Анатолий Лысенко: Если бы не работа, я бы повесился

14 апреля Анатолий Лысенко, сделавший огромный вклад в развитие отечественного телевидения, отметит 75-летие. «Собеседник», где мастер слова и ТВ уже шесть лет ведет авторскую колонку «Мэтроном», искренне поздравляет юбиляра. Желаем здоровья и благополучия Анатолию Григорьевичу и всей его дружной семье!

Зарабатывал больше министра

– Правда, что вы папа не только дома, но и на телевидении? Говорят, так вас называют руководители каналов.

– Есть такая кличка. Она родилась где-то в 80-е, когда я перешагнул 50-летний рубеж. Даже не помню, кто придумал – то ли взглядовцы, то ли Миша Лесин… Но сейчас все чаще, к сожалению, зовут дедушкой, дедулей. А между собой – «Птеродактиль наш». Мерзавцы!

Как и кем на самом деле себя чувствую? Понимаете, хуже нет, если человек начинает ощущать себя свершившимся. После этого наступает конец творчества. И к сожалению, часто смерть творческая сопряжена с физической. Человек должен быть неудовлетворен, ему все время должно хотеться. Я до сих пор придумываю, рисую на бумаге новые передачи. Я обычно не пишу, а именно рисую цепочки слов. При этом понимаю, что мои идеи никогда не претворятся в жизнь. Реализовать идеи уже не по силам. Но прекратить придумывать, остановиться я не могу.

Знаете, домашние сделали у меня в кабинете выставку моих же наград. Много их. Но одна из самых дорогих – значок за отличие в освоении целинных и залежных земель, который я получил в 1957 году. Я тогда был сначала в Оренбургской, потом в Кустанайской области. Мы выстроили зерносклад в поселке Беляевка. Будете смеяться – он стоит по сей день!

– Почему же сейчас ваши юные коллеги так быстро «ловят звезду» и считают себя гениальными?

– Может, потому, что они еще молодые? Нас жизнь подхлестывала. Но не деньгами. Сказать, что мы мало получали, тоже нельзя. У меня выходило 700–800 рублей в месяц. Это много, больше зарплаты министра. Но ведь, кроме своих телепередач, я делал программы на радио и 3–4 документальных фильма в год. Я помню, какое это было счастье, когда мы втроем с женой и дочкой въехали в смежно-раздельную трёшку! Было счастье купить по блату «москвичонок». А больше – ничего нельзя. Все наши потребности выражались в том, чтобы пойти в Домжур, взять на троих бутылку водки, потом добавить грамм 200, а то и 300 в графинчике. Заказать поджарочку. Все укладывалось рублей в 6. Еще полтора рубля – чтобы доехать на такси до места, где мы собирались после. Там мы покупали еще одну бутылку и весь вечер говорили о высоких материях.

Так что работали мы не ради денег. Был колоссальный интерес к своему ремеслу. Хотелось попробовать, доказать, сделать вопреки. Когда тебе говорят, что нельзя, а ты делаешь. Я счастлив, что в моей жизни был этот кайф.

– Тех, с кем вы работали, осталось много?

– От нашей компании остались трое – Лидочка Черемушкина, Сереженька Муратов и я.

Знаете, у меня есть телефонная книжка – страшная такая, она притча во языцех. Она долгие годы со мной, уже из отдельных клочков состоит. По большей части телефонов я уже не смогу дозвониться. Но никогда не вычеркиваю номера. Хотя я скорее атеист, у меня ощущение, что их бывшие обладатели просто временно недоступны. «Позвоните попозже». Я дождусь.

Отмечал дни рождения в мужском туалете

– Телевизионщиков никогда не бывает дома, у многих неудавшаяся личная жизнь. А у вас семья состоялась. Благодаря чему?

– Исключительно благодаря моей жене Вале. У нее колоссальное терпение – раз. Она не связана с телевидением – это два. А в-третьих, Валя в своей профессии состоялась, ей было интересно. И могу уже в 75 лет сказать, что жена обладает прекрасным характером, умением иногда закрывать глаза и не торопиться с решением вопросов.

Не могу сказать, что был эталоном родителя, мужа. Кроме того, что мы все время были на работе, работа крутилась в голове и дома. Фанатизм был запредельный. Я много лет хранил прекрасную докладную записку. Она касалась вечной борьбы за единственную аппаратную, на работу в которой выделялось 4 дня: «Доводим до вашего сведения, что съемочная группа фильма «1946-й год» (режиссер Ворошилов), предательски захватив монтажную аппаратную, не выходит оттуда шестые сутки. За исключением кратких пробежек в туалет, прерывать которые считаем нетактичным. Просим принять меры». Это же на полном серьезе!

Да я сам вспомнил сейчас, как отмечал 40 лет. Мы работали над «Нашей биографией». Выпили в мужском туалете, потому что велась борьба с пьянством, и пошли дальше монтировать. 50 лет. Утром меня назначили руководителем «Взгляда», днем я домонтировал с Эдиком Сагалаевым фильм. Потом мы выпили в том же мужском туалете, после чего снова сели за работу. Я пришел домой около 12 ночи с желанием рухнуть и уснуть, потому что на следующий день утром открывался съезд комсомола и мне нужно было вести оттуда репортаж. Вошел в квартиру, а там гуляет моя институтская компания, которой, естественно, было наплевать, есть я или нет. Они отмечали мой день рождения без меня. Ну я их догнал, перегнал, а ночью стал помирать. Началась дикая аритмия. Мне сделали укол, и утром я уже рассказывал об историческом съезде. Так, вокруг телевидения, и прошла вся жизнь.

– Дочка, ставшая врачом, не пыталась пойти по вашим стопам?

– Если честно, я слушаю сейчас Машу, ее рассказы о врачебной жизни и думаю, что из нее мог получиться блестящий рассказчик. Она человек с юмором. Я-то вообще мечтал, чтобы она пошла в МИИТ. У меня папа, мама, сестра, жена, оба ее брата – все закончили МИИТ. Но в 7 лет Маша сказала, что будет врачом. С 15 лет она уже совмещала учебу в школе с работой санитарки в гнойном отделении Склифа. Я попросил ее туда пристроить, чтобы навсегда отбить желание стать врачом. Как-то пришел посмотреть, чем она там занимается, но выдержал всего минут 15. Через полгода мне позвонили и попросили дать разрешение оформить Машу санитаркой по форме, уже не на добровольных началах. Окончив институт, была анестезиологом-реаниматологом. А сейчас Маша руководит огромной больницей.

– Вы возглавляете гильдию документалистов «ТЭФИ», руководите Международной академией телевидения и радио и преподаете в ней. Не тяжело вести такой активный образ жизни?

– Это заставляет держать тонус. У меня много всяких дел: где-то вкалываю, где-то хлопаю лицом. Но рабочих мест приблизительно 4. Это интересно – все время куда-то или откуда-то ехать, злиться и думать: «На фига мне это нужно? Я старый человек…» А если бы этих забот не было, я бы, наверное, повесился. Раз в неделю диктую статью в «Собеседник». Для этого надо смотреть передачи, а ведь не всегда, откровенно говоря, хочется. Тем не менее рад, что работаю.

Досье

Анатолий Лысенко участвовал в создании и развитии программ «Что? Где? Когда?», «А ну-ка, девушки!», «От всей души», КВН, «Взгляд» и др. Возглавлял молодежную редакцию ЦТ, стоял у истоков канала ТВЦ, был основателем и первым гендиректором ВГТРК. На ежегодном вручении премии, учрежденной Федеральным агентством по печати и массовым коммуникациям (Роспечать), книга воспоминаний Лысенко «ТВ живьем и в записи», которая вышла в 2011-м, была признана лучшей журналистской книгой года.

Звонок другу

«В копилку новой страны»

Мы попросили Александра Любимова сказать Анатолию Лысенко несколько слов в связи с такой датой. Он охотно откликнулся:

– Дорогой Толя, наша с тобой совместная биография не принесла Государственной премии, но – массу удивительных и неповторимых по своему  значению жизненных моментов, которые, как потом выяснилось, легли крошечными песчинками в копилку совершенно новой страны. Спасибо! Если бы не ты, я бы эти песчинки не таскал.