сильно изменились. Это жизнь за городом так на вас влияет?

– Наверное. Я сейчас спокойна и счастлива. Светскую жизнь сознательно игнорирую, не хочу впустую тратить силы. Хочу в перерывах между съемками заниматься семьей, домом и садом. Там у меня огромный кусок земли, на котором я разбиваю клумбы. С рынка каждый раз возвращаюсь в машине, забитой рассадой. Но самая большое удовольствие — это когда я утром готовлю для всей семьи, а потом мы вместе завтракаем за большим круглым столом.

Эдуард Лимонов пожаловался в Конституционный суд на закон о митингах