Николай Годовиков: Вернулся к жизни после третьей ходки
В культовом советском фильме «Белое солнце пустыни» бандит Абдулла заколол красноармейца Петруху. С исполнителем этой роли Николаем Годовиковым судьба обошлась не менее жестоко. Его семейная жизнь долгое время не складывалась, трижды актер оказывался за решеткой, а однажды очутился на волосок от гибели. Казалось бы, на актерской карьере можно ставить крест, но Годовиков не сдался и сегодня возвращается в профессию.
В культовом советском фильме «Белое солнце пустыни» бандит Абдулла заколол красноармейца Петруху. С исполнителем этой роли Николаем Годовиковым судьба обошлась не менее жестоко. Его семейная жизнь долгое время не складывалась, трижды актер оказывался за решеткой, а однажды очутился на волосок от гибели. Казалось бы, на актерской карьере можно ставить крест, но Годовиков не сдался и сегодня возвращается в профессию.
Пили воду, но икру ели ложками
– Немногие знают, что ваша актерская карьера началась вовсе не с «Белого солнца пустыни»…
– Первой моей картиной была «Республика ШКИД», куда я попал совершенно случайно. Приятель услышал объявление по радио, что отбирают подростков для съемок нового фильма, решил съездить на «Ленфильм», а меня за компанию прихватил. В итоге я прошел два отборочных тура, затем кинопробы, после которых режиссер Геннадий Полока сказал: «Считай, что роль Воробья у тебя в кармане!», но худсовет утвердил другого. Однако в «Республике ШКИД» я все же снялся. Не сумев выполнить своего обещания, режиссер старался засунуть меня как можно в большее количество эпизодов. Саша Кавалеров, который играл в фильме Мамочку, в шутку даже возмутился: что такое, я одну из главных ролей играю, а Годовиков в кадре чаще меня (улыбается)!
– А затем уже было «Белое солнце пустыни», где Абдулла едва не заколол вашего Петруху по-настоящему?
– Если помните, в фильме Абдулла сначала хватает винтовку, затем бьет Петруху по шее и тот вылетает из кадра. Во время съемок этого эпизода Кахи Кавсадзе сначала руку до шеи не доносил, поэтому мне никак не удавалось вовремя среагировать на удар – то раньше упаду, то позже. Говорю ему: «Кахи Давыдович, бей по-настоящему!» Он в ответ: «Коля, я тебя убью!» Я настаиваю: «Сильно не надо, просто чтобы я контакт почувствовал!» Уломал на свою голову, в результате после каждого дубля отбегал в сторонку – кровь сплевывал. Была и со штыком история. Мне маленькую дощечку сделали и спрятали под гимнастерку – чтобы Абдулла в нее бил. Начали репетировать, режиссер спрашивает: «Почему Петруха молчит?», а мне не больно, чего ж кричать. Потом Кахи мимо дощечки ткнул, я как заору! Мотыль (Владимир Мотыль – режиссер фильма. – Авт.) обрадовался: «Отлично, снимаем!» Я быстренько побежал и нашел себе доску побольше – на всякий пожарный, чтоб Кавсадзе больше не промахнулся.
– Вы очень убедительно сыграли в сцене, где Верещагин произносит ставшую крылатой фразу: «Щас это допью и брошу»…
– Пили мы с дядей Пашей (с актером Павлом Луспекаевым. – Ред.) исключительно газировку. Следовали завету Станиславского: трезвый актер всегда лучше сыграет пьяного героя! А вот черная икра, которую пришлось есть Луспекаеву в другой знаменитой сцене, была очень даже настоящая. На съемках этого эпизода была смешная история. Ближе к концу смены дядя Паша объяснил мне все про исходный реквизит и отправил в столовую. Мол, сцену снимут, все на икру набросятся, а ты без ложки. Я замешкался что-то, вдруг Мотыль объявляет: «Спасибо, съемка окончена», и народ начинает подбираться к лоханке. Дядя Паша икру собой накрыл и кричит: «Мне не очень нравится, давайте сделаем актерский дубль!», а сам мне знаки подает: беги, мол, за ложкой. Словом, из всей съемочной группы только мы с дядей Пашей ели икру ложками. Кстати, была и вторая банка икры. Для съемок она не пригодилась, поэтому ее мы опростали у реквизиторов под водочку.
Сосед пробил мне легкое
– Говорят, что на съемках в Средней Азии местные предлагали вам едва ли не продать Татьяну Федорову, которая сыграла в фильме Гюльчатай?
– Была неприятная история. Как-то Таня уговорила меня с приятелем пойти на танцы. Она мало того что девушка видная, так еще и профессиональная танцовщица. Начала так отплясывать, что местные совсем голову потеряли. Смотрю – чуть ли не в кусты ее уже тянут, говорю своему знакомому: «Саша, нужно Таню забирать и линять отсюда!» Выходили мы с танцплощадки сквозь «аллею» туркменов. Если бы не местный авторитет, который нас вывел оттуда, бог знает, чем дело бы закончилось... Хотя подраться все же пришлось, несколько местных увязались-таки за нами!
– Роль Петрухи принесла подлинную славу, но вместо продолжения карьеры вы вдруг оказались в тюрьме…
– К тому моменту я развелся с первой женой и жил в коммуналке, там со мной и случилось несчастье. Одному соседу померещилось, что его сожительница крутит со мной любовь. Мужик шарахнул меня бутылкой по голове, после чего ударил «розочкой» в грудь. Было задето сердце, легкое пробито. Эта рана и поставила крест на моей актерской карьере. Меня недолечили, гной хлестал из раны, как вода из водопровода, на работу было не устроиться. Если бы пролежал в больнице больше четырех месяцев, дали бы инвалидность, а я сдуру выписался. В итоге – статья за тунеядство и срок. За ним – второй. К счастью, на третьей ходке судьба свела меня с одним авторитетным человеком. Он сказал: «Тюрьма – не твое. Хватит ерундой заниматься, откинешься – позвони…» Благодаря ему я смог вернуться к нормальной жизни.
– Вы и в профессию вернулись, только почему-то снимаетесь мало.
– Один из очень известных питерских актеров как-то сказал мне: «Коля, для того чтобы тебя звали сниматься, нужно почаще торговать лицом!» А я этого не люблю. Словом, пока зовут лишь на какие-то кастинги, которые мне, откровенно говоря, тоже не очень нравятся. Был тут недавно… Молодой режиссер предлагает этюд сыграть, будто я студент какой-то… Но я надеюсь, что еще буду сниматься. Человек жив надеждой!
Валентин Карелов.
Санкт-Петербург.
