Книга, автор и герой ноября: книжная полка Дмитрия Быкова

На эти книги, сюжеты, их авторов предлагает обратить внимание в ноябре писатель, публицист, креативный редактор «Собеседника» Дмитрий Быков.

книга

Состарившийся, но милый Пелевин

Виктор Пелевин. «Тайные виды на гору Фудзи»

Любой роман Пелевина заслуживает внимания, а этот еще и хороший, в отличие, как мне кажется, от трех предыдущих. Правда, вчитавшись, я несколько умерил свою радость, поскольку это не прорыв, а возвращение: богачи, пытающиеся проникнуть в мир чистой духовности,  ничем не отличаются от пелевинских же «пупков», пришедших на смену «совкам». 

Так же они бухают и нюхают, их внутренний мир с приходом силовиков к власти ничуть не усложнился, а пристрастие к поискам духовности после сауны остается вполне комсомольским. Но мы ведь и вернулись в девяностые с их криминальными битвами и перманентным экономическим кризисом, и в этом возвращении есть, конечно, радость – но это примерно та же горькая радость, с какой из Таиланда возвращаешься в ноябрьское Шереметьево: хмать-хмурь-хрень, но это Родина, сынок! 

Есть тут необычайно трогательный и обаятельный (вопреки критикам-феминисткам) образ Тани, пожившей советской тетки, пытающейся овладеть миром, и есть истинно пелевинское умение сочинить новую мифологию, объясняющую все и ничего (мир можно представить гигантской вагиной, да, но так же легко представить его дыркой от сыра или, если хотите, вечной борьбой тройки с четверкой, как уже было в «Числах»; Пелевин это умеет и всегда умел). 

После нескольких попыток построить новые образы будущего (одинаково непривлекательные) или создать новый жанр он с облегчением вернулся в то, что знает и умеет лучше всего. И новая книга действительно получилась человечной и в хорошем смысле сентиментальной, но стоит ли этому новому «вечному возвращению» особенно радоваться – не знаю. 

В любом случае спасибо: хоть качество этого удовольствия заставляет грустно задуматься, мне с этой книгой было хорошо, как хорошо бывает влезть в старые, давно забытые брюки с хранящейся в заднем кармане любовной запиской от состарившейся возлюбленной.

автор

Сын Радзинского и его 1970-е

Олег Радзинский. «Случайные жизни»

Сын Эдварда Радзинского – инвестиционный банкир, проживающий в Лондоне, автор двух книг рассказов и двух весьма популярных фантастических романов – в молодости сидел за инакомыслие. Теперь он написал автобиографическую книгу про веселую жизнь писательских деток, студентов-филологов, в семидесятые, про бурный секс и романтическую страсть, про хранение и распространение клеветнических антисоветских измышлений, про «Лефортово», интеллектуальные диалоги со следователями (представьте, были и такие следователи), про работу на лесоповале под началом бригадира-бандеровца, про возлюбленную-декабристку и жизнь с нею в ссылке. И книга у него получилась смешная, как большинство диссидентских мемуаров; от книги Подрабинека «Диссиденты» ее отличает… Что же отличает? 

Во-первых, Радзинский все-таки фантаст и его герой смотрит на весь советский диссидентский, богемный и лагерный абсурд взглядом инопланетянина, который вернулся-таки в свой нормальный мир и оттуда с восторгом, ужасом и довольно язвительной насмешкой обозревает свою в общем случайную советскую жизнь. Раз занесло сюда – надо хоть наблюдать, как зеленый инопланетянин Пхенц у Синявского. 

Во-вторых, эта книга, пронизанная любовью ко многим спутникам юности, как-то особенно насмешлива, вплоть до издевательства; у Радзинского мало святынь, он не щадит ни родственников, ни сверстников, зато уж эти немногочисленные святыни значат для него действительно очень много. И главная из них – совершенно самурайская решимость, способность ни фига не дорожить жизнью. В это состояние довольно трудно себя вогнать: однажды Радзинскому для него потребовалась голодовка, иногда – алкоголь, реже – любовь. Но уж если ты в него умудрился войти, тогда советский опыт становится для тебя источником удивительных знаний и замечательных эмоций и все лучшие бабы твои. Вообще, хорошо жить в России, когда постоянно готовишься умереть; об этом весь Радзинский. И как хотите – мне этот герой чрезвычайно симпатичен, хотя за всей теплотой его воспоминаний я чувствую космический холод – как и за издевательски-насмешливым голосом его знаменитого отца.

герой

Вампир с клыками

Алексей Иванов. «Пищеблок»

Роман Иванова, частично напечатанный в «Дружбе народов», будут ругать и уже ругают, и действительно – после фундаментального «Тобола», после концептуального «Ненастья» эта небольшая книга похожа на летние каникулы, которые Иванов иногда себе устраивает. Это вроде «Псоглавцев», детского триллера на схожем материале. По фактуре и интонации это похоже одновременно на Крапивина и на «Синий фонарь» Пелевина:  1980 год, Олимпиада, страшилки в пионерлагере, вампиры в облике советских тинейджеров… И написана эта вещь без обычной ивановской изобретательности, почти нейтральным языком, и все в ней узнаваемо для меня не только потому, что я тогда жил, а потому, что много читал. 

Но поскольку Иванов – писатель обидчивый, а обижать хорошего автора мне совершенно не хочется, надо сказать, что есть в ней и нечто сугубо ивановское, отличающее именно его манеру. Он человек зоркий, чувствующий историческую и социальную тектонику, и он первым показал, как среди глубоко фальшивых, давно никому не нужных советских ритуалов вызревает – ну да, вампир. И вампир этот скоро вырвется на свободу и начнет беззастенчиво жрать уже все.

Пока дисциплина советского пионерлагеря его еще сдерживает, но скоро все эти жалкие скрепы рухнут и весь мир предстанет для него одним огромным пищеблоком – где нет ничего, кроме пищи и вечного ненасытного голода. Плоха советская жизнь, но победили ее вампиры; плох советский человек, но выросший ему на смену кровосос будет свободен и от жалких ограничений вроде линеек и тихого часа. 

И сейчас вокруг нас, среди духовных скреп нынешней насквозь фальшивой системы вызревает то же самое – вот почему Александр Архангельский и Алексей Иванов одновременно выпустили два романа об олимпийском 1980 годе. Тогда, хорошо помню, тоже очень чувствовалось, что «оковы тяжкие падут, темницы рухнут – и свобода вас примет радостно у входа»; но никто не догадывался, что у этой свободы будут во-о-о-о-от такие клыки. Так что молодец, Алексей Викторович, неважно, как ты пишешь, а важно, что ты чуешь.

* * *

Материал вышел в издании «Собеседник» №44-2018.