Нашелся через десять лет

Имя героя изменено, фамилию семьи мы не указываем, но сфотографироваться он согласился. Название детского центра, о котором идет речь, мы все-таки решили опубликовать, потому что таких героев, как наш, там еще два десятка и будущая их судьба пока неизвестна.

Региональный общественный благотворительный фонд помощи тяжелобольным и обездоленным детям (РОБФПТОД) сокращенно называет себя deti.msk.ru – в Сети у них такой же адрес. Фонд уже 23 года работает при Российской детской клинической больнице (РДКБ).

Реабилитационный центр, в котором жил герой – допустим, Сергей, – называется «В гостях у Незнайки». Это трехэтажный дом в ближнем Подмосковье, выстроенный на пожертвования в основном одного благотворителя: он предпочитает не сильно афишировать свое участие – позиция принципиальная и нами уважаемая. В этом доме Сергей прожил два года после того, как врач РДКБ по программе фонда «Ты – не один!», объезжая детские дома, обнаружил его, тогда десятилетнего, в группе умственно отсталых детей. Между тем умственно отсталым он не был. У него артрогрипоз – врожденное заболевание, при котором кости недоразвиваются, а мышечная ткань заменяется соединительной. Чаще всего у таких больных при нормально развивающемся интеллекте руки и ноги остаются детскими, неправильно растут и плохо действуют. Родители от него отказались. До недавней операции в Испании Сергей не ходил. Руками он пользуется ограниченно.

Сбывшийся сон

К нему в центр стала ездить молодая пара. Сергей не придавал этому особого значения – туда часто ездят волонтеры. Осенью прошлого года пара вывезла Сергея на пикник. Когда настала пора ехать в дом, все уселись в джип, и вдруг мужчина показал Сергею паспорт. Там стояла его фамилия.

– Это мой? – не понял Сергей.

– Ну как же твой, – сказал мужчина, – когда имя другое?

– А тогда чей?

– А ты вспомни свое отчество.

– Вы мой отец? – сказал Сергей после паузы. – А мне как раз сон снился.

Что интересно, объясняет он, сон про нашедшихся родителей был как раз накануне. Но родители там были совершенно другие.

Его мать призналась, что с того дня, как отказалась от первого ребенка, ни одной ночи не спала спокойно. В конце концов они с отцом пошли в тот самый роддом, где их когда-то фактически заставили отказаться от сына, сказав, как обычно в таких случаях, что он «года не проживет». Но в роддоме существует тайна усыновления, а равно и тайна дальнейшей судьбы отказника. Тогда родители наняли частного детектива, хотя для них это серьезный расход: отец не бизнесмен, он обычный инженер-электрик. И частный детектив вывел их на тот самый детдом, где их сын прожил десять лет. А уже там они узнали его новый подмосковный адрес.

– В детдоме вокруг были в основном тупые, – рассказывает Сергей. – Все время дрались, злые ужасно. Обзывались.

– Но воспитатели хорошие были? – подсказывает ему педагог из «Незнайки».

– Тоже в основном тупые, – говорит он твердо. – Одна была хорошая – социальный педагог. Но ей там нечего было делать, потому что большинство отсталые. А со мной она говорила.

– А ты не мог им сказать, что ты не умственно отсталый?

Сережа прыскает, будто мы спросили очевидную глупость. И действительно… Да и откуда ему было знать, что бывает иначе?

Врачи хотят как лучше

В детских домах нередко бывает, что дети с глубокими физическими патологиями, но с сохраненным интеллектом воспитываются вместе с умственно отсталыми – разбираться, кто дурак, а кто нет, не хватает ни сил, ни возможностей.

Сотрудники фонда deti.msk.ru вместе с врачами РДКБ сами ездят по детдомам и отыскивают тех, кому там не место. Детские дома чаще такому сотрудничеству рады.

Стены центра увешаны фотографиями воспитанников со всей России: Сахалин, Коми, Калининград… Среди них есть, конечно, социальные сироты. Те, кто отнят у родителей. Но есть и те, от кого родители отказались, и большинство этих отказов, увы, случилось под давлением врачей. Почему? В принципе из лучших чувств, ведь движет ими своеобразно понимаемое сострадание. «Молодая, еще родишь». Сколько было примеров, когда рождение ребенка-инвалида ломало жизнь семьи – не все ведь это выдержат. И все-таки случай Сережи и его родителей наглядней всего показывает, чем оборачивается этот отказ. У них родились потом еще двое детей – мальчику сейчас шесть, девочке два. И оба этих здоровых ребенка не заслонили для них того, больного.

Глядя на детей, которые живут «В гостях у Незнайки», а особенно разговаривая с ними, не всякий поверит, что их можно было записать в отсталые. У них правильная, хорошая речь и взрослые ответы. Девятилетняя Саша не слышит без аппарата, она только учится говорить вслух, но может рассказать все что угодно жестами, артистизмом и невероятной улыбкой. На столе у нее тетрадь, в которой безупречным почерком записано пока только начало повести. Ее забрали из семьи алкоголиков, где она жила под столом. Сейчас она прекрасно общается, хоть и почти без слов, и только когда речь заходит о семье, зажимается и уходит в себя. Здесь – лучше. Даже Сережа, которого родители не били и к столу не привязывали, на вопрос, где он хочет жить – здесь или с вновь обретенной семьей, осторожно отвечает: не знаю, мне здесь тоже нравится.

Сотрудники пока сами не уверены, где Сереже лучше жить постоянно – все-таки у фонда больше возможностей для лечения и обучения. Но все же то, что родители нашлись и хотя бы иногда забирают его к себе – почти чудо. Недавно сотрудники сумели отыскать мать еще одной своей воспитанницы, но та не проявила никакого интереса к дочери. Правда, там есть еще бабушка… Но это уже другая история.

Помогать, а не откупаться

Фонд при РДКБ был создан по инициативе Александра Меня. Возглавляет его прихожанка отца Александра Лина Зиновьевна Салтыкова. Они были одной из первых благотворительных организаций в постсоветской России.

– Когда отец Александр сказал, что сейчас нужнее всего конкретные дела и что надо пойти к детям, он предупредил: отбирать будем очень строго. Это не все могут и не все выдержат. А пришли три человека, и отбирать оказалось не из кого… В этом же проблема и сейчас: деньги более-менее есть, игрушек столько, что не берем. Есть книги, компьютеры. Но катастрофически не хватает интересных людей, которые могли бы приезжать и говорить с детьми. Рассказать им что-то захватывающее. Объяснить что-то важное. Восполнить их культурный дефицит, сложившийся за годы пребывания в интернатах и больницах. У нас шесть сотрудников на двадцать детей в «Незнайке», и они справляются. Но нужны просто новые люди, которые бы на час-два приезжали и расширяли мир для наших. Чтобы они без сюсюканья умели разговаривать. Они бы услышали столько и такого, что сами бы иначе взглянули на мир…

– Но это действительно не всякий выдержит!

– Уверяю вас, нет. Вот жизнь без смысла выдержит не всякий.

…В принципе – почему бы и нет? Почему бы в больницу не приходить просто для общения, а не сдавать деньги в порядке откупа? Почему бы и в дом для больных сирот – то есть для детей, дважды обездоленных – не заехать иногда, без обязательного торта, а с книгой или разговором? И не так, чтобы уважать себя за это, а чтобы увидеть детей вроде Сережи. Он очень своеобразный человек. И кстати, он уже ходит.

– Извини, если будем спрашивать о болезненных вещах.

– Ничего, я привык.

– Если бы у тебя родился больной ребенок, ты оставил бы его?

– Честно? Не знаю. Может быть всякое.

– Но ты посоветовал бы кому-то отказываться от ребенка?

– Я? Нет. Я бы не посоветовал. Я никакого зла не держу, и вообще... Я понимаю. Но в детдоме довольно худо. – Он молчит и повторяет энергично: – Довольно худо.

– Как ты считаешь – тебе повезло все-таки? Вот что они нашлись?

Он надолго задумывается, потому что отвечает всегда честно.

– Не знаю, – говорит он. – Я рад, вот и все. А насчет повезло… правда, не знаю.

Фото Валерии Жаровой