России пора на свалку мировой истории?
Согласно недавнему социологическому опросу, проведённому «Левада-центром», 76% россиян в той или иной мере гордятся своим гражданством. При этом больше половины граждан России стыдятся того, что сейчас происходит в стране
Согласно недавнему социологическому опросу, проведённому «Левада-центром», 76% россиян в той или иной мере гордятся своим гражданством. При этом больше половины граждан России стыдятся того, что сейчас происходит в стране.
Справедливости ради отметим: мнения разделились почти поровну не только по вопросу о том, является ли положение дел в сегодняшней России постыдным. Кое в чём, однако, россияне всё же более единодушны. 65% не радуют ни экономические достижения России, ни степень развития демократии в стране. Социальной защитой и справедливостью в современном российском понимании недовольны 70% и 74% опрошенных соответственно.
Выступая накануне в передаче Владимира Познера, Дмитрий Рогозин назвал ненормальным положение дел, при котором человек, считающий себя патриотом, находится вне власти. По всей видимости, наш оборонно-промышленный вице-премьер имел в виду, что всякий настоящий патриот должен без промедления присоединиться к многомиллионному российскому чиновничеству и, не покладая рук, трудиться на благо родины.
Определённая логика в этом, безусловно, есть. Трудно спорить с тем, что российские чиновники в среднем лучше социально защищены и экономически обеспечены, чем граждане России вообще. Принадлежность к бюрократии и к одной всем известной партии — а порой трудно разобраться, что есть что и что из этого первично — делает каждого из российских чиновников гораздо ближе к принятию государственных решений, чем удастся подобраться посредством демократии любому из граждан страны. Видимо, всем патриотам и впрямь следует податься в госсектор.
Две трети участников уже упомянутого опроса общественного мнения полагают, что патриотические настроения населения России «укрепляют её положение в мире». Это, в общем, не расходится с идеями Дмитрия Рогозина: если граждане любят свою страну и хотят работать ей на благо, это и впрямь вызывает уважение. Проблема в том, что россияне противоречат сами себе.
Несколько месяцев назад произвели фурор результаты другого социологического опроса, проведённого ВЦИОМом. Тогда выяснилось, что россияне больше гордятся историей России, чем российской наукой или российским искусством. Опрос «Левада-центра» почти не изменил этого соотношения. Научные достижения России вызывают гордость у 65% респондентов, по 73% гордятся российским спортом, литературой и искусством. Однако более всего шевелит в россиянах отрадное мечтание история нашей страны — ей гордятся 80% опрошенных.
Без всякого сомнения, российская история — это и есть история «укрепления положения России в мире», но эти действия всегда имели чрезвычайно мало общего с обустройством страны как таковой. В период, когда экстенсивное развитие было свойственно всем державам, и Россия добралась до Аляски и собиралась всерьёз воевать с Великобританией за Индию. Но это время давно прошло.
Если и есть повод поставить точку в эпохе, когда величайшим считалось то государство, которое могло претендовать на мировое доминирование, то это, пожалуй, отход от такой точки зрения Збигнева Бжезинского. Того самого человека, на которого столько лет указывали как на главного застрельщика антироссийской политики в США. Того самого политолога, который убедил в своё время американскую элиту вооружать афганских моджахедов, надеясь, что Советский Союз увязнет в Афганистане, как Америка во Вьетнаме — и того самого человека, который затем, когда его обвиняли в причастности к подъёму исламского фундаментализма, спрашивал: «Что же важнее для мировой истории — парочка фанатичных мусульман или освобождение Центральной Европы и окончание холодной войны?»
Так вот, этот человек, последние тридцать пять лет заслуженно бывший главным жупелом для отечественной «патриотической» пропаганды, в своей новой книге «Стратегическое видение» пишет о том, что многополярный мир стал реальностью, что США больше не могут контролировать всё происходящее на планете и что западному миру необходимо сотрудничать в том числе с Россией, чтобы избежать изоляции. На душу наших государственных идеологов, должно быть, пролился бальзам — они давно уже предвещали крах Америки. Вопрос лишь в том, как Россия видит своё место в этом послеамериканском, многополярном мире.
Относимся ли мы к своей истории, полной завоеваний и сражений, к той самой, которой мы так гордимся, как к славному прошлому — или как к недописанной книге, на последней странице которой нас ждёт ещё один последний и решительный бой? Мир стал бы лучше, если бы люди в других странах были больше похожи на россиян (и, надо думать, эти страны были бы больше похожи на Россию) — или если бы россияне признали недостатки России (и, надо думать, занялись бы их исправлением)?
Я добавляю «надо думать» в скобках, потому что именно в таком виде — без скобок — оба эти вопроса были заданы участникам всё того же соцопроса. В обоих случаях их мнения разделились: большинство опрошенных в обоих случаях заявили, что они «и не согласны, и не несогласны». Надо ли это понимать так, что своего мнения им ещё не сообщили, и они открыты, готовы, например, для государственной (или антигосударственной — как вам угодно) пропаганды?
Шведский историк Петер Энглунд писал, что после поражения в Полтавской битве «шведы сошли с подмостков мировой истории и заняли места в зрительном зале». Хочется верить, что России достанет ума не оставаться на подмостках этой истории в момент, когда они готовы рухнуть и когда, похоже, горит синим пламенем весь театр.
Читайте также:
Дмитрий Быков: Почему Россия не готова к государственному перевороту?
