Надежда Савченко – "Собеседнику": Он наш, Донбасс! Мы еще и Крым вернем

Надежда Савченко рассказала Sobesednik.ru о своей поездке в Донбасс и о том, как можно было не отдать Крым России.

С Надеждой Савченко Дмитрий Быков встретился на фотовыставке Антона Наумлюка, запечатлевшего российские суды над украинскими заключенными: Сенцовым, Кольченко, Афанасьевым.

«Теперь каждый мой день переполнен»

Афанасьев в белой вышиванке пришел на ту же выставку – поблагодарить Надежду: «Ти для нас була символом...» Пришел и Петр Павленский, прибывший в Киев по приглашению одной из телекомпаний. Савченко остановилась перед фотографией, на которой она показывает из-за решетки собственный рисунок: «Полицейская шавка. Трехглавый цербер».

– Это прокурорские. Не скажу, что красиво, но ценность рисунка в том, что – похоже.

– Вы представляли размер вашей поддержки – в Киеве, в России?

– В тюрьме одна из главных трудностей в том, что информация с воли блокируется: я не знала, что происходит здесь, и почти ничего не знала о других украинских политзаключенных. Нам ведь нельзя переписываться. Эту переписку только потом как-то наладил «Росузник» – спасибо им. Я все хочу у них спросить, как им это удается, но времени на общение катастрофически мало. В моей жизни почти два года ничего, кроме судов, не происходило, и большую часть времени я была одна. Теперь – я три недели на свободе – каждый мой день переполнен, я должна сразу научиться запоминать колоссальные объемы информации, и хотя мне как депутату положена помощница, спасительная Таня, я все равно еще не привыкла. Я не жалуюсь, потому что так лучше, конечно. Но говорить нам придется быстро. Вы по-украински понимаете?

[:image:]

– Да, конечно.

– Добре.

Я хотел сказать: «Но стихи-то про вас я писал на русском», однако Савченко быстро понимает без слов.

– Давайте по-русски.

«Россия нормально воевать не умеет»

– Ваша поездка в Донбасс первым делом – это ответ на угрозу Захарченко шлепнуть вас, если вы там появитесь?

– Это его угроза – ответ на мое обещание туда поехать. Он, собственно, не то имел в виду, потом все это вообще перевели в шутку... Нет, я с самого начала знала, что первым делом приеду в Донбасс. Меня оттуда украли – я туда вернулась.

– Но риск большой...

– А если бы я не рисковала, я не была бы собой. В конце концов, я офицер, я давала присягу защищать народ украинский... И я должна поехать туда, где я нужнее всего моему народу.

– Но есть ли смысл вообще удерживать Донбасс в составе Украины? Многие говорят, что это будет вечный г­нойник...

– Да он еще никуда не ушел! Что вы его уже похоронили-то? Он наш, Донбасс! Мы еще и Крым вернем, а уж свое удержать... Есть государственная граница. И рассуждать об экономических и политических выгодах, которые проистекут от развала цельной Украины, – я этого не понимаю. Это как в «Иване Васильевиче»: ты что же это, царская морда, казенные земли разбазариваешь?!

[:image:]

– Ну хорошо, а те люди, которые там, – они оценят ваш призыв «улыбнуться друг другу»?

– Вы просто не понимаете: они не просто оценили – они улыбнулись друг другу уже давно! Политики и журналисты смотрят на поверхность, но если поехать туда, как я поехала, по линии соприкосновения... Половина еще строят друг другу ужасный оскал, а половина уже улыбаются.

– А почему Майдан не среагировал на Донбасс сразу?

– Как же не среагировал? Просто еще раньше Россия среагировала на Майдан. На Майдане был миллион человек, а в России одной армии два миллиона да мобилизационный ресурс миллионов шестьдесят. Половина Майдана как раз самоорганизовалась в отряды и поехала защищать Донбасс.

– Да нет, я про март. Может, надо было устанавливать контакты, договариваться – тогда бы и войны не было?

– В марте надо было не отдать Крым. И тогда никакой вой­ны бы точно не было. Но это уже ответственность не Майдана, а правительства и армии. Они тогда действительно проявили слабость.

– А можно было не отдать?

– Конечно.

– Но была бы бойня...

– А в Донбассе сейчас не бойня? Но вы спросите Россию: если бы она действительно столкнулась в Крыму с организованным сопротивлением, если бы она вынуждена была выкатить туда самолеты и военные корабли – была бы вой­на? Если бы и была, то совсем другая. Войну саму по себе, я понимаю, трудно назвать нормальной. И все же если стоит солдат, которому платят, которого учили, который присягал, и тут вы пригнали своих таких же солдат, то это все-таки война в обычном смысле. А вот то, что называют гибридной войной, когда стравливают население, когда в заложниках ситуации оказываются мирные жители, – это война ненормальная, это подлые методы нынешней России, иначе она воевать не умеет.

[:image:]

Если бы в Крыму действительно была война – тут на нашу защиту встало бы НАТО, потому что Будапештский меморандум по ядерному разоружению – это не пустой звук. Но России же важно было сказать, что никакой войны с Украиной нет, что там война гражданская! На прямое вторжение был бы прямой международный ответ. А так заварилась вся эта тягомотина, на которую мир не знал как реагировать...

– Вы думаете, НАТО впряглось бы за Украину?

– После прямого военного вторжения? Безусловно.

– Есть слухи, что вашему освобождению способствовал Медведчук...

– Я не знаю этого человека вообще. Со слов президента Украины, знаю, что тот принимал участие в переговорах в Минске. И это все мои сведения о нем.

– А что заставило Путина вас отпустить – тоже не з­наете?

– Вот и спросите вашего Путина. А я не стану гадать о мотивах другого человека.

Вторую часть интервью с Надеждой Савченко о будущем отношений России и Украины читайте скоро на сайте Sobesednik.ru и в газете «Собеседник» №23.

[:wsame:][:wsame:]