Александр Маршал: С женой остаемся друзьями
Александр Маршал родился в семье офицера. Возможно, поэтому в нем так отчетливо проглядывает мужское начало и на фоне многих эстрадных звезд он смотрится эдакой глыбой, «матерым человечищем». А его песни «Орел», «Белый пепел», «Отпускаю» любят петь и в мужских, и в женских компаниях.
Александр Маршал родился в семье офицера. Возможно, поэтому в нем так отчетливо проглядывает мужское начало и на фоне многих эстрадных звезд он смотрится эдакой глыбой, «матерым человечищем». А его песни «Орел», «Белый пепел», «Отпускаю» любят петь и в мужских, и в женских компаниях.
Уехал из Москвы – так будет лучше
– Александр, для многих женщин вы выглядите образцом настоящего мужчины – высокий, немногословный, надежный…
– Пользуясь случаем, хочу поздравить наших женщин с праздником 8 марта и пожелать им простых радостей – любви, семейного счастья и красоты! Для меня же образцом настоящего мужчины всегда был отец – военный летчик, офицер. Он, царствие ему небесное, прожил с мамой долгую жизнь. Конечно, были и скандалы, ссоры, но родители всегда мирились. Однажды я его спросил: «Скажи, почему вы с мамой столько лет прожили вместе и не разбежались, не разошлись?» Он ответил: «Наверное, потому, что меня никогда дома не было». То есть он постоянно летал, уходил засветло, приходил затемно. Мне кажется, в браке очень важно найти ту золотую середину, которая называется взаимопониманием. Нужно находить компромиссы, идти на какие-то уступки, понимать человека, иначе ничего не будет… Вот сейчас мы с женой Наташей живем в разных местах. Она – в центре Москвы, я – за городом. И мы не разводимся, общаемся, остаемся друзьями. Я благодарен ей за то, что она поняла меня в непростой ситуации.
– Если не секрет, что за ситуация возникла?
– Дело в том, что я все время на гастролях. А когда возвращаюсь, мне надо побыть одному, потому что я постоянно с людьми, в каких-то общественных местах… Когда я дома, мне нужно писать песни или просто спать, отдыхать. А в Москве все время что-то происходит, кто-то постоянно является в квартиру по делу или в гости. И я уехал за город, потому что мне так удобно. Мы с Наташей решили, что нам так обоим будет лучше.
– Но у вас ведь растет 13-летний сын Артем. Вы участвуете как-то в его воспитании?
– Безусловно. Иногда мне приходится с ним серьезно разговаривать, потому что он то заниматься не хочет, то дисциплину нарушает. Я могу с ним так внушительно поговорить, что ему хватает на целую неделю. Нет, я не ору, не кричу, просто словом, убеждением достигаю необходимого результата.
– Ремнем никогда не пробовали «достичь результата»?
– Вообще-то я против физических наказаний. Один раз, правда, было дело. Когда Артем был маленький, я его по жопе слегка стукнул ладонью сгоряча. Он что-то опрокинул там, залил. Детские шалости. А вот до сих пор ладонь у меня горит, не могу себе этого простить. Он тогда расплакался…
– А вас отец когда-нибудь бил?
– Нет, ни разу не ударил за всю жизнь. Мама поддавала. Всем, что под руку попадется: ни слова не говоря – ка-ак врежет! Очень хотела, чтобы я человеком стал. Это был такой нравоучительный порыв с ее стороны. Но, как показала практика, ремнем человечность не вобьешь.
Бронежилет мне не помог бы
– Александр, вы часто выступаете с концертами в горячих точках. Страшно было когда-нибудь?
– Разумеется. Как-то у нас был концерт прямо на аэродроме, окруженном горами, где полно вражеских снайперов. И мне ребята предложили: «Если ты себя неуютно чувствуешь, давай мы тебе бронежилет дадим». Я отказался, не знаю, почему. Ближе к вечеру стали готовить сцену. Мы привезли с собой звуковую аппаратуру, а световой не было. И я ребят спрашиваю: как, мол, быть, сейчас стемнеет, а как же свет? Они отвечают: свет будет. И вот я выхожу на сцену, один, и они включают огромный аэродромный прожектор, который вдоль полосы светит, когда туман. Включили – и я понимаю, что ни черта не вижу: меня видят, а я – никого! «Какая же я отличная мишень!» – подумал с тихим ужасом, вспоминая о бронежилете и понимая в то же самое время, что тут уже никакой бронежилет не поможет. Оставалось только уповать на Господа Бога. И как говорится, пронесло.
– Костяк охранного агентства, где вы являетесь учредителем, наверное, и составляют люди, прошедшие те самые горячие точки?
– Да, у нас работают около 300 человек, все из спецслужб – ребята, прошедшие огонь, воду и медные трубы. Есть и молодые. Но костяк – это старая гвардия.
– Кого ваши ребята в основном охраняют – ваших коллег-звезд?
– Звезд – нет, но многих моих знакомых и не только знакомых, серьезных бизнесменов. Даже поселок, в котором я живу, они охраняют.
– Прибыль агентство приносит?
– И неплохую. Скажу вам честно, я бы уже давно мог бросить концертную деятельность, но петь на сцене – это то, что я больше всего люблю.
– Как же получилось, что с такой охраной у вас угнали недавно дорогое авто?
– Дело не в охране. На моей машине была крутейшая спутниковая сигнализация, которая стоила огромных денег. На нее я больше всего и надеялся. Но машину все равно угнали, я даже видел диск, на котором записано, как ее воровали, там стояли камеры слежения. Ни в компании, которая ставила мне эту так называемую антиугонную спутниковую сигнализацию, ни следователь, который вел это дело, ничем мне помочь не смогли. Или не захотели. Поэтому у меня сложилось впечатление, что угонщики, сигнализация и так далее – все они заодно!
