Олег Шеин: В экономике тревожные звоночки

Парламент – все же место для дискуссий?

– Недавно депутат ГД Константин Затулин заявил, что некоторые из целей СВО, по его мнению, уже «потеряли смысл» и до сих пор не достигнуты. Из парламента таких голосов до сих пор слышно не было. Как вы думаете, означает ли это заявление депутата от ЕР, который всегда поддерживал точку зрения власти, некие изменения в официальной концепции или это его личное мнение?

– Уверен, что личное. Также убеждён, что Затулин не стесняется высказывать то, что думает. Он из политиков 1990-х, а тогда они должны были нести ответственность за свои слова, потому что была сильная конкуренция, открытые дебаты... Люди понимали: озвучив некий тезис, они должны либо аргументировать собственную позицию, либо признать свою неправоту. И Затулин – человек как раз такой закалки.

– Но раньше ваш экс-коллега не был замечен в столь радикальных расхождениях с властью...

– Почему же? В 2011-м он пошёл против Дмитрия Медведева, тогда президента, раскритиковав его за молчание во время натовского вторжения в Ливию. Это стоило Затулину места в Госдуме, он на пять лет выбыл из состава парламента, вернувшись туда в 2016-м.

– Думаете, парламент становится местом дискуссии, вопреки сложившемуся мнению?

– Не знаю. Ведь с Затулиным никто особо и не спорит. Вот всякого рода обвинения в его адрес звучат. Но при этом никто не обсуждает по существу высказанную им точку зрения.

Ползучее наступление на права

– Уйдя от руководства региональным отделением партии, вы остались в Центральном совете СРЗП. И взяли на себя ведение социальной и трудовой тематики. Но именно этот блок прав граждан в последнее время, кажется, все больше сужается. Вот данные аналитического центра НАФИ: снижение работоспособности россиян из-за недосыпа обошлось экономике в 3,5 трлн руб. 48% опрошенных заявили, что недосыпают из-за подработок или второй работы. Видимо, так пытаются восполнить убывающие доходы...

– На самом деле ситуация сложнее. Это ползучий процесс. Хотя, в отличие, скажем, от Казахстана периода Назарбаева, от Белоруссии и от того, что творил Саакашвили в Грузии, в России – после существенного снижения трудовых гарантий в 2001 году – ревизии Трудового кодекса не было.

– А что происходило в этих странах?

– В Казахстане так называемое разжигание социальной розни стало уголовным преступлением, и очень много проф-союзных лидеров оказались за решёткой лишь потому, что честно выполняли свою работу. Токаев их выпустил, спасибо ему. Более того, при Назарбаеве были даже расстрелы рабочих манифестаций. Самая известная трагедия – Жанаозен в 2011-м.

В Белоруссии весь рабочий класс переведён на срочные контракты. Другими словами, через год можно без объяснения причин уволить человека, который неугоден политически или требует трудовых прав, например. В России срочные контракты есть только в очень узком сегменте – журналистика, высшая школа.

В Грузии при Саакашвили вообще ввели в Трудовой кодекс статью с крайне символическим названием – «37», где работодатель без объяснения причин мог сказать любому сотруднику: «Ты уволен». В России этого, согласитесь, нет.

– Но есть серая занятость...

– Да. За последние 20 лет значительная часть рынка труда оказалась вне официальной зоны. Строители, сельхозработники, продавцы, гостиничный сектор – в этих отраслях трудовые договоры с людьми в большинстве случаев (порядка 80–90% в каждой сфере) не заключены, особенно в регионах. А значит, вполне реалистичен тот же грузинский сюжет, хотя законодательство не изменилось.

Что же касается официального сегмента (бюджетная сфера), там во многих отраслях работает премиальная система: твёрдая часть оклада составляет 10–15 тыс. руб., а всё остальное – премии по принципу «хочу – дам, хочу – нет». В результате люди не рискуют поднимать никакие проблемы, ими легко манипулировать – отнять отпуск, заставить работать в выходные...

В итоге разрушение трудового права в России идёт из-за огромного неофициального рынка труда и из-за отмены правил по зарплате и перехода на «премиальную модель».

Поручения Путина положили под сукно

– О том, что эту модель надо уничтожить, что размеры оклада, сколько человек должен получить и за какую именно работу – это должно быть прозрачно, давно уже говорят многие, в частности медики. Но воз и ныне там. Почему?

– Скажу больше. Было два прямых поручения Путина правительству в ходе его посланий в 2020-м и 2021-м. Причём были не просто публичные заявления, а протокольные поручения, чтобы доля твёрдого оклада составляла не менее 70% от зарплаты, а остальное – премии с чётко прописанными правилами их предоставления. Ни одно не исполнено.

– Так просто игнорировать поручения президента?

– Выходит, так. Думаю, это не было сделано, потому что огромный бюрократический пласт – главврачи, ректоры вузов, разного рода начальники – заинтересованы, чтобы их подчинённые были бесправны. А поскольку министерства и ведомства существуют не в ваку-уме, для них, конечно, классовые интересы куда ближе, чем некие формальные поручения.

Правительство в итоге сказало: давайте отложим лет на пять обсуждение этого вопроса.

– Это только часть проблемы. А что с серой занятостью? Есть ли способ покончить с ней?

– Значительная часть российского бизнеса привязана к госконтрактам. Так вот, будучи депутатом ГД, я не раз предлагал законопроект, благодаря которому можно решить проблему. Схема проста. Если выясняется, что выигравшая госконтракт фирма использует неофициальную занятость, её заносят в чёрный список лет на пять. Никого не надо судить, надо просто оттащить этих господ от государственной кормушки, лишить их налоговых льгот. И через пару лет увидим, насколько сократится серая зона рынка труда.

– Не поддержали вас коллеги?

– До этого даже не дошло. Я получил отрицательное заключение правительства. Там было написано: власти считают это предложение избыточным. И понятно, почему. Видите ли, мы живём в стране, где реализуется советский учебник по истории империализма XIX века. Там, помню, была такая фраза: «Сегодня капиталист – завтра министр; сегодня министр – завтра капиталист...»

Оркестр на «Титанике» ещё играет...

– Санкционный удар наша экономика выдержала. Но, как уверяют представители реального бизнеса, перевод её с торговли ресурсами и зависимости от импорта на собственное производство идёт медленно и далеко не так успешно, как декларируется. Какая перспектива, на ваш взгляд, нас ждёт?

– Экономика действительно показала достаточную устойчивость. Но проблемы нарастают. И мы видим ряд тревожных высказываний. 

Одно из самых ярких – в телеграм-канале «Незыгарь» (негласном рупоре управления по внутренней политике администрации президента): о том, что дефицит федерального бюджета в этом году прогнозируется на уровне 9 трлн руб.

Думаю, что до такого сценария дело не дойдёт. Но, как бы ни считать, мне кажется, всё понимают: главный вопрос – на какой период хватит резерва.

Какие есть источники пополнения бюджета? На самом деле их не так много.

Начнём с внутренних заимствований. ОФЗ – надёжный инструмент, и мы пока далеки от повторения дефолта 1998-го. Но наращивание долга не может быть бесконечным, мы не США и сбрасывать долг на другие страны не можем.

– Пополнять резервы помогает и ослабление рубля. Кажется, когда доллар стал 80 руб., это принесло бюджету 4 трлн...

– Да, и власти активно пользуются данным инструментом, хотя его прямым результатом является инфляция.

Есть и ещё один приём – сокращение бюджетных расходов. Сейчас этот процесс начался. В частности, на 15% сократили расходы по онкобольным, по сердечно-сосудистым заболеваниям; на 7% срезали финансирование программы «Умная школа», почти вдвое – сноса аварийного фонда. Пока это отдельные элементы, в целом же вышло, что государство, наоборот, нарастило расходы, в том числе на социальную сферу.

Но уже сейчас понятно, что 2024-й будет годом куда более серьёзной экономии, чем 2023-й. Уже сейчас гражданский сектор испытывает очевидные сложности. На 10% сократился товарооборот, долги домохозяйств уже пробили отметку в 30 трлн руб., сворачиваются инвестиции...

Поэтому у меня ощущение, что тиски сжимаются, хотя внешне ситуация выглядит, как на верхней палубе «Титаника»: корабль уже вроде как врезался в айсберг, но оркестр ещё играет...