Гарик Сукачев рассказал, как на него повлияла трагическая смерть сына Дмитрия Певцова
Сукачев не выпускал альбомы восемь лет. Перерыв пошел на пользу: хлесткие, разнообразные по настроению песни, вошедшие в пластинку «Внезапный будильник», показали, что Гарик по-прежнему в отличной творческой форме
Сукачев не выпускал альбомы восемь лет. Перерыв пошел на пользу: хлесткие, разнообразные по настроению песни, вошедшие в пластинку «Внезапный будильник», показали, что Гарик по-прежнему в отличной творческой форме, несмотря на то, что порой дает повод для разговоров о своих непростых отношениях с алкоголем.
Накануне большого сольного концерта Сукачев, в последнее время нечасто жалующий прессу, рассказал об альбоме, о своих театральных и кинопроектах. Поскольку альбом получился эмоциональным, кричащим в том числе об одиночестве лирического героя, «Собеседник» решил разобраться во внутреннем мире артиста.
– Когда я работал с музыкантами и художником, я им говорил так: «Это должно выглядеть тревожно», – объяснил Гарик, который, к слову, выглядел шикарно и поначалу буквально сиял. – Но слово «тревожно» оказалось беднее жизни – жизнь вторглась самым трагическим образом. В дни работы над альбомом трагически погиб сын Димы Певцова Даня, который играл у нас в спектакле «Анархия» в «Современнике». Когда я об этом узнал, буквально за одну минуту написал песню «Птица». К сожалению, ушел из жизни и наш барабанщик Саша Митрофанов. Кстати, наш концерт в Москве будет как раз на 40 дней, он умер 1 октября. Очень сильно болел, эпилепсия. Неизлечимая болезнь, которая в последние годы сильно прогрессировала. Он единственный человек из нашей группы, который не держал этот диск в руках. Может быть, я говорю велеречивые слова... Но то, что находится внутри, это слишком серьезно. Там, внутри, много веселого и беззаботного, но есть некоторые вещи, которые невозможно пережить – это твои собственные потери. Что-то сделано легко и весело, а что-то с огромной тоской – когда это только что произошло. Уверяю вас, я очень не хотел бы никогда в жизни ни кино так снимать, ни спектакли так ставить, ни пластинки так записывать. Но почти всю мою жизнь я живу именно в таких условиях – в условиях невосполнимых потерь. А может, так и должно быть.
Читайте также:
