Виктор Сухоруков: В Питере я пил, а в Москве мне не пьется

Народный артист России Виктор Сухоруков в первой половине своей жизни, наверное, и представить себе не мог, какой успешной будет его карьера во второй половине второй. В Питере, служа в Театре комедии, он беспробудно пил. Но нашел в себе силы – выкарабкался и стал одним из самых «пашущих» актеров нашего кино, а после дилогии Алексея Балабанова «Брат» и «Брат-2» еще и очень популярным и востребованным.

Из театра выгоняли по статье

– Виктор Иванович, когда вам стукнул полтинник, вы уехали из Петербурга в Москву. Если бы в Питере остались, спились бы окончательно?

– Вообще, начну с философии, а не с пьянства. Те, кто остался, кто живет в Петербурге, мне сегодня жалуются: у них нет роста. Они актеры не хуже меня, но  остались там же, как будто десяти лет не прошло. Скорей всего со мной случилось бы то же самое. Даже хуже. Я бы действительно просто спился. Я вам скажу страшную вещь: в Питере я пил, а в Москве мне не пьется. Уже 11-й год не пью. А в Питере из Бехтеревки не вылезал, из нашей известной больнички. Меня выгоняли из театра по статье на полгода. Волчий билет у меня был, я бедствовал, бродяжничал, вкалывал грузчиком, посудомойщиком, хлеборезом. После рюмки-двух мог сорваться и полететь в пропасть…

– А сейчас, значит, в полной завязке, вообще ни грамма?

– Да. Я уже и забыл «прелесть» воздействия алкоголя, каким становлюсь в таком состоянии. Раньше плыл и плыл, летел и летел. А сейчас, наверное, «скупее стал в желаньях», как говорил Есенин, но в трезвости воспринимаю мир более интересным.

– В свое время вы и курить бросили. Как вам это удалось?

– Не курю я с 1992 года. В то время в Питере в ларьках не было папирос. Помню, маюсь на Васильевском острове в очереди за куревом, у меня язва желудка и желудок болит, а я стою, дурак… Я отлично понимал, что надо бросать, а это так тяжело, невыносимо. И тут я решил, что неправильно употребляю глагол: не бросать надо, а объявлять войну! И я себя отправил на фронт, на войну с папиросами. У меня были окопы, бои, поражения, когда я лежал на второй день, меня трясло, колбасило и был холодный пот, как у настоящего наркомана. Но я тогда говорил себе, как у Аркадия Гайдара: мне бы только три дня простоять и три ночи продержаться. После этого я уже никому этих трех дней не отдам. Я шел на войну умирать, но я ее победил, эту папиросу! Я бросил и сегодня говорю: лучше даже пить, чем курить. Табак, мне кажется, угнетает человека больше, чем алкоголь.

Хочу быть единственным

– Не пьете, не курите… Наверное, не вылезаете из бассейна и тренажерного зала? Как поддерживаете себя в такой хорошей физической форме?

– Форму никак особо не поддерживаю. Живу и живу. Иногда остеохондроз дает о себе знать, то плечо заболит, то палец онемеет, то в глазах двоится… И роли нелегко даются. Вот в Государственном академическом театре им. Моссовета, в спектакле «Царство отца и сына», я играю Федора Иоанновича. Отыграл спектакль – заснуть не могу. Не спится, и все тут. Колобродит внутри все, нервы на взводе. К пяти утра угомонишься – хорошо. Но без помощи снотворного. И конечно, без рюмочки.

– Подведем некий промежуточный итог: как, на ваш взгляд, сделать так, чтобы вторая половина жизни была не менее яркой, чем первая?

– Часто говорят: я работал на имя, теперь имя работает на меня. Я категорически не согласен! Талант обязан трудиться всегда. Страсть должна подпитываться энергией труда. Сегодня я, казалось бы, благополучный: выбираю роли из множества предложений, вот это мое богатство. Тем не менее, хоть известному актеру найти работу в Москве несложно, я буду трудиться, трудиться, трудиться… И еще – злиться не надо. Злоба портит личность, разрушает. Особенно с годами. Всегда найдутся помоложе, побойчей, те, кто в затылок дышит. Но ты иди своим путем и не смотри по сторонам.

– Вы вот идете своим путем и обходите стороной сериалы, которые приносят деньги немалые. Почему?

– В двухстах сериях сниматься? Увольте! Это кухонное производство, конвейер. А я за искусство, а не за конвейер. Да и опасно это для здоровья, никакие гонорары не спасут. Мне кажется, я тут же заболею, если пойду в сериал. Просто угорю. Сыграть в сериале может любой актер, а я хочу быть единственным.

– Но вы ведь снимаетесь сейчас в сериале в роли Никиты Хрущева!

– Это другое дело. Фильм не о Хрущеве, а о его времени. Режиссер Сергей Попов снимает по заказу «Первого канала» многосерийный фильм «Легенда о Екатерине». Картина о Екатерине Фурцевой, ее блестяще играет Ирина Розанова. Моя роль – одна из главных. Материал масштабный, огромные массовки. Вот недавно снимали XX съезд КПСС. В Кремле, прямо в Георгиевском зале. Все у нас очень серьезно.

– Хрущев в вашем исполнении кто – хитрец, властолюбец, самодур?

– Самодуры так высоко не поднимаются. Нет, это изощренный, хищный, циничный, расчетливый, умный человек. Уверяю вас, глупец бы даже до райкома партии не добрался… Противоречия, нестыковки, плюсы и минусы сталкиваются и производят такие взрывы в биографии Хрущева, которые как раз интересно играть. Я не изображаю Хрущева клоуном, кукурузником, я не буду смеяться над ним. Буду играть человека, который достиг высшей власти, идя по трупам. И в то же время покажу Никиту Сергеевича, каким его знают немногие. Покажу влюбленность, ревность. Принято считать, что ловеласом был Брежнев. А знаете, сколько детей было у Хрущева?

– Кажется, пятеро – два сына и три дочери.

– Правильно. Но у него были и незаконнорожденные дети! Подвижный, любвеобильный – таким я его и играю. У меня практически тот же темперамент. Мне иногда это мешает, но я своим темпераментом стараюсь все-таки управлять.