Дмитрий Быков: Тайна Ильдара Дадина как прецедент

Креативный редактор Sobesednik.ru Дмитрий Быков – об уголовном деле Ильдара Дадина и его освобождении.

Да, именно тайна, потому что история Ильдара Дадина (1982 г. р., безработного, первого российского осужденного по ст. 212 ч. 1 – неоднократные нарушения при организации митингов и пикетирования, – освобожденного решением Верховного суда за отсутствием состава преступления) предстает цепочкой мрачных абсурдов, и какой в них смысл – тщетно пытаются разгадать все судебные обозреватели и диванные аналитики.

Сначала Дадина посадили, явно и демонстративно игнорируя конституционное право граждан РФ на мирный протест. Потом избивали в колонии и вообще всячески ломали, причем начальник сегежской ИК-7 майор Коссиев прославился в соцсетях непомерной и такой же демонстративной жестокостью. Дадина окунали головой в унитаз, угрожали изнасилованием, подвешивали за руки, скованные наручниками, и т.д., по всей программе. Дадин умудрился передать своей гражданской жене Анастасии Зотовой письмо обо всем, что с ним вытворяли. Его дело стало предметом подробного разбирательства со стороны президентского Совета по правам человека. На самом деле, конечно, судьба Дадина была решена 4 ноября 2016 года, когда председатель этого совета Михаил Федотов доложил ситуацию Владимиру Путину. После этого Дадин, несмотря на его протесты, был по инициативе омбудсмена Татьяны Москальковой переведен из Сегежи в Рубцовск Алтайского края, откуда 26 февраля и был освобожден решением Верховного суда. Более того, Верховный суд планирует пересмотреть дело Евгении Чудновец, матери малолетнего ребенка, посаженной за репост издевательств над другим ребенком. А когда я пишу этот текст, в Орловской области идет суд по УДО для Олега Навального, и, если Навальный-младший будет освобожден, это действительно повод говорить о серьезных переменах, а если нет – значит, случаи Дадина и Чудновец останутся любопытными казусами, не более. Но казусы тем не менее любопытные, и разобраться в них стоит. Вопросов, собственно, три, и они так же мало пересекаются, как, по Набокову, вопросы о Боге и бессмертии. Первый – почему Дадин. Второй – почему посадили. Третий – почему отпустили.

[:image:]

С первым вопросом все просто. Дадин опасен именно потому, что по всему бэкграунду ему следовало быть классическим крымнашистом, представителем так называемого (условного, конечно) пропутинского большинства. Учился в техническом вузе, боксер, служил в морфлоте, работал в охране. А он на митинги выходит, и в автозаках скандалит, и права качает. Он принадлежит к тому же типу людей, что и Анатолий Марченко, умерший накануне горбачевского масштабного выпуска политических в 1986 году во время голодовки (Дадин в колонии тоже голодовку объявлял). Когда в диссидентское движение приходит пролетарий – это, с точки зрения власти, самая большая опасность, потому что, во-первых, идеи интеллигенции затронули, стало быть, ум большинства. А во-вторых, пролетария сломить гораздо труднее. Те, кого хватали и пихали в автозаки на мирных акциях, вспоминают: с Дадиным в автозаке было трудно. Он выводил полицейских, обычно вялых и «всё понимающих», и провоцировал с их стороны настоящую злобу, которую вымещали не только на Дадине, а на всех. Пролетарий качает права, нетерпим к физическому насилию, физически вынослив. Это вообще для системы не очень хорошо, когда в борьбу за гражданские права включаются те, кому эти права, казалось бы, даром не нужны. Именно их массовый приход в политику (а на улицах делается именно политика, не сомневайтесь) означает: да, количественно протест удалось сбить, зато качественно он изменился, и возникло ядро, которое не запугать.

Почему посадили? Потому что Дадин идеальный кандидат на репрессивную практику, инструмент безнаказанного, как им там показалось, запугивания. Не знаменитость, не москвич (уроженец и житель подмосковного Железнодорожного), не богат, влиятельных покровителей не имеет. Тут они, конечно, несколько обломали зубы, потому что Дадин, как и положено человеку с его биографией, оказался довольно стоек. Он не испугался, когда его избивали вчетвером по несколько раз в день, не сломался, когда открытым текстом обещали прессовать по полной, и ухитрился связаться с женой, когда, казалось бы, все ходы и выходы были перекрыты, а самому ему пообещали, что зароют под забором и не узнает никто. Они-то, видимо, рассуждали как: про то, что посадили, узнают. Остерегутся выходить на несанкционированные и даже разрешенные мероприятия. А потом, глядишь, удастся там на него повлиять так, что НТВ выпустит очередную «Анатомию протеста», в которой Дадин, подобно Развозжаеву, подробно расскажет, как его вербовали предатели Родины при поддержке западных спецслужб и грузинских (украинских) засланцев. А тут не то что «Анатомию протеста», а и чахленький сюжетик о раскаянии не снимешь. Получили русскую Савченко на свою голову. Конечно, Дадин сам спас собственную жизнь – не передай он на волю то письмо, в ИК-7 так и продолжалась бы обычная в общем практика; уже после скандала вокруг Дадина о таких же пытках заявили почти три десятка человек. И уже когда обо всем этом стало известно Путину (то есть о скандале, а не о пытках – так-то он человек осведомленный без всяких писем), развернуть ситуацию было нельзя: стало ясно, что Дадин выйдет.

А насчет того, почему отпустили, – я советовал бы всем россиянам, не только аналитикам, запомнить одно универсальное объяснение: система тут разжимает зубы не тогда, когда смягчается или прислушивается к общественному мнению, а тогда, когда дела ее сильно плошают. Это единственное объяснение на все случаи так называемых оттепелей, включая хрущевскую. Хрущев, может, и имел в себе некоторые человеческие качества, но до 1954 года их почти не проявлял.

[:wsame:][:wsame:]